Лионза Луане. Том 1
Шрифт:
— Это твое решение? — спросила баронесса. — Ты вольна в нем? Никто не заставляет тебя сделать это?
Свана мотнула головой и вытерла рукой слезы. Что-то она не договаривает.
— За кого ты хочешь замуж, Свана?
— За кузнеца Берта.
— Знаю его, хороший парень. Добрый и честный. Ну, совет, да любовь, или как там у вас говорят…
Свана кивнула, но продолжала смотреть на Лионзу с каким-то страхом и в то же время надеждой.
— Что-то ещё?
— Миледи… а Вы это… потребуете свое право?
— Какое ещё право?
— Ну… — Свана залилась краской
Лионза была искренне удивлена.
— А это ещё что такое?
Свана растерялась, она явно не ожидала того, что баронессе ничего не известно об этом.
— Это право такое… хозяева всегда это… им пользовались. Ну, кроме крайнего, что до Вас был…
— Мне ничего от вас не надо, живите счастливо и спокойно, — сказала Лионза, второй раз за последнее время чувствуя себя невероятно великодушным человеком. Однако, её ответ почему-то расстроил девушку. Она готова была расплакаться, даже плечи опустились в немом отчаянии.
— А когда свадьба? — спросила Лионза, не понимая, что происходит.
— Так, завтра… — тихо ответила девушка.
— Счастья молодым! — сказала Лионза и пустила кобылу по тропинке в сторону замка. Пока она не скрылась за деревьями, она буквально ощущала у себя на спине взгляд девушки, полный немого отчаяния.
***
— Гримберт, — спросила Лионза, — что такое право первой ночи?
Гримберт удивленно заморгал уставшими глазами с красными прожилками.
— Это такой обычай, ещё с времен восьмого барона Ней…
— И в чем его суть?
Гримберт неожиданно покраснел, словно Свана в недавнем разговоре на эту тему.
— Всякая простолюдинка, вступающая в брак во владениях барона, должна заплатить ему определенный налог…
— Какого рода налог?
Гримберт покраснел ещё сильнее, его лицо стало почти одного цвета с кожей Лионзы.
— Нужно провести первую брачную ночь с господином…
— Вот оно что… — задумчиво протянула Лионза. Она представила себе, как ласкает огромную грудь Сваны, как та нежно вздыхает. Суккуб почувствовала, как от мысли об этом наливаются её собственный груди, твердеют соски оттягивая платье.
— И часто бароны пользовались… этим правом?
— Не каждый раз… обычно это был символический выкуп. Но бывало и пользовались. Особенно…хм… если невеста имела определенные… хм… достоинства. Но Ваш предшественник был равнодушен к подобному.
— Да, знаю, — усмехнулась Лионза, вспомнив, как отпустила на волю его огромный гарем из крылатых феечек. Все равно кое-что оставалось непонятным. Лионза была суккубом, потому помимо прочего могла отрастить себе член какой угодно формы. Но об этой особенности мало кто знал, и уж тем более Свана. Для Сваны она женщина. Неужели, она не понимала этого?
— А баронессы когда-нибудь пользовались правом? — спросила Лионза Гримберта. Кастеллиан сел, на его красном лбу выступили капельки пота, он начал утирать их платочком.
— Да, госпожа Дагомера, 15-я баронесса Ней… часто…хм… пользовалась правом… пока… хм… муж… достопочтенный Герульф… был в походах против… черных гноллов.
Лионза вспомнила портрет госпожи Дагомеры, что висел
— И она… реально… лишала их невинности? — спросила Лионза, её голос стал более низким и хриплым.
— Хм… ну у неё вроде была такая штука из дерева… сверху покрыта кожей… ну знаете…
— Не продолжай… — сказала Лионза, чувствуя как стучит у неё в висках, — я поняла.
Гримберт с облегчением выдохнул, словно опустил на землю тяжелый груз.
— Я могу быть свободен? — спросил он.
— Да, спасибо тебе.
Гримберт поклонился и пошел к выходу, тяжело переваливаясь. Лионза на мгновение вспомнила молящий взгляд Сваны.
— Гримберт! — окликнула Лионза уходящего кастеллиана. — Пусть завтра после обеда конюх подготовит мне Зальца.
— Миледи желает прогуляться в лесу?
— Нет, у меня дела в деревне…
***
На свадьбу Берта и Сваны собралась вся деревня. Вышел жених, стриженный под горшок, будто молодой паж или оруженосец, в новой голубой котте, модных красных шоссах, которые обтягивали его крепкие икры. Он весь сиял, чего нельзя сказать о его родителях. Отец, старый одноглазый кузнец, хмурился. А мать и вовсе почернела от злости. Из дома невесты подружки вывели заплаканную Свану. Плакать невесте с подружками было положено обычаем, но судя по темным кругам под глазами девушки, она слишком рьяно предавалась этому обряду. Глядя на неё, собравшиеся гости шушукались между собой. Но тут заиграла музыка, жених с невестой уселись на высокие деревянные стулья, их понесли к храму, где брачующиеся должны были соединиться перед ликом Драгана и Драги. Потом с оловянными коронами на голове, словно короля с королевой, их торжественно отнесли к пиршественному столу, что накрыли прямо на улице, перед кузницей. И за все время торжества они и пальцем не пошевелили, все же прочие воздавали им почести, словно настоящим монархам.
Но Свану, сидящую во главе стола, по традиции со сложенными руками на животе, это все не радовало. По мере того, как торжество подходило к концу, она словно все больше темнела и угасала. Мать Берта, сидящая в окружении подруг, главных сплетниц округи, наоборот становилась все злораднее. Прочие же танцевали, веселились, только жених, что сидел на противоположном конце длинного стола, обеспокоенно смотрел на свою любимую, не понимая, что её гложет.
— Ну что, время ночки пришло, — сказала мать жениха, встав, — готова, невеста?
Глаза свекрови светились злым торжеством. Свана лишь слабо кивнула, сдерживая слезы.
— Совет да любовь молодым! Надеюсь, я не опоздала с поздравлениями и дарами?
Гости обернулись на голос, свекровь поменялась в лице. Перед ними на вороном жеребце восседала краснокожая баронесса. Крестьяне стали снимать шапки и кланяться. К Лионзе подбежали кузнец и пастух, отцы жениха и невесты. Суккуб одарила их мешочками, полными монет. Ещё один мешочек она отдала жениху.
— Я пришла взять своё, — сказала она.