Лингус
Шрифт:
— С чего вдруг?
Он протер глаза.
— На тебе это проклятое платье. Мне по-любому снится кошмар, — пробормотал он себе под нос. — Чертов кошмар.
Мои руки непроизвольно потянули низ платья. Того самого голубого платья, которое я примеряла перед ним месяц назад, собираясь на свадьбу с Райаном. Того самого платья, которое он посчитал слишком коротким.
— Мне показалось, оно хорошо смотрится… — Я замолчала, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. Клянусь, если он скажет, что я плохо выгляжу, то я врежу ему.
Он усмехнулся — глубоко, гортанно, цинично, — и убрал руки от лица,
— Кэт. Кэт. Кэт, — прошипел он мое имя своими губами, подобно змее. — Что мне с тобой делать, а? — спросил он, покачав головой. Его большие руки обхватили мою талию, притягивая к своему теплому телу. Наклонившись, он коснулся нижней губой моего уха. — Для моего контроля ты — худший чертов кошмар. Как думаешь, я переживу вечер, увидев тебя в этом?
Твою. Мать.
Я почувствовала, как его руки скользнули вниз по моим бокам, затем по бедрам и переместились к низу платья. Прохладные кончики пальцев прошмыгнули под ткань, поглаживая мои бедра, и я чертовски обрадовалась, что побрилась перед выходом из дома.
— Я думал, что сгорю в адском пламени, когда ты примеряла это платье на свадьбу, — признался он. Его пальцы коснулись задней части моих бедер, прежде чем прижаться к моей плоти. В памяти всплыло, как он повел себя, когда я надела платье, и как его руки зависли возле моего тела, пока он рассматривал меня из-под полуприкрытых век.
— Значит, оно тебе нравится? — задала я наиглупейший вопрос, наслаждаясь теплом его тела.
— Нравится ли мне платье? — тихо усмехнулся он. Зеленые глаза посмотрели на меня с лукавым блеском. Тристан снова усмехнулся, нежно прочертив ногтями по моим бедрам. — Оно мне настолько нравится, что меня не волнует, закончились у тебя месячные или нет.
Глава 57
Все началось с Facebook.
И к Facebook у меня было много претензий. Первая из них касалась оповещений. Вторая стала поводом, почему я недолюбливала почти весь список друзей. Третья — раскрытие сексуальных предпочтений Джоша; он решил написать об этом в своем профиле вместо того, чтобы сперва позвонить семье и сообщить им, что он — в буквальном смысле — болеет за другую команду. На секунду мне показалось, что я тоже смогу обвинить его в возможном сердечном приступе.
Совместный ужин с моим отцом и Тристаном начинался хорошо, но за считанные секунды превратился в беспорядочный клубок нервов. Первые минуты обеда прошли напряженно, так как Фрэнк Бергер не жалея сил оценивал моего спутника и друга, моего Тристана. Его темные глазенки бегали туда-сюда от руки, которую Тристан закинул на меня, к длинным пальцам, ласкающим мое плечо. Из-за такого поведения отца я скорее чувствовала себя подростком, чем независимой женщиной. Я потягивала воду из стакана, ожидая, когда он что-то скажет. Хоть что-нибудь. Только когда Тристан пошел в ванную, он наконец наклонился вперед.
— Ну, Китти, и когда ты начала встречаться с кинозвездой? — небрежно спросил папа.
Мой нос превратился в чертов фонтан. Вода, которая до этого стекала по задней стенке горла, сделала крюк и хлынула в обратном направлении через ноздри, оставив жгучую боль в переносице.
Какого. Хрена?
Я
— Ты прячешь в носу водяной пистолет? — стебался он, ухмыляясь.
Зажав ноздри, я пару раз кашлянула и посмотрела на мужчину, сидящего напротив. Я думала, что мое сердце вот-вот вырвется из груди.
— Пап, он не кинозвезда. С чего ты взял?
— Проверил его страницу в Facebook, — объяснил он, пожав плечами. Выражение его лица напомнило мне лицо Николь, когда она думала, что я несла какую-то чушь.
— Почему ты следишь за его соцсетями? — спросила я, глядя в сторону двери ванной комнаты, чтобы убедиться, что Тристан еще не вышел.
— По профилю можно многое узнать о человеке, — клянусь Богом, он закатил глаза. Мой сорокапятилетний папа закатил глаза. — Я просто хотел убедиться, что ты не встречаешься с малым, который пользуется подводкой для глаз, Китти.
Мой мозг сосредоточился только на одном слове.
— Черт возьми, что значит с «малым»?
Его верхняя губа дернулась под усами, а одна из густых темных бровей выгнулась дугой.
— Разве молодежь так сейчас не говорит?
Я нахмурилась, пытаясь понять, о чем идет речь, а когда до меня дошло, я громко рассмеялась.
— Ты имеешь в виду «позер»?
Фрэнк хлопнул по столешнице, отчего задребезжало столовое серебро.
— Ну да! Позер! Я просто хотел убедиться, что мой ребенок не встречается с позером. Видишь ли, дочь моего друга встречалась с парнем, который красит глаза и считает топик подходящей для мужчины повседневной одеждой. И ни за что, черт побери, моя девочка не залетит от такого позера. — Он имел наглость подмигнуть правильному использованию последнего слова.
— Боже мой, папа. — Я хотела умереть от стыда. Умереть. Испариться. Взорваться. Не важно, что именно.
Он хихикнул, широко распахнув темные глаза.
— Что? Это правда! — Я испытала дежавю, когда он один-в-один повторил мои слова, которые я недавно произнесла Тристану. Господи, я и правда истинная дочь своего отца. С таким же успехом я могла принять тот факт, что вырасту мужской версией Фрэнка Бергера с сиськами и буду ставить своих детей в неловкое положение при каждом удобном случае. — Несколько месяцев назад его друг поинтересовался, когда у него будут съемки, понимаешь? Я увидел этот комментарий на стене, поэтому погуглил его имя, но ничего не нашел. Мне просто стало интересно.
У меня душа ушла в пятки о того, как близок он был к правде. Я бы назвала его любопытным, но уверена, что поступала так же, когда Никки встречалась со своим последним парнем.
— Я практически уверена, что слежка является нарушением закона. — Я заметила, как у дверей туалета мелькнула копна каштановых волос, которая с каждой секундой становилась все ближе и ближе. — Он студент юридического факультета, Фото на час. И он не снимался ни в одном фильме.
Папа вздрогнул при упоминании этого фильма. Много лет назад он заставил меня сидеть с ним в кинотеатре и с тех пор боялся делать снимки на пленочный фотоаппарат. Вероятность того, что сотрудник из ателье станет одержим его фотками с рыбалки казалась ничтожно мала, ну да ладно.