«Лимонка» и пять «лимонов»
Шрифт:
Коробки были разных размеров и стояли не слишком плотно. Ни в одной из них, тем более между ними, не мог поместиться человек. Это было совершенно исключено. В полумраке Хлопенков почти вслепую пошарил рукой по их картонным бокам, а затем с силой захлопнул дверь. «Нервы совсем расшалились, — подумал он. — Если и есть ещё кто в этой машине, то только мыши!»
Оксана вглядывалась в темноту, высовываясь из кабины.
— Ну, что?
— Ничего.
Зек уселся в водительское кресло. С его ушей, лица и приглаженных дождём жидких волос стекала вода.
— Ничего, — повторил он. — Всё в норме.
Какое-то время он сидел, переводя дыхание. Потом поискал под креслами, заглянул в «бардачок».
— Так… — Хлопенков развернул карту и несколько минут изучал её при скудном свете лампочки под потолком кабины. — Сейчас, насколько я понял, будет Коломна, а нам надо вот сюда… — Его палец ткнулся куда-то во Владимирскую область. — Надо посмотреть, как туда лучше проехать…
Когда он снова взялся за руль, Оксана вдруг встрепенулась.
— Ой, Никола, вспомнила! У меня ж документы дома остались. Небось, уж сгорели!
— Херня твои документы, — Хлопенков нажал на газ. — Я же сказал, в Москве тебе новую ксиву сделают! За бабки всё тебе сделают.
— Значит, правда, денег так много?
Хлопенков оторвал взгляд от лобового стекла и посмотрел на неё.
— Сколько можно говорить одно и то же. До хрена там бабок! За бугром заживём как короли!
— А не убьют нас?
— О бабках никто не знает. Все, кто знал, отправились на тот свет. Теперь они достанутся тому, кто до них доберётся… — Он вдруг засмеялся, оскалив гнилые зубы, и хлопнул Оксану по коленке. — А доберёмся до них мы!
Она недоверчиво покачала головой.
Хлопенков крутил баранку, вглядываясь в приближающиеся огни. За завесой ливня проступили очертания домов. Издали донёсся протяжный и тоскливый гудок электрички. Вскоре шоссе перешло в улицу. По проезжей части катили ручьи и целые потоки. Джип их рассекал, выплёскивая волны на безлюдные тротуары.
После встречи с милицейской машиной полковник несколько секунд ехал в какой-то прострации, ещё не совсем понимая, что произошло. Перед ним монотонно сновали дворники, смахивая со стёкол растекающиеся брызги. Когда он, наконец, обернулся, отсветы пожарища и искорёженный «Жигуль» уже исчезли в мглистом тумане. Перед «Нивой» по-прежнему тянулось тёмное пустынное шоссе, завешенное струями ливня.
Где-то впереди, может быть, всего в километре, ехал Хлопенков. Огонёк индикатора на приёмнике горел ровным ярким светом.
Часть вторая
КОНВЕЙЕР СМЕРТИ
Глава 1
Екатерина Алексеевна Малова, как уже повелось в её доме, накрыла стол к вечернему чаю в большой гостиной на первом этаже. Сейчас должны были спуститься жильцы, которые арендовали комнаты наверху…
Она поставила самовар, разложила на столе чашки и блюдца. Уже четвёртый год, с тех пор, как умер её муж, а выросшие дети уехали в Москву, Екатерина Алексеевна сдавала обе верхние комнаты. Сын и дочь уговаривали её продать весь дом, пока он ещё не развалился окончательно, и переехать из Владимирской глуши в столицу, но Екатерина Алексеевна упорствовала. Сама она была родом из этих мест, прожила здесь всю жизнь и всё в этом старом большом доме, стоявшем в лесу, в двух километрах от посёлка, напоминало ей о счастливых минувших днях. Её муж одно время был министром, и в дом приезжали важные гости — члены правительства и областные партийные секретари. В окрестных лесах звучал рог, раздавался лай охотничьих собак, а в просторных комнатах, ныне мрачных и пустынных, гремела музыка и шумело застолье. От тех времён остались фотографии в рамках да засохшие головы лосей и кабанов. Когда-то были ещё медвежьи шкуры и ковры, но их украли дачные воры, воспользовавшись непродолжительным отъездом хозяйки в Киржач. Кстати, именно после той злосчастной кражи она стала сдавать комнаты, причём сдавать круглый год, даже зимой. В доме давно уже не было стационарного телефона и постоянно пропадало электричество, но зато аренда стоила недорого. Желающие квартировать у Екатерины Алексеевны всегда находились.
