Линия судьбы
Шрифт:
— Пусть хоть сейчас у вас будет все, как у людей, — тихо сказала Ксения и, повернувшись, пошла прочь с кладбища. Она физически не могла больше оставаться здесь.
Еще на вокзале Ксения купила несколько газет с объявлениями о работе. Вернувшись домой, она не сразу открыла их. Состояние разбитости и удрученности не давало ей ни во что вникать. Ксения позволила себе снова грустить — она прощалась с последним близким человеком, остававшимся у нее на белом свете. Теперь ей некому сказать «мама», и это было очень горько. Раньше свидания с Верой Васильевной ей были нужны для того, чтобы несколько раз, пусть безответно, произнести это прекрасное слово. А теперь они будут встречаться только во снах… Ксения была уверена, что в этом мире сновидений мать узнает ее и, как это было до болезни, будет интересоваться ее успехами, проблемами. Как всегда, лицо ее останется грустным, как будто она тоскует по чему-то несбыточному, и Ксения в своем рассказе обязательно упустит все, что может расстроить мать. Зачем же прибавлять ей грусти?
Устроившись на диване, Ксения свернулась клубочком, как в детстве, когда ей было неуютно и страшно, закрыла глаза. Усталость сморила ее. Тут же уснув, Ксения видела себя во сне веселой, с маленьким ребенком на руках. Она не могла понять, мальчик это или девочка, но это не имело значения. Ребенок улыбался, хватал се за палец и пытался затащить его к себе в рот. Ксения не могла налюбоваться на малыша, с любовью глядя в его серо-голубые глаза. Проснувшись на следующее утро, она ощущала нежность и такое тепло, разлившееся по телу, от которого стало намного легче на сердце. Ксения снова прижала ладонь к животу:
— Скоро ты назовешь меня мамой, мой малыш. Это будет скоро, время летит. Как же оно быстро летит…
Пришло время погрузиться в плотные печатные строчки объявлений, она делала пометки, отмечая то, на что, по ее мнению, могла рассчитывать. Отметив несколько адресов, Ксения перекусила на скорую руку; взяла с собой маленькую бутылку минеральной воды и отправилась на поиск работы. Она относилась к этому спокойно, с улыбкой принимая отказы. Но к вечеру, усталая и голодная, она присела на скамейку в сквере. Ноги отекли, невероятно хотелось есть, но до ближайшего магазина, где можно было купить что-нибудь перекусить, был еще добрый квартал. Ксения достала из сумочки бутылку с водой, налила немного в пластиковый стакан и, сделав несколько глотков, выплеснула остатки на газон. Чувствуя легкое головокружение, она решила не спешить. Хотя время и поджимало, она побоялась продолжать путь в таком состоянии.
Рядом на скамейку опустился грузный мужчина. Ксения машинально посмотрела в его сторону: лет пятидесяти, выглядит усталым, покрасневшее лицо покрыто мелкими капельками пота. Ксении показалось, что ему нехорошо.
— Простите, с вами все в порядке? — спросила она, посчитав, что должна это сделать.
— Сердце что-то давит, — доставая из внутреннего кармана таблетки нитроглицерина, тихо ответил мужчина. Он торопливо положил одну себе под язык и сел, отрешенно закрыв глаза.
— Вам полегче? — Ксения озабоченно посмотрела на теперь уже побледневшее лицо незнакомца. Он перевел дыхание и кивнул. — Может быть, я могу помочь?
— Спасибо, — он впервые за эти несколько минут внимательно посмотрел на Ксению. Улыбнувшись, он подмигнул ей: — Глоток воды, и я был бы в полном здравии.
— Вот, возьмите, — Ксения протянула ему бутылку с минеральной водой. Увидев, что мужчина застыл в нерешительности, засмеялась: — Да берите же. Я не пила из нее. Все практически стерильно.
— Благодарю, — через несколько мгновений бутылка оказалась пуста. Мужчина выпил ее в несколько глотков, жадно припав к горлышку. По-видимому, он действительно почувствовал себя лучше, потому что сел к Ксении вполоборота, широко улыбнулся и протянул руку для знакомства. — Жданов Геннадий Кузьмич.
