Линкольн
Шрифт:
Дик Ейтс, губернатор Иллинойса, в начале 1864 года выступил в Брайан Холле: «Политиканы могут стараться вовсю, но это бесполезно, — народ хочет старину Эйби и никого другого (аплодисменты). Признаюсь, я за него с самого начала и буду за него до самого конца, а также в промежутке между этими пунктами (аплодисменты). Во время переправы нечего менять коней… Из моего продолжительного знакомства с Линкольном я сделал вывод, что он не только самый честный человек, когда-либо созданный богом, но и самый ясномыслящий, хладнокровный, рассудительный государственный муж, какого когда-либо знала история мира».
У Линкольна не было раз и навсегда установленных, «замороженных» норм поведения. Его внимательный
Его совесть и соображения целесообразности подсказывали ему — верно или ложно, на благо или на несчастье, — что по всей справедливости он сам должен и впредь быть орудием американского народа, чтобы довести войну до конца и, если удастся, перевязать раны и залечить рубцы, избежав ненужной мести.
Вне сомнения, Линкольн считал необходимым быть лояльным по отношению к людям, которые доверяли ему, которые видели смысл и, логику в его действиях, которые опасались доверить президентство другому человеку. Это правительству Линкольна и армии Линкольна столько семей доверили своих сыновей и мужей. «Папаша Линкольн» было не просто прозвищем. Он действительно заботился о людях, как о своих детях. Он доверял им, и они доверяли ему. Это было родство между ним и легионом верных ему людей. Казалось, он рассуждал так: если они хотят, чтобы он остался президентом, они своего добьются, а если он им не нужен и их устраивает другой, то это и его устраивает.
В одном из номеров «Газетт» журналист описал интервью с Джоном Брайтом. Лидер английских либералов сказал, что переизбрание Линкольна было бы сильнейшим ударом северян по Югу в этом году. Брайт отверг всякие утверждения, что Линкольн медлителен, хотя он полагал, что смена членов кабинета будет необходима, и добавил: «Мистер Линкольн похож на официанта в большой столовой — он нужен сразу всем; и так как он не может обслужить всех сразу, то вполне естественно, что имеются недовольные».
В феврале нью-йоркская «Геральд» свои чрезмерные восхваления сдобрила доброй порцией сатирических колючек: «Как шутник Линкольн уникален. Он сочетает едкий юмор Диогена с лучшими чертами всех других знаменитых остряков мира. Он более поэтичен, нежели Гораций, более пикантен, чем Ювенал, анекдотнчней Эзопа, сочней Боккаччо, разухабистей бесшабашного Рабле и чаще цитируется, нежели ветеран комедиантов Джо Миллер». Цель заметки заключалась в том, чтобы создать впечатление, что во главе правительства стоит клоун.
«Уорлд» перечислила семь саркастических причин к тому, чтобы Линкольна снова выдвинуть кандидатом, и добавила восьмую: «По-английски он пишет более безграмотно, чем любой из предшествовавших ему президентов». Нью-йоркская «Ивнинг пост» «удружила» Линкольну и в апреле напечатала на первой странице полторы колонки его историй и анекдотов.
В армии было достаточно дезертиров, симулянтов и отстающих на марше, но настроение большинства, безусловно, было благоприятным для «старины Эй-би». Тысячи писем, отправленных семьям, были тому доказательством. Жалоб и недовольства по сравнению с этой массой писем было весьма немного. Ветеран войны выступил в Чикаго и на вопрос, хотят ли солдаты переизбрания Линкольна, ответил: «Конечно, они хотят этого. Мы все повторно завербовались. Он нас мобилизовал, и будь мы прокляты, если мы не заставим его задержаться на своем посту, чтобы демобилизовать нас. Мы не бросим его до тех пор, пока не принудим каждого мятежника признать, что Линкольн единственный конституционно избранный президент».
Гарриет
«Мир с удивлением воспринял величайшее чудо и примету нашего времени, а именно то, что простой рабочий, выходец из народа, имеющий не больше образования, воспитания и культуры, чем любой другой такой же рабочий, был призван провести великий народ через период кризиса, затрагивающего судьбы всего мира…
У Линкольна своеобразная сила. Это не крепость каменного быка под мостом, а скорее гибкая мощь кабельного провода.
Это сила, поддающаяся любому влиянию, склоняющаяся в ту или другую сторону в соответствии с нуждами страны и в то же время упорно и непреклонно выполняющая свои цели… Окруженный всякого рода предателями, трусами, нерешительными людьми с их противоречивыми требованиями, чиновниками из пограничных и свободных штатов, радикальными и консервативными аболиционистами, Линкольн прислушивался ко всем, взвешивал предложения всех, выжидал, наблюдал, кое в чем уступал, но в основном придерживался раз намеченной линии, шел прямо к цели и провел государственный корабль в полной сохранности через все препятствия».
7. Джэй Кук, деньги на войну, трудные времена и крупные успехи
Союзное правительство ежедневно тратило на войну больше 2 миллионов долларов. Линкольн шел навстречу Чэйзу во многих его щекотливых требованиях о назначениях на должности, шел на сомнительные соглашения и меры, лишь бы собрать деньги для ведения войны.
В доме напротив здания казначейства фирма «Джэй Кук и компания» открыла свою контору. В январе 1864 года эта компания закончила продажу облигаций займа США на сумму в 513 миллионов долларов. Подписка перекрыла первоначально утвержденную сумму в полмиллиарда.
Идея выпуска займа родилась после визита делегации банкиров в Вашингтон. По словам нью-йоркской «Геральд», банкиры открыто заявили, что они имеют поручение предупредить президента и его правительство, что их руководство войной вызвало недовольство банкиров и раз они изыскивают средства для покрытия расходов, то имеют и право рекомендовать президенту необходимые изменения в его политике.
Конгрессмен Келог поднялся с кресла и сказал: «Мы призвали молодежь; она стала под знамена. Я мобилизовал бы и капиталы. И если их не принесут добровольно, то, чем допустить гибель республики или лишиться хотя бы одной звездочки на флаге нации, я скорее выскреб бы последние центы из касс штатов, из касс капиталистов, из касс граждан и отдал бы все эти деньги в распоряжение правительства».
План Кука заключался в том, чтобы через головы банкиров обратиться к мелким вкладчикам, к народным массам, которые в состоянии купить на сто долларов или больше облигаций, то есть обратиться к группам населения, которые состояли вкладчиками банков. По этим облигациям правительство обязалось платить 6 процентов годовых в течение двадцати лет или выплатить их стоимость золотом в течение пяти лет. 1 800 ежедневных газет и еженедельных журналов печатали платную рекламу займа. Газеты, ненавидевшие Линкольна, его правительство и все их дела, не в состоянии были отнестись неприязненно к звонкой монете, которой Кук оплачивал информацию, подготовленную его большим штатом квалифицированных журналистов. Были привлечены и газеты, выходившие на иностранных языках: немецкие, итальянские, еврейские, польские. Сам Кук получал четверть процента с реализованной суммы займа и из этих денег оплачивал все расходы по конторе, по содержанию журналистов, распространителей облигаций и по рекламе в прессе.