Линия разлома
Шрифт:
Тогда почему он не воспользовался шансом? Зассал?
– Пан керивник…
Андрий не глядя взял промасленный кулек с пирожками, прислонился к борту машины. Автомат больно ткнулся в бедро, он раздраженно поправил его. В отличие от многих «митингувальников-протестувальников», перекрасившихся в защитников ридны неньки и взявших в руки оружие, керивник сохранил здравый смысл и абы на что не кидался. Считалось, что использовать «АК» «не державно» – и он постоянно носил укороченный «Uz58», заменив цевье на венгерское и с магазином на двадцать патронов. Простой, прочный, точный – даже, наверное, точнее «АК» – совместимый по патрону – чего еще надо. Хотя в машине он держал и «семьдесят четвертый» «АК» с подствольником – трофейный, на добрую память…
В небе перекликивались, пели птицы.
Что теперь?
Надо качнуть вместе. Украина, Кавказ, Грузия, Прибалтика, Беларусь. Разом и со всех сторон – до полной победы. Все должны понять – пока существует Россия, жизни никому не будет. Россия – это черные кресты штурмовых самолетов в прорехах затянутого дымом неба, цепкий взгляд офицера спецназа в прорези маски, зловещая непреклонность единства – русские могут быть порознь по жизни, но как только приходит пора рвать кого-то – все разом в едином строю. Россия никогда и никому не даст жить так, как он хочет. Или мы их или они нас – не мы так поставили вопрос. Видит Бог – не мы…
На сборе им запретили предпринимать какие-либо действия, пан Димитро очень доходчиво объяснил всем, что будет с каждым из них за любую провокацию. Русские только и ждут, чтобы кто-то ступил на их землю, – чтобы двинуться вперед. Но новый мир – многомерен, и везде можно найти друзей. Если они договорятся с чеченами…
Какая-то мысль металась в голове… но он не мог ухватить ее, подобно тому как человек не может ухватить скользкое тело бьющейся на берегу рыбы, выброшенной из сети. Он сосредоточился… но тут справа грохнул одиночный пистолетный выстрел – и стало совсем не до мыслей.
Три внедорожника – самых разных, от новенького «крузака» до старого китайского «Хувера» – стояли у главного входа в больницу. На одном из них на антенне красовался зеленый флаг.
Чеченцы…
Керивник сделал знак – и все свободные стрелки сгрудились вокруг него. Поддержка не помешает, чеченцы [7] понимают только силу.
– Что происходит?!
Чеченцы, разбирающиеся с охраной больницы, повернулись и увидели вооруженных людей за спиной.
– Где Валид?! – заорал один из чеченцев. – Что вы с ним сделали, с. и!
7
Украина того периода стала прибежищем для огромного количества боевиков и террористов: тех, кто бежал с Кавказа, тех, кто уехал в Европу, но не оставил мысли отомстить русским, тех, кто уехал на джихад в Сирию и не мог вернуться, не попав в тюрьму на десять лет, татарских и башкирских ваххабитов. Всех их звали чеченцами вне зависимости от национальной принадлежности, слово «чеченец» стало синонимом слова «ваххабит» в России.
– Не ори на меня, – мирно посоветовал керивник, – а то заболеешь.
– Что? Чем? – опешил чеченец и подозрительно оглянулся. Видимо, больница как место непривычное внушала ему подсознательный страх.
– Сотрясением мозга. Валид наверху, ему операцию делают. Ты кто?
– Я его брат, – немного успокоившись, сказал чеченец, – что произошло?
– На митинге по нам снайпер ударил. У нас тоже двое убитых, и меня чуть не подстрелили.
– А… шайтан… твари… русисты. Мне пройти надо.
– Сдай оружие и проходи, – сказал керивник, – только не шуми. Больница.
Чеченец резко махнул рукой, первый сбросил с плеча ремень автомата…
Керивник, убедившись, что чеченцы подчиняются, шагнул в сторону, доставая телефон. Надо прозвонить в Киев…
– Ни… Ни… Та шо тут, думай не думай…
Наверху – глухо и резко грохнуло, это не было похоже ни на взрыв, ни на выстрел одновременно. У керивника защемило сердце… он ухватил ту мысль, которая не давала ему покоя все это время. Да только поздно было…
П…ц всему!
