Линия Крови
Шрифт:
Андрей протянул чете Бранковяну шкатулку.
– Здесь ордена Георга. И крест Святого Владимира, коим он был пожалован посмертно… за подвиг под Адрианополем.
Думитру принял из рук Андрея шкатулку, раскрыл. Андрей заметил, как у Думитру задрожали пальцы. Госпожа Ана тактично заглянула в ларчик через плечо супруга и отвела взгляд. Видно было, что награды сына ей не интересны…
Разве могут какие-то побрякушки, хоть бы и украшенные драгоценными камнями, заменить матери сына?
Она с печальной улыбкой проговорила что-то по-румынски. Повторила еще раз – громче.
– Прошу располагаться, господа, - и повел рукой в направлении стоящих возле столика с керосиновой лампой кресел.
Сам подошел к столику первым, загасил лампу. Добавил:
– Я сейчас, мигом.
И направился через зал к высокой двери в противоположной лестнице стене. Госпожа Ана уже скрылась за ней. Скоро Думитру вернулся. В руках он держал поднос, на котором стояли большой, наполненный рубиновой жидкостью графин и фужеры.
– Давайте, господа, помянем сыночка моего, царство ему небесное… - приговаривал он, разливая по высоким бокалам густо-красное вино.
В воздухе разлился приятный виноградный аромат. Андрей поднялся. В тот же миг вскочил и Фрол. Мужчины, не чокаясь, выпили.
– Прошу простить, господа, я вынужден ненадолго отлучиться, - сказал старый Бранковяну. – располагайтесь, выпивайте еще, угощайтесь сигарами… тем временем будет накрыт стол. Отужинаем, чем бог послал…
Он кивнул и направился к выходу.
– Господин Думитру, - окликнул его Андрей. – Подождите секунду.
Он подошел к старому Бранковяну и тихо, еле слышно сказал:
– Дело в том, господин Думитру, что Фрол – мой денщик. Негоже ему сидеть с нами за одним столом, прикажите покормить его в лакейской.
Думитру помялся, потом кивнул:
– Ну что ж, так и сделаем.
Когда за хозяином дома закрылась дверь, Фрол обратился к полковнику:
– Неловко мне, ваше благородие, с господами за одним столом. Я бы лучше с прислугой отужинал…
Граф усмехнулся. Наполнил свой бокал, затем проговорил:
– Ладно. Сиди пока…
За ужином госпожа Ана прислуживала сама. Она была печальна и молчалива. Беседу с гостем поддерживал Думитру.
– Девяти дней еще не прошло, как мы сына нашего похоронили. Гроб-то нам привезли лишь неделю назад… Говорите, господин граф, своими глазами видели, как янычар-то его зарубил?
– Андрей. Зовите меня просто Андрей, господин Думитру… Да, Георг погиб на моих глазах. Наши полки шли на штурм Адрианополя бок о бок. Я сам видел, как Георг первым поднялся на крепостную стену. Вслед за ним, сразу – солдат со штандартом. Я с полусотней солдат бросился на поддержку, да не успел… в место прорыва сразу бросились и турки.
– Ну да, ну да, - покивал отец.
– Георг сражался один сразу с четырьмя или больше… Поверьте, господин Думитру, сын ваш погиб как герой. И отмщен был тотчас – тех янычар мы смели… - Андрей помолчал и тихо добавил: - Ни один не ушел.
Думитру залпом осушил полный бокал и сказал:
– В роду Бранковяну трусов никогда не было, да-с – никогда.
–
– А орден этот, Российский, за что?
Орден Святого Владимира высочайше пожалован как первому, вошедшему на стену вражеской крепости – в русской армии так принято.
Старый Бранковяну помолчал, глядя в стол, потом проговорил:
– Завтра, как отдохнете, усыпальницу его навестим…
Андрею предоставили для ночлега комнату на втором этаже. После долгого дневного перехода, плотного ужина и изрядного количества превосходного домашнего вина полковник сразу заснул богатырским сном.
Проснулся граф глубокой ночью. Он лежал под одеялом на боку, лицом к окошку. За окном шел сильный ливень. Сверкали молнии, грохотал гром. Но не гром стал причиной пробуждения. И не отблески молний. Острое чувство опасности – вот что вырвало боевого офицера из объятий Морфея. Замерев, стараясь даже не дышать, граф напряженно прислушался. Ничего, кроме шума дождя за окном. Но Андрей готов был поклясться, что в комнате кто-то есть. Он, продолжая притворяться спящим, повернулся на спину. Левой рукой Андрей держал край одеяла, готовый в любой миг его отбросить, вскочить. Тело было готово к действию, как хорошо смазанная и туго взведенная пружина.
Отсвет очередной молнии озарил тонкую фигуру женщины – она стояла неподвижно, прислонившись спиной к стене.
– Кто здесь? – прохрипел граф.
Силуэт скользнул к двери.
– Госпожа Ана? Это Вы?! – вскричал граф, но в комнате уже никого не было.
Андрей не слышал звука открывающейся двери или удаляющихся шагов, но совершенно четко осознал – кто бы здесь ни был минуту назад, он ушел…
Граф поднялся. Руки мелко дрожали, сердце редко и сильно ухало в груди. Было тяжко дышать. Андрей распахнул окно, вдохнул полной грудью влажного, напоенного энергией грозы воздуха. Почувствовал слабое головокружение, дернул ворот рубахи. Провел по груди ладонью… Рука наткнулась на нательный крест. Маленькое распятье было горячим.
«Что такое?!»
Граф взялся за крестик пальцами, потом обхватил ладонью другой руки…
«Почудилось»
Андрей перевел дыхание. Сердце билось, как полковой барабан.
«Приснится же такое…»
После привидевшегося кошмара граф заснул снова лишь когда сквозь хмурые тучи забрезжил серый рассвет. Проспал долго – его никто не тревожил.
Свирепая буря, что бушевала всю ночь, размыла дороги. Напоенный водами вспухших от ливней горных речушек, Прут вышел из берегов. Об этом Андрею поведал Думитру за поздним завтраком.
– Вода поднялась аршина на три, не меньше. Переправу затопило… Да и дороги стали непроезжи. Так что, господин граф, придется вам у нас погостить… Думаю не меньше недели.
В словах Думитру слышалось плохо скрываемое недовольство, но Андрей не придал этому значения. Вернее не заметил – мысли его были заняты ночным происшествием.
«Привиделось мне или нет?» - сотый раз подумал Андрей и в сотый раз украдкой глянул на хозяйку.
А хозяйка, как и накануне, прислуживала за столом сама.