Лимит везения
Шрифт:
Несмотря на внешнюю браваду, пилот покинул бот не без внутренней дрожи. Психологически тяжело было остаться без кажущейся надежной защиты хотя бы и легкой брони. Пригибаясь, словно под обстрелом, лейтенант приблизился к обрыву. В долине не светилось ни одного огонька. В нормальную оптику неизвестные сооружения практически не различались. В инфра-диапазоне Хамисуваари увидел множество тепловых пятен. Создавалось ощущение, что обитатели домиков топят печи или жгут мощные светильники.
Немного освоившись, а главное — поняв, что непосредственной опасности нет, Матео приступил к развертыванию сети скрытого наблюдения. Макс и Дрон следили за действиями молодого
Старшие товарищи увидели на своем экране, что слева от пилота мелькнули какие-то тени. Сам Матео должным образом не среагировал. Через мгновение пилота завалили, приложив головой о каменистый грунт, нашлемная камера почему-то вырубилась, хотя была рассчитана и не на такие удары. Одновременно пропал сигнал личного маячка. Некоторое время Макс и Дрон еще слышали, доносящееся по радио шумное дыхание своего коллеги. Потом стихло и это. Командир и штурман сидели как ледяные статуи.
Первым вышел из ступора Малин. Он резко выдернул корвет из воды и бросил его к острову. Гравикомпенсаторы не успели убрать перегрузку и экипаж вдавило в кресла, а шпангоуты бедной «Матильды» обиженно заскрипели. Рывок до цели занял всего десять секунд, но возле приметного валуна никого не было. Отсутствовал и бот…
Едва корвет показался над гребнем скалы, как по нему опять чем-то шарахнули. Но Макс подсознательно был готов к нападению и успел дернуть корабль в сторону. Оставаться здесь было нельзя, и командир стал уводить «Матильду» от острова. Дрон, ощущая полное бессилие, длинно и замысловато выругался.
Корвет мчался над морем, маневрируя на пределе выносливости конструкции. Макс старался идти зигзагом и пару раз их это спасло — вдогонку стреляли. Дрон сидел, вцепившись в подлокотники кресла, слепо глядя перед собой. Мельком оглянувшись на штурмана, и оценив его состояние, Малин отрывисто бросил:
— Да, жаль пацана! Но дело он сделал — камеры работают! Глянул бы, Дрон, откуда по нам лупят!
— Так с верхней площадки пирамиды и лупят! Там какие-то сполохи видны! — отвлекся от грустных мыслей Дрон.
— Ага! — продолжая безумно маневрировать, принял информацию Макс. — А как же они в нас попадают, если мы сейчас ниже хребта? Не навесным же огнем?!! Загадка…
— Макс! Надоели мне эти прятки! — воззвал штурман. — Чего мы бегаем от них как зайцы? Это же неспровоцированная агрессия!
— Предлагаешь «включить ответку»? — зачем то уточнил Макс. — Ладно, ответ наш будет миролюбивый, но асимметричный! Давай целеуказание!
Командир сделал «горку», развернулся и врубил «форсаж». Штурман торопливо ввел координаты цели в бортовой компьютер. Обратная дорога заняла гораздо меньше времени, чем бегство. Противник успел дать еще два залпа, но промахнулся. Остров уже вплывал на обзорный экран и Макс откинул предохранительную крышечку с тангеты «огонь». Система наведения захватила цель, предупредив об этом наложением на «пирамиду» красной прицельной марки. Командиру до чертиков надоели эти игрища в кошки-мышки, повлекшие гибель или пленение товарища. Не раздумывая, Макс нажал на кнопку.
Бортовые орудия корвета выплюнули комки перегретой плазмы. Пирамида стала похожа на тающий на сковороде кусочек масла. Макс выполнил четкую полупетлю и, снизив скорость, стал снижаться. Ответного огня не последовало.
— Ну, что? Я выйду, посмотрю? — полувопросительно-полуутвердительно
— Давай! — после длинной паузы ответил Макс. — Надень «броник» и «клюку» возьми!
Стандартный бронескафандр десантных войск, в офицерской комплектации входил в штатное оснащение корветов Дальней разведки. К нему полагалось личное оружие — лазерный пистолет, именуемый в просторечии «клюкой». Пока «Матильда» висела над поселком, пытаясь уловить чуткими датчиками хоть какое-нибудь движение, штурман обмундировался и прошел в шлюз. Узнав о готовности напарника, Макс «уронил» корвет до уровня земли, высадил Воронова и снова поднялся на высоту ста метров, продолжая контролировать обстановку.
Дрон, скользящей походкой, неспешно двигался вдоль «главной улицы», держась правой стороны. Ни оград, ни «приусадебных участков» у загадочных строений не наблюдалось. Приземистые, узкие параллелепипеды, тянулись двумя рядами, с неровными интервалами, словно шпалы гигантской двухколейной железной дороги. Ни окон, ни дверей на видимых Дрону торцах и боковых стенках сооружений не было. Предупредив командира, Воронов решил обойти «дом» кругом. Приблизившись вплотную к стене, Дрон пощупал материал, из которого было «отлито» здание. Именно такое впечатление, монолитности и складывалось у наблюдателя. По крайней мере, не было ни стыков, ни швов. Ровная, слегка ноздреватая поверхность. Высота сооружения составляла десять метров, ширина — двадцать, а боковые стенки тянулись на добрую сотню метров.
Дрон достал нож и слегка ковырнул стенку. Титановое лезвие, с алмазным напылением на острие оставило на материале лишь легкие царапины. А глубже пары миллиметров нож вообще не входил. Плюнув на дальнейшие эксперименты и решив оставить все загадки узким специалистам, Воронов зашагал к дальнему торцу.
Искомый вход обнаружился именно здесь. Это была низкая полукруглая дверь из чего-то, напоминающего деревянные плахи. Какой-либо замок и ручка отсутствовали. Внимательно осмотрев препятствие, штурман посоветовался с командиром. Макс рекомендовал не лезть на рожон и дождаться рассвета. Но Дрон, убаюканный тишиной, решился на активные действия. Для начала разведчик с силой врезал по двери ногой. На какой-либо успех Воронов не рассчитывал, полагая, что преграда устоит и на ней придется пробовать «клюку». Но дверь неожиданно легко распахнулась.
Дрон зачем то пощупал дверные петли — они были совершенно обычно-привычными на вид. Лезть в непроглядно-угольную темноту помещения, почему-то расхотелось. А мрак внутри был впечатляющ — плотный, густой, он как губка впитывал свет мощного фонарика. В инфра-диапазоне тоже было чисто, так, как будто внутренность здания была совершенно пустой. Но Макс с высоты подтвердил, что его аппаратура показывает мощный источник тепла.
— Андрюха, бросай ты это дело на…, и вали на корвет! — посоветовал Малин, но Дрон уже закусил удила. Решительно обнажив пистолет, штурман шагнул в открытую дверь.
— Мать-перемать! — громко выругался Малин. Картинка, шедшая с нашлемной камеры друга тут же пропала, а также исчез сигнал его маячка. Через несколько мгновений, уже бросив корвет в снижение, Макс выругался более заковыристо — на обзорных экранах было отчетливо видно, что «здания-шпалы» начали погружаться в почву. Оплавленная свечка пирамиды наоборот стала приобретать старую форму. — Неужели ловушка?
Макс попытался рвануть вверх, но тут тело «Матильды» потряс мощный удар. Последнее, что увидел командир — это лопнувшие обзорные экраны и выгнувшаяся пузырем переборка.