Линия аллигатора
Шрифт:
— Заика, — прошептал Юдин, переводя взгляд с бумаги на папку Леонтьева.
Какая между ними связь? Это он должен теперь установить.
Глава 11
Обедать они отправились в небольшой ресторан, расположенный недалеко от основного здания бывшего КГБ на Лубянке.
— Вас все время тянет в эту сторону, — улыбаясь, заметила Сигрид.
— Да, — серьезно сказал Дронго, — видимо, да. Это у меня уже такая привычка. Просто раньше я любил здесь обедать. Нет, я никогда не работал в КГБ.
Но по роду своей деятельности довольно часто встречался
Должен сказать, на Западе создалось довольно неверное впечатление о КГБ. Все работающие там представлялись монстрами и палачами, тогда как там было немало очень интеллигентных разведчиков и прекрасных специалистов.
— Точно так же, как и в ЦРУ были порядочные люди, но советская пропаганда изображала их злодеями-империалистами, только и думающими, как напасть на несчастных советских людей, — пошутила Сигрид.
— Вы неплохо защищаетесь, — засмеялся Дронго, — чувствуется хорошая школа.
В ФБР учат вести полемику?
Сигрид улыбнулась, но не стала больше спорить. Обед оказался действительно вкусным, особенно ей понравился русский борщ. После обеда она достала из сумочки мобильный телефон и позвонила сенатору. Он сразу ответил.
— Где вы находитесь? — спросил Роудс.
— Мы сейчас закончили обедать.
— А я еще в посольстве. Здесь есть несколько любопытных документов, которые я должен прочитать.
— Какие документы? — нахмурилась Сигрид.
— Разные. Оказывается, осталось еще довольно много вещей Элизабет, которые нужно отправить на родину. Магда собрала их в два чемодана и попросила передать мне.
— Вы встречались с Магдой?
— Нет. Она прислала вещи в посольство. Мне казалось, что в прошлый раз я взял все вещи. Но я забыл про книги. У Элизабет было много книг. Вы виделись с Бескудниковым?
— Да, — помрачнев, ответила Сигрид.
— И что он вам рассказал?
— Подтвердил свое заключение, — чуть помедлив, сказала Сигрид и покраснела.
— Очень жаль, — глухо сказал Роудс, — это была моя последняя надежда. Я думал, что Бескудников хотя бы не подтвердит это заключение. Может быть, наши эксперты ошиблись. Скорее всего так оно и было. Через столько времени обнаружить что-либо, наверное, невозможно. Вероятно, Элизабет выпила какой-нибудь легкий напиток и села за руль.
— О чем вы говорите, сенатор? — воскликнула пораженная Сигрид.
— Мне кажется, что я напрасно втянул в это дело нашего друга. Может быть, отцовское горе просто помутило мой рассудок и я не хочу верить очевидным фактам.
Поняв, что происходит, Дронго взял трубку.
— Мистер Роудс, — строго сказал он, — я не люблю, когда мои клиенты останавливаются на полпути. Даже если вы мне не заплатите ни цента и потребуете прекратить расследование, я уже не остановлюсь. Поэтому наберитесь терпения и немного подождите, пока я не закончу расследование.
— Да, да, конечно, — согласился Роудс, — простите меня. Кажется, я оказался слишком большим пессимистом.
Дронго вернул телефон Сигрид.
— У него все время меняется настроение, — заметил недовольно, — по-моему, он сам не знает, что хочет.
— Вы должны его понять, — мягко возразила Сигрид, — он пережил такое несчастье.
— Именно поэтому я сижу в Москве и пытаюсь понять, почему погибла его дочь. Неужели у ФБР не было никаких данных,
— У нас были подозрения, что Москва служит перевалочным пунктом для торговцев наркотиками. Слишком часто мелькали русские фамилии в Голландии, Франции, Италии, Германии. Она должна была стать специальным координатором нашей программы в Москве. В последнее время нас очень волновал этот канал. Могу лишь сказать о наших подозрениях в отношении некоторых представителей российской таможни, которые, по нашим предположениям, помогали контрабандистам в переброске различных партий наркотиков из Средней Азии в Европу. Но ничего конкретного мы получить не смогли. В интересах конспирации Элизабет не встречалась с нашим представителем в Москве Ричардом Холтом. И он ничего не знал о ее истинной роли.
— К чему такие сложности? В ФБР не доверяют Холту?
— Нет. Скорее, наоборот, слишком доверяют. Его считают одним из наших лучших специалистов. Но он вызывает к себе слишком пристальный интерес и с другой стороны. Во всяком случае, за ним уже однажды следили и теперь к нему приставили телохранителя, а ФБР решило перевести его в Прагу, где будет немного спокойнее.
— Но почему тогда его не поставили в известность насчет Элизабет Роудс? Я не совсем понимаю такую политику.
— Это так называемый синдром «отдельного игрока», — пояснила Сигрид, — такой термин впервые ввели в ЦРУ. В страну, где есть резидентура ЦРУ, посылали нового агента, не связанного с местными властями и представителями ЦРУ на местах. Такой подход позволял, с одной стороны, получать новую информацию, не отфильтрованную прежними наблюдениями, а с другой — всегда иметь под рукой независимого агента, не связанного общей цепью с другими агентами, на случай разных неожиданностей.
— Интересно, — Дронго покачал головой. — Но это красиво звучит и хорошо получается где-нибудь во Франции или Швеции. Здесь такие приемы не проходят. А «отдельные игроки», пользуясь термином ЦРУ, просто проигрывают свои схватки организованной мафии. Я уже неоднократно говорил и вынужден снова повторить, что здесь не благополучная Европа и не сытая Америка. Это голодная, разоренная страна, с уголовниками, рабами, сумасшедшими и не привыкшими жить самостоятельно людьми, впервые получившими полную свободу действий. Вы можете представить себе такую картину? Тогда вы получите то, что мы здесь имеем.
— Вы не любите свободу?
— Я не люблю, когда свободу используют в своих интересах подонки. Когда это делается на государственном уровне, это фашизм. Когда на уровне улицы, это криминальный беспредел, который уже был в Чикаго в тридцатых и состоялся теперь на просторах СНГ.
— С вами страшно разговаривать, — поежилась Сигрид, — ваши формулировки чудовищно точны и от этого еще более страшны.
— Просто я решил таким образом вас напугать, — поднялся со стула Дронго. — Поедемте со мной. Нам нужно побывать в милиции и узнать, каким образом погиб эксперт Коротков. Это очень важно для нашего расследования. Мы знаем район, где это произошло, значит, мы знаем и районное Управление внутренних дел, где проводилось первичное расследование. Хотя нет, лучше всего поехать в прокуратуру. По сложившейся традиции расследование любого убийства, даже несчастного случая, ведет прокуратура.