Лирика

Высоцкий Владимир Семенович

1974

Песня про Джеймса Бонда, агента 007

Себя от надоевшей славы спрятав,В одном из их Соединенных Штатов,В глуши и в дебрях чуждых нам системЖил-был известный больше, чем Иуда,Живое порожденье Голливуда —Артист, Джеймс Бонд, шпион, агент 07.Был этот самый парень —Звезда, ни дать ни взять, —Настолько популярен,Что страшно рассказать.Да шуточное ль дело —Почти что полубог!Известный всем МарчеллоВ сравненье с им – щенок.Он на своей на загородной виллеСкрывался, чтоб его не подловили,И умирал от скуки и тоски.А то, бывало, встретят у квартиры —Набросятся и рвут на сувенирыПоследние штаны и пинджаки.Вот так и жил, как в клетке,Ну а в кино – потел:Различные разведкиДурачил, как хотел.То ходит в чьей-то шкуре,То в пепельнице спит,А то на абажуреКово-нибудь соблазнит.И вот артиста этого – Джеймс Бонда —Товарищи из ГосафильмофондаВ совместную картину к нам зовут, —Чтоб граждане его не узнавали,Он к нам решил приехать в одеяле:Мол, все равно на клочья разорвут.Ну посудите сами:На проводах в ЮСАВсе хиппи с волосамиПобрили волоса;С его сорвали свитер,Отгрызли вмиг часыИ растащили плитыСо взлетной полосы.И вот в Москве нисходит он по трапу,Дает доллар носильщику на лапуИ прикрывает личность на ходу, —Вдруг ктой-то шасть на «газике» к агентуИ – киноленту вместо документу:Что, мол, свои, мол, хау ду ю ду!Огромная колоннаСтоит сама в себе, —Но встречает чемпионаПо стендовой стрельбе.Попал во все, что было,Тот выстрелом с руки, —Ну все с ума сходило,И даже мужики.Довольный, что его не узнавали,Он одеяло снял в «Национале», —Но, несмотря на личность и акцент,Его там обозвали оборванцем,Который притворялся иностранцемИ заявлял, что, дескать, он – агент.Швейцар его – за ворот, —Решил открыться он:«07 я!» – «Вам межгород —Так надо взять талон!»Во рту скопилась пенаИ горькая слюна, —И в позе суперменаОн уселся у окна.Но вот киношестерки прибежалиИ недоразумение замяли,И

разменяли фунты на рубли.…Уборщица ворчала: «Вот же пройда!Подумаешь – агентишка какой-то!У нас в девятом – прынц из Сомали!»

1974

Очи черные

I. Погоня

Во хмелю слегкаЛесом правил я.Не устал пока, —Пел за здравие.А умел я петьПесни вздорные:«Как любил я вас,Очи черные…»То плелись, то неслись, то трусили рысцой.И болотную слизь конь швырял мне в лицо.Только я проглочу вместе с грязью слюну,Штофу горло скручу – и опять затяну:«Очи черные!Как любил я вас…»Но – прикончил яТо, что впрок припас.Головой тряхнул,Чтоб слетела блажь,И вокруг взглянул —И присвистнул аж:Лес стеной впереди – не пускает стена, —Кони прядут ушами, назад подают.Где просвет, где прогал – не видать ни рожна!Колют иглы меня, до костей достают.Коренной ты мой.Выручай же, брат!Ты куда, родной, —Почему назад?!Дождь – как яд с ветвей —Недобро м пропах.Пристяжной моейВолк нырнул под пах.Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза!Ведь погибель пришла, а бежать – не суметь, —Из колоды моей утащили туза,Да такого туза, без которого – смерть!Я ору волкам:«Побери вас прах!..» —А коней покаПодгоняет страх.Шевелю кнутом —Бью крученыеИ ору притом:«Очи черные!..»Храп, да топот, да лязг, да лихой перепляс —Бубенцы плясовую играют с дуги.Ах вы кони мои, погублю же я вас, —Выносите, друзья, выносите, враги!…От погони тойДаже хмель иссяк.Мы на кряж крутой —На одних осях,В хлопьях пены мы —Струи в кряж лились, —Отдышались, отхрипелиДа откашлялись.Я лошадкам забитым, что не подвели,Поклонился в копыта, до самой земли,Сбросил с воза манатки, повел в поводу…Спаси Бог вас, лошадки, что целым иду!

