Линия жизни
Шрифт:
Егору хотелось пить. Здорово было бы умыться и присесть, наблюдая за восходом. Но как это сделать?
Мысленный интерфейс? Он подумал о воде, но ничего не произошло.
Чувства менялись от удивления к раздражению. Струящиеся едва заметным маревом стены уже не выглядели надежной защитой, скорее, они ограничивали его свободу.
Так ли это?
Он шагнул вперед.
Стена расступилась, плавно отпрянула, меняя очертания, позволяя сделать шаг, но не давая пройти сквозь нее.
Стоило лишь подумать о воде, как пить захотелось
Вспомнив, как просто и непринужденно ему удалось «встать с постели», Егор вытянул руки, сложил ладони лодочкой, поднес их к губам.
Сработало!
Капля воды материализовалась в воздухе. Он внимательно следил за происходящим. Через пару секунд конденсата уже накопилось достаточно, из него сформировался пузырь, как в невесомости.
Вода была чуть горьковатой на вкус.
Рассвет разгорался все ярче, ветер унялся, пыль, поднятая им, постепенно оседала. Взгляд скользил по пустыне. Бесконечные желтоватые барханы волнами убегали к горизонту.
Нерв как будто отключился. Егор уже настолько привык к нему, что теперь испытывал дискомфорт.
Справа взвихрился туман, образовался столб из мелких водяных капелек.
Егор вошел в него, ощущая, как освежающее прикосновение влаги стирает тревожное состояние.
Он вымылся, освежился, вышел, увидел свою одежду. Она лежала на плоском камне, но кто принес ее?
Айлона?
Нет, вокруг по-прежнему никого.
«Что ж». Егор пожал плечами, быстро оделся, чувствуя себя намного лучше.
– Освоился?
Он обернулся на голос.
– Доброе утро. – Айлона не улыбалась, выглядела серьезной. – Ты прав, многое в нашем быту состоит из энергий. Это удобно. – Она села, и незримое поле, даже в восприятии имплантов похожее на едва уловимое марево воздуха, объяло ее фигуру.
– Читаешь мысли?
– Немного. Твой модуль технической телепатии усиливает и, – она запнулась, подбирая слово, – «формулирует» некоторые особенно тревожащие или вызывающие вопрос внутренние состояния.
– Ты подавила хондийский нерв? – Егор сел напротив. Получилось немного неуклюже.
– Он – зло. – На доли секунды черты лица Айлоны выдали отвращение.
– Нерв – часть меня. Инструмент выживания, – холодно ответил Егор.
– Почему ты злишься? – Она закинула ногу на ногу. – Тебе некомфортно?
– Непривычно.
– На все нужно время. Это пройдет.
– Я пленник?
– Гость.
– И могу уйти, когда захочу?
– Конечно. Только куда? – Она окинула взглядом бескрайнюю пустыню. – Егор, не злись. Существуют некоторые правила. Не мне их нарушать.
– Ты тоже пленница?
– Нет. Я куратор этого мира. Наблюдатель. Исследователь. В далеком будущем, возможно, – наставник.
Егор пожал плечами. Вокруг лишь бескрайние пески. Она явно не говорит всей правды.
Айлона приподняла бровь.
– Отключи модуль технологической телепатии, – попросила она и тут же пояснила: – Мне неприятны некоторые твои суждения.
– Извини. Не
– Не управляешь имплантами? – удивилась Айлона.
Холодок между ними быстро превращался в наледь.
– Ты многого не понимаешь, Егор. – Она встала, отвернулась, глядя вдаль.
– Ну да. Между нами пропасть. В двести пятьдесят тысяч лет, верно? Вы управляете Вселенной, а Земля, люди – это так, далекое воспоминание? Исторический факт? Существовала такая планета, брошенная на произвол судьбы, и не более?
Айлона кивнула.
– У тебя ведь загружены базы данных по истории Земли?
– Да.
– Тогда попробую объяснить на доступном примере. Ты должен знать, что первобытные люди на Земле получили шанс на развитие благодаря катастрофе планетарного масштаба. Падение астероида уничтожило одни виды и дало шанс другим. Представляешь, какая это была трагедия? Сумей ты вернуться во времени, обладая современными знаниями, техникой, столкнул бы тот астероид с его орбиты?
Егор нахмурился.
– Я жду ответа.
– Не знаю.
– Знаешь. В глубине души – знаешь. Только не хочешь отвечать. Я улавливаю твои мысли. Ты сейчас подумал о жестокости и милосердии, верно?
– Да.
– Существуют обстоятельства, которые превыше милосердия. А теперь пойдем. Хочу показать кое-что. Наниты тебя накормят.
Егор не понимал ее. Многое довлело над разумом, вызывало непонимание, протест. Ее пренебрежительный тон, например.
– Если позволишь, я немного модернизирую интерфейс твоего расширителя сознания.
– Зачем?
– Мне неприятно «слышать» некоторые твои мысли, – повторила Айлона, проходя сквозь марево энергетического пузыря. – Пропасть между нами действительно есть. Но она в твоем сознании, Егор.
– Только в моем?
– Да.
За границей защищенного пространства ничего не изменилось. По крайней мере, Бестужев перемен не ощутил. Они спустились по узкой тропке, вьющейся между скал, оказались у края пропасти. Расширитель сознания очерчивал две ауры, изолирующие их от соприкосновения с биосферой планеты. Энергетические скафандры – другого доступного сравнения Егор не нашел – позволяли спокойно дышать, не стесняли движений. Он мог прикоснуться к любому предмету, получить тактильные ощущения, но не воздействовать на него.
Даже маленькие камушки, попадающиеся под ноги, оставались на своих местах.
Бестужев подошел к краю обрыва, взглянул вниз.
Метров пятьдесят, не меньше.
Мягкая сила внезапно объяла его, плавно понесла по воздуху. Он не успел испугаться, как оказался на гребне песчаного наноса, образовавшегося у подножия скал.
Айлона уже была рядом.
– Иди за мной, – попросила она.
Ноги не проваливались в песок. Вслед не тянулись цепочки следов. Ветер, утихший на рассвете, вновь набрал силу, но его горячее дыхание вообще не ощущалось. Песчинки не секли по коже.