Линия соприкосновения
Шрифт:
– Не возражаю. А куда?
– Сноу не очень хорошо ориентировался в "ресторанном" Париже.
– На Трокадеро есть отличное заведение и не одно. Пошли!
Блумберг активировал силовой зонтик, закрывший их обоих от льющейся из прохудившихся небес воды, и они торопливо зашагали по пузырящимся лужам в сторону дворца Шайо. Эйфелева башня, появившаяся, как только они вышли на авеню Дэйло, виднелась чуть больше, чем наполовину: третий этаж был скрыт тугой пеленой дождя и низкими облаками.
– Что мы имеем?
– спросил Сноу, вытирая тарелку кусочком хрустящего хлеба и отправляя его в рот.
– Умер известный астронавт, нет - космонавт, у русских они
– Толиман в 2257-58 годах, Капелла в 2264-66, Вега в 2268-71 и Ахернар в 2273-76. Смотри-ка, все звезды - это "альфы" в своих созвездиях!
– Не больше, чем интересное совпадение, - ответил Айво, отодвигая пустую тарелку.
– Гарсон, десерт!
– Совпадение?
– задумчиво повторил Ричард.
– Может быть. Пока не будем на этом зацикливаться.
– Зацикливаться ни на чем не стоит, - заметил Блумберг, придирчиво осматривая принесенную вазочку с разноцветными шариками мороженого, посыпанного тертым белым шоколадом.
– Хорошо. Дальше. Солярные экспедиции : Плутон, Европа, Оберон... Черт, мы с тобой запутаемся в этих вояжах!
– Ричи, а нам это надо?
– спросил швед, принимаясь за мороженое, внешний осмотр которого его удовлетворил.
– Совершенно неочевидно, что эти экспедиции имеют отношение к его смерти. Я предлагаю для начала побеседовать с его друзьями, бывшей женой, коллегами по работе...
Сноу немного подумал, взвесив и так и эдак то, что предложил Блумберг.
– Ты прав, как всегда, наука. С кого начнем? С бывшей жены - Марлен Дютрон?
– Давай с неё. Где она живет?
Сноу нашел в МИППСе нужный файл:
– Тут, в Париже...
– он с удивлением посмотрел на шведа.
– Надо же - в кои-то веки к свидетелю не надо лететь за тридевять земель.
Он набрал на коммуникаторе номер и стал ждать. Наконец, ему ответили. На мониторе появилось миловидное лицо брюнетки.
– Мадам Дютрон?
– Да.
– Здравствуйте, вас беспокоит специальный агент КОНОКОМа Ричард Сноу.
– Понятно. Вы по поводу смерти Саши?
– Саши?
– сразу не понял Ричард.
– Ах, да, извините, Александра Добровольского.
– Меня сегодня уже расспрашивала полиция.
– Я знаю, мадам Дютрон, но дело в том, что когда происходит... м-м-м... умирает, или что-то случается с офицером Космофлота, этим в обязательном порядке занимается КОНОКОМ. Смерть месье Добровольского не исключение.
– Понимаю, - после некоторой паузы донеслось из коммуникатора.
– Вы, вероятно, хотите поговорить?
– Если это вас не затруднит.
– Хорошо. Вы где?
– Мы с напарником сейчас в Париже, на Трокадеро.
– Тогда жду вас через полчаса у себя на улице Пасси, 27.
Мадам Дютрон отключилась. Сноу посмотрел на свой атомный "Ролекс", потом на Блумберга:
– Пасси, это ведь где-то рядом?
– Да, - вытирая рот салфеткой и бросая её на стол, ответил Айво.
– Если бы не эта мерзкая погода, могли бы пешком прогуляться. Тут буквально рукой подать.
– На мэгвеях доберемся за пять минут.
Сноу имел в виду миниатюрные платформы на магнитной подушке, которые многие использовали в качестве индивидуального транспортного средства для передвижения на небольшие расстояния. Мэгвей, отдаленно напоминающий изобретенный еще в ХХ веке сегвей, управлялся торчащей из платформы вертикальной ручкой, заканчивающейся чем-то похожим на руль мотоцикла. Легкий наклон руля вперед - движение вперед, наклон назад - торможение и назад, влево, вправо - то же самое. Чем сильнее наклон, тем выше скорость или резкость поворота. Такая платформа была рассчитана на одного человека и скользила в нескольких сантиметрах от поверхности на скорости до сорока километров в час. Мэгвеи во всех городах использовались на специальных дорожках для велосипедистов и на проезжей части улиц, по которым теперь передвигались разве что редкие гравибасы.
Еще в середине ХХII века весь транспорт ушел либо под землю, либо в небо. Под землей до сих пор действовала система туннелей мономагга - преемника древнего метро, опутавшая своей плотной паутиной всю Землю, а в воздухе безраздельно царили флаеры и флайты. Улицы городов почти полностью оказались во власти пешеходов, велосипедистов, мэгвейеров, гравироллеров и флайбордистов.
Выйдя из кафе, детективы подошли к стоянке мэгвеев и, оплатив залог, встали на круглые платформы, включили силовые зонтики и быстро заскользили над мокрой брусчаткой безлюдной в такую погоду площади Трокадеро. Вскоре они стояли около подъезда дома 27 по улице Пасси. Сноу нажал на кнопку видеофона, под которой светилась надпись "Мадам М.Дютрон-Добровольская". На экране появилось лицо Марлен:
– Входите. Шестой этаж.
Сноу и Блумберг прошли по скромному темноватому фойе на нулевом этаже и поднялись на шестой этаж . Как только они вышли из лифта, одна из трех дверей на лестничной площадке приоткрылась.
– Проходите, - Марлен, одетая в темный брючный костюм, посторонилась, пропуская детективов, и закрыла за ними дверь.
– Располагайтесь в гостиной, я сейчас.
Увидев на полу роскошный бежевый ковер, конокомовцы по-очереди сунули ноги в обувную нишу, где их мокрые ботинки мгновенно вытерли, почистили и продезинфицировали специальные механизмы. Мягко ступая стерильными подошвами по безупречно чистому ковру, они прошли в комнату и остановились. Сзади появилась хозяйка и сделала жест в сторону больших кресел, обитых белым мехом. Пока они устраивались, Сноу смог рассмотреть Марлен Дютрон. На вид ей было около сорока и, судя по всему, она не очень старалась скрыть свой возраст. Красивой её назвать трудно, хотя она и не была лишена женской привлекательности. Темная шатенка среднего роста. Главное её достижение - огромные голубые глаза, которые не совсем вязались с немного тяжеловесным подбородком и крупноватым носом. Худая, но не настолько, чтобы это обращало на себя внимание. В целом же она производила впечатление вполне успешной бизнес-леди, для которой главное не внешняя привлекательность, а работа. Устроившись в кресле, женщина положила руки на колени и вопросительно взглянула на детективов:
– Я слушаю вас, месье.
Назвавшись сам и представив Блумберга, Сноу спросил:
– Не могли бы вы нам сказать, как и от кого вы узнали о смерти Александра Добровольского?
– Как от кого? От полиции, от кого же еще? Мне позвонил... этот... инспектор Гастон Леруа.
– Понятно. Никто больше не интересовался смертью Добровольского?
– Нет, - ниточки бровей приняли форму домиков, - с чего вы взяли? Еще не все знают о его... смерти.
– Понятно. Мадам Дютрон, не могли бы вы немного рассказать об Александре Добровольском?