II. Старый дом

Что за дом притих,Погружен во мрак,На семи лихихПродувных ветрах,Всеми окнамиОбратясь в овраг,А воротами —На проезжий тракт?Ох, устал я, устал, – а лошадок распряг.Эй, живой кто-нибудь, выходи, помоги!Никого, – только тень промелькнула в сеняхДа стервятник спустился и сузил круги.В дом заходишь, какВсе равно в кабак,А народишко —Каждый третий – враг.Своротят скулу,Гость непрошеный!Образа в углу —И те перекошены.И затеялся смутный, чудной разговор,Кто-то песню стонал и гитару терзал,И припадочный малый – придурок и вор —Мне тайком из-под скатерти нож показал.«Кто ответит мне —Что за дом такой,Почему – во тьме,Как барак чумной?Свет лампад погас,Воздух вылился…Али жить у васРазучилися?Двери настежь у вас, а душа взаперти.Кто хозяином здесь? – напоил бы вином».А в ответ мне: «Видать, был ты долго в пути —И людей позабыл, – мы всегда так живем!Траву кушаем,Век – на щавеле,Скисли душами,Опрыщавели,Да еще виномМного тешились, —Разоряли дом,Дрались, вешались».«Я коней заморил, – от волков ускакал.Укажите мне край, где светло от лампад,Укажите мне место, какое искал, —Где поют, а не стонут, где пол не покат».«О таких домахНе слыхали мы,Долго жить впотьмахПривыкали мы.Испокону мы —В зле да шепоте,Под иконамиВ черной копоти».И из смрада, где косо висят образа,Я башку очертя гнал, забросивши кнут,Куда кони несли да глядели глаза,И где люди живут, и – как люди живут.…Сколько кануло, сколько схлынуло!Жизнь кидала меня – не докинула.Может, спел про вас неумело я,Очи черные, скатерть белая?!

1974

Памяти Василия Шукшина

Еще – ни холодов, ни льдин,Земля тепла, красна калина, —А в землю лег еще одинНа Новодевичьем мужчина.Должно быть, он примет не знал, —Народец праздный суесловит, —Смерть тех из нас всех прежде ловит,Кто понарошку умирал.Коль так, Макарыч, – не спеши,Спусти колки, ослабь зажимы,Пересними, перепиши,Переиграй, – останься живым!Но, в слезы мужиков вгоняя,Он пулю в животе понес,Припал к земле, как верный пес…А рядом куст калины рос —Калина красная такая.Смерть самых лучших намечает —И дергает по одному.Такой наш брат ушел во тьму! —Не поздоровилось ему, —Не буйствует и не скучает.А был бы «Разин» в этот год…Натура где? Онега? Нарочь?Всё – печки-лавочки, Макарыч, —Такой твой парень не живет!Вот после временной заминкиРок процедил через губу:«Снять со скуластого табу —За то, что он видал в гробуВсе панихиды и поминки.Того, с большой душою в телеИ с тяжким грузом на гробу, —Чтоб не испытывал судьбу, —Взять утром тепленьким с постели!»И после непременной бани,Чист перед Богом и тверез,Вдруг взял да умер он всерьез —Решительней, чем на экране.