— Ксения.
— Вы моя спасительница, дорогая Ксения. Только я поступил нечестно, оставив вас без воды.
— Ничего, это пустяки. Мне уже нужно домой. Немного отдохну, и в путь, — Ксения провела пальцами по лбу, закрыв глаза. Головокружение не проходило, и она храбрилась, отвечая так.
— Кажется, в вашем положении не стоит совершать долгие прогулки в одиночестве, — назидательно, но по-доброму сказал Жданов. Увидев, что щеки Ксении покрыл румянец, Геннадий Кузьмич поспешил добавить: — Я уже двадцать пять лет наблюдаю таких, как вы, милочка.
— Вы доктор?
— Принял не одну тысячу детишек, — гордо ответил Геннадий Кузьмич. — А вы, Ксения, надо полагать, к Новому году станете молодой мамой?
— Я еще не была у врача, но, думаю, что вы правы.
— Вот вам моя визитка, — Жданов вздохнул и поднялся. — Мне пора. Если решитесь прийти ко мне на прием — буду рад.
— Уверена, что воспользуюсь вашим приглашением, — улыбнулась Ксения.
— Тогда до встречи.
В этот день Ксения так и не нашла работы, но решила, что знакомство с доктором гораздо важнее. Ее копилка позволяла прожить безбедно не один месяц, но Ксения считала, что работа ей никак не помешает, потому что впереди предстоят большие расходы. Теперь она должна думать не только о себе. Материнский инстинкт проснулся в ней и делал ее более сильной, выносливой, несгибаемой под тяжестью обстоятельств. Упорство Ксении было вознаграждено — она нашла работу переводчика в небольшой издательской фирме. Технические тексты были полны терминов, к которым Ксения быстро привыкла и вскоре переводила научные статьи и главы учебников без помощи словаря. Ей снова доставлял удовольствие английский, французский, радовало то, что она не забыла, чему училась пять лет в университете, и не окончательно отупела, зарабатывая большие деньги не самым праведным способом.
Ксения чувствовала себя водителем скоростного автомобиля, который входил в крутой вираж. Самым важным было справиться с управлением. Кажется, у нее все получалось. Она мчалась по собственным правилам без оглядки, без страха. И была уверена в том, что все в ее жизни теперь складывается удачно. Не замечая бегущего времени, в конце декабря Ксения попросила на работе дать ей отпуск. Ее принимали с условием, что не будет никаких разговоров о декрете, и она согласилась, считая это настоящей удачей. Она ни разу не подвела издательство. За время работы она зарекомендовала себя ответственной, пунктуальной и лишенной капризов, поэтому к отпускным получила от директора из рук в руки маленький конверт, содержимое которого было очевидным.
— Удачи вам, Ксения. Надеемся на скорое возвращение. Мы обязательно проведаем вас в роддоме. Дайте знать, когда произойдет чудо!
— Обязательно, — она была счастлива, что теперь ей есть с кем поделиться радостью.
Располневшая и неповоротливая, Ксения ложилась в больницу чуть раньше положенного срока. Такова была договоренность с Геннадием Кузьмичом. Беременность протекала без осложнений, но Жданов решил, что новогоднюю ночь Ксении лучше провести под присмотром медперсонала. Потом оказалось, что он попал в самую точку. Из роддома ему позвонили тридцать первого декабря в половине десятого вечера:
— Геннадий Кузьмич, Широкова в предродовой.
А в начале первого он уже держал в руках плачущий розовый комочек — сына Ксении.
— Имя уже есть? — спросил он, когда вымытого, туго спеленутого малыша положили рядом с Ксенией.
— Есть, — с готовностью ответила она. — Гоша.
— Игорь… — Жданов смутился, зная, что Ксению никто не придет встречать из роддома.
— Игорь Михайлович Широков, — с любовью глядя на малыша, сказала та.
— Он обязательно будет счастлив.
— Я знаю. Я все сделаю ради него.