Линия Крови
Шрифт:
– А еще: прислуги-то в доме нет, - продолжал Фрол, – ни единой души. Так это что же получается, ваше благородие, значит, лошадок-то наших этот Думитру сам обихаживал? И мою тоже? А еще Маша сказала: ни в коем случае крестик нательный не снимать… ваш-то крестик на месте, вашбродь?
– Маша значит, говоришь? – усмехнулся полковник, а самому вдруг стало не до смеха.
Он безотчетно провел ладонью по груди.
«Так было чего или нет?»
– Ты это, вот что, солдат… - медленно проговорил граф, - давай рот на замок. Чтобы никаких сплетен
– Там комната на первом этаже с отдельным входом, за кухней. Видно для прислуги. Так вот я там один.
После ужина граф и Думитру сидели в холле. Попивали домашнее вино, курили. В камине, прогоняя сырость, исходили жаром багровые угли. Заканчивалось содержимое второго графина. Андрей, держа в руке бокал, рассказывал о недавнем походе.
– Не понимаю, почему нам дали приказ отступить, - глядя на огонь, с обидой повторил он уж не в первый раз. – Стамбул лежал у наших ног – руку протяни и он бы пал… Так нет же!
– Как сказал Бисмарк: политика – искусство возможного, - осторожно заметил Думитру.
– А-а, - отмахнулся Андрей. – Пустое… Только представьте: сбылась мечта Екатерины Великой - Турция сокрушена окончательно, на ее обломках восстановлена Византийская империя со столицей в Константинополе, а?! Древний Царьград; храм святой Софии, очищенный от басурманской скверны – разве не стоит ради этого пойти на риск, поставить на карту все?! Да мы бы не то что живота своего не пощадили – мы его никогда не щадим, мы горы бы свернули! А христианские народы, страждущие под гнетом сарацин?! Э-э… да что говорить.
Граф с досадой опрокинул содержимое бокала в рот.
– Англосаксы такого никогда не позволят, - проговорил Думитру.
– Что?! – возмутился Андрей. – Что значит не позволят? Кто будет их спрашивать?!
– Но ведь не позволили же.
– Да вот не надо было отступать, – настырно сказал граф. – Война – так война! Мы бы все равно победили.
Думитру промолчал. Он смотрел на молодого русского полковника с улыбкой.
– Англосаксы, - с отвращением произнес Андрей. – Не понимаю, отчего они нас так ненавидят?
– Бритты в своих действиях не следуют чувствам ненависти или любви. Всем руководит трезвый расчет.
– Что-то их расчет всегда направлен против России.
– Значит, они видят в России угрозу своему кошельку.
– Мерзавцы. А еще христиане…
– Да, христиане… - задумчиво проговорил Думитру.
– Скажите, граф, вы женаты?
– Нет. Но при чем тут это?
– Помилуй Бог, к бриттам или туркам это не имеет никакого отношения конечно, - рассмеялся Бранковяну.
– Я просто поинтересовался.
– А-а. Нет, господин Думитру, не женат.
– Что так?
Андрей пожал плечами, потом с улыбкой ответил:
– Не встретил пока той - единственной, наверное…
Старый Бранковяну покачал головой, потом проговорил:
– Засиделись мы, заболтал я Вас. А вам уж спать, наверное, давно охота.
– Что
– Нет-нет, - поспешно вставил Думитру. – Не стоит. Солнце уже зашло… Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату.
Царица ночь опустила на Карпаты черные крылья. Вместе с ней пришла Тишина. Мамалыга погрузилась в сон. Андрей же уснуть не мог долго. Он лежал на кровати, смотрел на залитое серебряным светом луны окно и размышлял.
Поначалу он вспоминал события минувшей войны, но постепенно мысли унесли его домой, в Россию. Графу не терпелось вернуться на родину, обнять родных и друзей. В тоже время Андрей с грустью подумал о том, что столичная жизнь пуста. Может махнуть на все рукой, да и уехать куда-нибудь, да хоть в Зареченск – там, на Волге, у него доставшееся в наследство поместье… Ему уж тридцать пять, пора думать и о женитьбе. Найти себе кроткую невесту из мелкопоместных… Андрей мысленно представил себя в деревне, рядом красавица жена – его жена обязательно будет красивой. Почему-то в грезах графа будущая красавица жена была очень похожа на госпожу Ану.
Исподволь в думы молодого полковника стали проникать затейливые образы, причудливо смешиваться с недавними размышлениями – сознание Андрея подошло к зыбкой черте, отделяющей явь ото сна. Долго ли грезил граф, сказать трудно. В какой-то момент перед глазами остались лишь залитое лунным светом окно и тонкая фигурка женщины перед ним. Андрею было хорошо в этом, похожем на оцепенение, сне. Но постепенно до него дошло, что лежит он с открытыми глазами.
Сердце подпрыгнуло в груди. Сквозь нахлынувшее головокружение Андрей почувствовал, как печет кожу нательный крест - словно на грудь положили только что вытащенную из костра картошину. И еще он почувствовал, что задыхается.
– Кто ты? – сквозь тяжелое дыхание просипел он. – Чего ты хочешь?
Дурнота разом прошла. В голове прояснилось, дышать стало легче. Незнакомка рассмеялась приятным, легким, как звон колокольчика смехом. Вдоль позвоночника прокатилась теплая волна. Андрей решил, что, наверное, все-таки спит. А она произнесла с очаровательным акцентом:
– Жестокие родители не пожелать представить мне столь интересный гость. Приходится самой исправлять несправедливость судьбы. Меня зовут Влада. Влада Бранковяну, сестра Георга.
– Сестра? – проглотив комок, выдавил граф.
Голос прозвучал очень слабо.
– Брат обо мне тоже не рассказывать?
– Нет, - сипло отозвался Андрей.
Он откашлялся, хотел сказать что-то еще, да на полуслове замолк. Сел на кровати и подумал:
«Я сплю или схожу с ума?»
Гостья вновь рассмеялась.
– Нет, вы не спать. Все происходит на самом деле.
«Она что, читает мои мысли? Нет, это все-таки сон!»
– Нет, я не читать ваши мысли, - сквозь серебряный смех проговорила Влада. – Они отражаться на ваше лицо.