ЛИМОН
Шрифт:
Он — один из пятерых братьев — снова приехал в этот большой город. Здесь он ходил в школу. Все вокруг так изменилось. Здесь играют в «го». Бильярдная. Стрельбище лучников. Кафе. Пансионат. Спасаясь от тесноты улиц, он бежал за город. А там все оказалось неожиданно ближе к городу его прошлого. Оттепель. Ночные похолодания. В этих запахах жили воспоминания.
Прошел месяц, второй. Его жизнь, наполненная светом и прогулками, как-то разладилась. Маячившие вдалеке лица родителей и братьев, на которые падала непривычная тень беспокойства, нарушили покой в его душе. Почтальоны, разносившие телеграммы,
Как-то утром в своей залитой солнцем комнате он просушивал подушку. Эта подушка была связана с воспоминаниями детства. Тогда постельные принадлежности были из такой же ткани. — И по мере того, как запахи в солнечных лучах поднимались кверху, старая полосатая подушка раздувалась все больше и больше. От изумления он широко открыл глаза. Что это такое? Словно у него не было воспоминаний. Что это за полоски. — Как хочется домой…
Наконец-то настал день, когда он решился на прогулку по кварталу, где раньше жил. В пути он беспокоился, а не изменились ли названия в квартале, и поэтому спросил дорогу у прохожего. Квартал существовал. И чем ближе он подходил, тем тяжелее становилось на сердце. Первый дом, второй дом. Зажатые с двух сторон новыми постройками, они остались такими же, как прежде. Сердце учащенно забилось. Нет, здесь стоял уже другой дом. А квартал, несомненно, оставался прежним. Вот дом друга его детства. Выросло новое поколение, на доме висела табличка с именем друга. Он скрылся от взгляда женщины, наверное, жены, высунувшей голову из кухни. Раз уж смог найти этот дом, значит, он все еще помнит дорогу. Он пошел дальше.
И вдруг посреди улицы он замер. По дороге бежал он сам, такой же, как тринадцать лет назад! — Ни о чем не подозревавший мальчик завернул за угол и исчез из виду. На глаза навернулись слезы. Как хочется домой! Он чуть не разрыдался.
Однажды вечером он вышел на прогулку. Как-то незаметно для себя заблудился и оказался на незнакомой дороге. Ни пути, ни света, сплошная тьма. Блуждая в поисках дороги, он то и дело спотыкался о кочки. Хотелось плакать. Холод окончательно впитался в его одежду.
Порой казалось, что уже очень поздно, порой, что нет. Он смутно представлял, где сбился с дороги. В голове была пустота. Он ощущал только холод.
Он хотел вытащить спичечный коробок из рукава. Скрестив руки, он шарил левой рукой в правом рукаве, а правой в левом. Наконец-то спички. Рука сжимала их. Но он не понимал, какая рука держит коробок, и как его вытащить.
Огонь, вспыхнувший в темноте, зажегся и в его пустой голове. Он словно прозрел.
Огонек одной спички. Пламя погаснет и превратится в уголек, но какой же силой света обладает он против тьмы. Он впервые это осознал. Огонь совсем погас, но еще несколько мгновений воспоминания о нем указывали дорогу.
Внезапно оглушительный рев раздался со стороны поля.
Перед глазами пронеслась вереница ярких огней. Волны света ползли по земле и подступали к его ногам.
Дым паровоза превратился в огонь. Фигура кочегара вся в красных бликах.
Пассажирский вагон. Вагон-ресторан. Спальный вагон. Поезд из света, жара, гомона.
Грохот тяжелых колес пронзил тело дрожью Сначала эта дрожь вероломно напала на него, а потом пробудила странное чувство. Потекли слезы.
Наконец
ПОСЛЕ СНЕГА
1
Коити стоял перед выбором: остаться на кафедре в университете или устроиться на работу. И тогда его профессор предложил ему место, которое, хоть и не в достаточной степени, но все же разрешало эту дилемму, позволяя продолжать исследования и гарантируя завтрашний день. Профессор выделил ему угол в лаборатории, которую возглавлял. Так началась его скромная жизнь ученого. Тогда же началась и его семейная жизнь с Нобуко. Родители и родственники Коити противились их браку. Однако он не знал иного выхода, как просто стерпеть слова родных, обзывавших его своевольным и упрямым, и поступить по-своему.
Они вели размеренную жизнь в пригороде Токио. Дубовая рощица, пшеничное поле, проселочное шоссе, огороды; картины этих мест были разнообразны и наполнены покоем и свежестью. Нобуко любила молочную ферму с коровами. А ему нравились крепкие крестьянские избы.
— Когда навстречу ведут лошадь, то вожжи держат вот так. Опасно, если не обойдешь лошадь с этой же стороны, — объяснял Коити жене.
Время от времени по пыльной весенней дороге медленно проходили лошади, которых за поводья вели конюхи.
Хозяин дома, который они снимали, был одним из крестьян, поселившихся в этой местности. Супруги пришлись ему по душе. Иногда Коити с женой брали к себе его детей, пахнущих теплой землей и солнцем, чтобы те поиграли у них. Уходя из дома и возвращаясь домой, Коити всегда проходил короткой дорогой по маленькому садику крестьянина, окруженному со всех сторон грядками с рассадой.
— Коцу-коцу.
— Что это? Слышишь звуки? — спросил Коити, вопросительно посмотрев на жену, отложил палочки и сосредоточенно прислушался.
Жена рассмеялась.
— Да это воробьи. На крыше я хлебные крошки набросала.
Когда Нобуко впервые услышала эти звуки, она отложила работу, поднялась на второй этаж и крадучись подошла к окошкам в раздвижных дверях. Четыре или пять воробьев не ходили по крыше, а перепрыгивали с место на место и клевали корм. Она замерла, чтобы не спугнуть их, но воробьи все же заметили ее и упорхнули. — Нобуко сказала:
— Так поспешно удирали. Даже лица «чловека» [60] толком не разглядели…
60
Нобуко говорит на токийском диалекте.
Коити рассмеялся, услышав «лицо чловека». Такими рассказами Нобуко часто украшала свою монотонную жизнь. Коити подумал, что она умеет жить в бедности. Нобуко ждала ребенка.
2
Небо широко распахнулось, листва опала, коричневые плоды на платане засохли. Зима. Задул холодный ветер, где-то случилось убийство. Поползли разговоры о ворах и пожарах. Дни стали короткие, Нобуко боялась даже кружащейся листвы, когда закрывала ставни.
Как-то утром на жестяной крыше обнаружили следы чьих-то ног.