– Тимош, блокируй все выходы! Тормози всех! Трое со мной! Пошли!
Хлопнулась об пол ополовиненная бутылка со сладкой шипучкой, покатилась, расплескивая пену, руки подхватили автомат. Трое уже бежали за ним… штурмовой отряд есть штурмовой отряд, у них не только офицеры подготовку проходили, а все до единого. Наверное, поздно, только проверить все равно не мешает.
Пинок по двери – лифтом пользоваться смертельно опасно. Если в больничке спецназ – лифт наверняка заминирован.
– Чисто!
Трое проскочили внутрь, он прошел четвертым. Постоянно меняясь – один блокирует направление, трое проходят вперед, елочкой, как в международном европейском центре подготовки спецназа под Братиславой, они проскочили на третий этаж – там теперь были операционные.
– Дверь!
– Проверь!
Надо осторожно – с той стороны могли поставить растяжку. Или даже просто оставить «подарок» – гранату с выдернутой чекой в тонком хрустальном бокале. Пнул дверь, полотном ударило, бокал разбился… и приехали.
– Чисто!
Проскочили в коридор, разбились на штурмовой порядок – ромбом, только без пулемета [8] . Пошли вперед, вышибая все двери по очереди. Тянуло дымом, впереди что-то кричали, грохнули один за другим два выстрела. Угол.
– Чисто!
– Чисто! Контроль!
Снова поменявшись номерами – керивник оказался впереди, на самом острие, – рванули вперед. По центру коридора – дым, какое-то месиво, вынесена дверь, стекло напротив все забрызгано чем-то бурым, месиво настоящее. Даже непонятно, что произошло… похоже, взорвалась растяжка или что похуже. Керивник даже подозревал, что именно, – москали научились делать мины направленного действия из охотничьих патронов. Берешь доску и сверлишь отверстия, или отливаешь нужную форму из цемента или даже из пластика, из чего угодно. Рядком вставляешь патроны двенадцатого калибра, их достать – раз плюнуть. Иногда такие штуки – на пятьдесят патронов делают. Потом – цепь. Детонатор. При активации все взрывается одновременно и косит картечью все, что перед тобой… они не раз нарывались на такое при зачистках. Если все правильно сделано и поставлено – можно разом несколько человек вынести. Шансов выжить при подрыве почти нет, свинцовая картечь, на куски рвет…
8
Один – два – один. На острие желательно иметь стрелка с пулеметом, который сможет непрерывным огнем сбить атаку в случае чего.
В помещении операционной дико орали.
Керивнику одного взгляда хватило, чтобы понять, что тут происходит. Один из врачей лежал на кафельном полу операционной, вокруг головы – растекалась лужа крови. Чечен тыкал пистолетом в лицо второго и что-то орал на своем. В углу – съежившись, сидела медсестра, ее не развязали…
Спецназ, больше некому. Чечен и был целью, только приказ был – не убить, а ранить. Изначальный приказ был – взять живым, но взять было невозможно без бойни. Немае базару, спецназ никогда не останавливался перед бойней, устроили бы засаду на дороге, врезали «Шмелями», потом бы пошли на добивание – но чечена надо было брать живым, это было обязательное условие. А в засаде – он наверняка погиб бы. Тогда сделали по-другому. От какого-то стукача узнали, где они будут, и вывели на позицию опытного снайпера. Чечен был обязательной целью, но приказ был только ранить, остальные – на усмотрение снайпера. Точно так же – они просчитали, в какую больницу они рванут – в Луганскую. И здесь – сделали засаду. В Луганске тех, у кого на той стороне родные в лагерях, – половина. Обратились, попросили помочь. Когда чечена ввезли в операционную – через другую дверь зашел спецназ. Тихо и мирно – повязали врачей, взяли чечена и ушли через другой выход, оставив на двери алаверды – самодельную мину направленного действия. Скорее всего, они уже ушли – времени им было более чем достаточно. Врачи в белых халатах, со «стечкиными» в чемоданчиках, скорее всего группа прикрытия и пара снайперов на периметре… так вот почему ему казалось, что за ним следят. Машина «Скорой». Они уже ушли, сто пудов. Ловить больше нечего. Сделали, что хотели, и ушли.