За окнами стемнело раньше обычного. Сгущались тучи. Вдали полыхали зарницы и их мертвенный голубоватый свет врывался в тёмную гостиную. Электричество опять пропало. Наверное, на подстанции произошла очередная авария. Екатерина Алексеевна принесла подсвечник и зажгла все четыре свечи. Озарились накрытый стол, спинки стульев и она сама — высокая, очень худая, с тщательно причёсанными, подкрашенными в лиловый цвет седыми волосами.
Настенные часы напряглись, зашуршали и гулко пробили десять раз. Наверху скрипнула дверь, затем на лестнице послышались шаги.
Впереди с горящей свечой спускался Вячеслав Дмитриевич — невысокий поджарый брюнет лет тридцати пяти, загорелый, с аккуратной бородкой, в домашнем свитере. За ним шёл его товарищ, Илья Сергеевич, двадцати четырёх лет, светловолосый, с бледным приятным лицом и интеллигентными манерами.
Насколько было известно хозяйке, Илья Сергеевич был неженат и в настоящее время заканчивал медицинский институт. Впрочем, Вячеслав Дмитриевич тоже был медиком, к её немалому удовольствию. Иметь под боком докторов было в возрасте Екатерины Алексеевны совсем нелишним. Также ей было известно, что оба поселились здесь, в этой глуши, чтоб в спокойной обстановке поработать над диссертациями. Но, как она вскоре убедилась, работе над диссертациями они решительно предпочитали рыбалку. Почти каждое утро они брали удочки и уходили на реку, а возвращались зачастую поздно вечером, когда Екатерина Алексеевна уже спала.
Спустившись в гостиную, Вячеслав Дмитриевич задержался у окна.
— Будет сильный ливень, — он озабоченно покачал головой. — Вон как стемнело…
— Ничего, зато под дождь хорошо спится, — сказала Екатерина Алексеевна. — Самовар закипел, прошу к столу.
— Вы, как всегда, в хлопотах, — Илья Сергеевич улыбнулся ей. — По-моему, эти вечерние чаепития — только лишнее беспокойство для вас. Мы могли бы выпить чаю у себя в комнате.
— Что вы, — хозяйка тоже заулыбалась. — Для меня ведь важно не столько чаепитие, сколько общение с людьми. После отъезда домработницы словом не с кем перемолвиться. Настоящий медвежий угол. Телефонный кабель украли, нового не подвели, а по радиотелефону звонить денег не напасёшься.
Вячеслав Дмитриевич согласно кивнул и уселся за стол.
— Да, звонки по радиотелефону — это недёшево, — заметил он.
— Зато в ваших местах хорошо, тихо, природа замечательная, — сказал Илья Сергеевич. — Хотя, по правде сказать, остаться тут навсегда я бы не хотел. Иногда чувствуешь себя как на необитаемом острове.
— Но в этом-то и прелесть! — возразил его приятель и тихонько засмеялся. — Где ещё найдёшь такой укромный уголок?
— Предлагали мне переехать в Москву, но не тянет меня туда, — сказала Екатерина Алексеевна. — Здесь ведь места родные, да и муж мой похоронен недалеко…
Молния за окном полыхнула так ярко, что она вздрогнула, недоговорив. Гром треснул, казалось, над самой крышей.
Жильцы невольно втянули головы в плечи.
— А у вас тут, Екатерина Алексеевна, громоотвод есть? — поинтересовался слегка побледневший Илья Сергеевич.
— Да не волнуйтесь вы, есть у нас громоотвод, — хозяйка, улыбнувшись, придвинула к гостям вазочку с вареньем. — Давайте-ка, Илья Сергеевич, я вам ещё вареньица положу.
— Будьте так любезны, Екатерина Алексеевна. Варенье у вас просто замечательное.