1974

Песня о погибшем летчике

Дважды Герою

Советского Союза

Николаю Скоморохову

и его погибшему другу

Всю войну под завязкуя все к дому тянулся,И хотя горячился —воевал делово, —Ну а он торопился,как-то раз не пригнулся —И в войне взад-вперед обернулсяза два года – всего ничего.Не слыхать его пульсаС сорок третьей весны, —Ну а я окунулсяВ довоенные сны.И гляжу я, дурея,И дышу тяжело:Он был лучше, добрее,Добрее, добрее, —Ну а мне – повезло.Я за пазухой не жил,не пил с Господом чая,Я ни в тыл не просился,ни судьбе под подол, —Но мне женщины молчанамекали, встречая:Если б ты там навеки остался —может, мой бы обратно пришел?!Для меня – не загадкаИх печальный вопрос, —Мне ведь тоже несладко,Что у них не сбылось.Мне ответ подвернулся:«Извините, что цел!Я случайно вернулся,Вернулся, вернулся, —Ну а ваш – не сумел».Он кричал напоследок,в самолете сгорая:«Ты живи! Ты дотянешь!» —доносилось сквозь гул.Мы летали под Богомвозле самого рая, —Он поднялся чуть выше и сел там,ну а я – до земли дотянул.Встретил летчика сухоРайский аэродром.Он садился на брюхо,Но не ползал на нем.Он уснул – не проснулся,Он запел – не допел.Так что я вот вернулся,Глядите – вернулся, —Ну а он – не успел.Я кругом и навечновиноват перед теми,С кем сегодня встречатьсяя почел бы за честь, —Но хотя мы живымидо конца долетели —Жжет нас память и мучает совесть,у кого, у кого она есть.Кто-то скупо и четкоОтсчитал нам часыНашей жизни короткой,Как бетон полосы, —И на ней – кто разбился,Кто взлетел навсегда…Ну а я приземлился,А я приземлился, —Вот какая беда…

1975

Баллада о детстве

Час зачатья я помню неточно, —Значит, память моя – однобока, —Но зачат я был ночью, порочноИ явился на свет не до срока.Я рождался не в муках, не в злобе, —Девять месяцев – это не лет!Первый срок отбывал я в утробе, —Ничего там хорошего нет.Спасибо вам, святители,Что плюнули да дунули,Что вдруг мои родителиЗачать меня задумали —В те времена укромные,Теперь – почти былинные,Когда срока огромныеБрели в этапы длинные.Их брали в ночь зачатия,А многих – даже ранее, —А вот живет же братия —Моя честна компания!Ходу, думушки резвые, ходу!Слова, строченьки милые, слова!..В первый раз получил я свободуПо указу от тридцать восьмого.Знать бы мне, кто так долго мурыжил, —Отыгрался бы на подлеце!Но родился и жил я, и выжил, —Дом на Первой Мещанской – в конце.Там за стеной, за стеночкою,За перегородочкойСоседушка с соседочкоюБаловались водочкой.Все жили вровень, скромно так, —Система коридорная,На тридцать восемь комнаток —Всего одна уборная.Здесь на зуб зуб не попадал,Не грела телогреечка,Здесь я доподлинно узнал,Почем она – копеечка.…Не боялась сирены соседка,И привыкла к ней мать понемногу,И плевал я – здоровый трехлетка —На воздушную эту тревогу!Да не все то, что сверху, – от Бога, —И народ «зажигалки» тушил;И как малая фронту подмога —Мой песок и дырявый кувшин.И било солнце в три луча,Сквозь дыры крыш просеяно,На Евдоким КирилычаИ Гисю Моисеевну.Она ему: «Как сыновья?»«Да без вести пропавшие!Эх, Гиська, мы одна семья —Вы тоже пострадавшие!Вы тоже – пострадавшие,А значит – обрусевшие:Мои – без вести павшие,Твои – безвинно севшие».…Я ушел от пеленок и сосок,Поживал – не забыт, не заброшен,И дразнили меня: «Недоносок», —Хоть и был я нормально доношен.Маскировку пытался срывать я:Пленных гонят – чего ж мы дрожим?!Возвращались отцы наши, братьяПо домам – по своим да чужим…У тети Зины кофточкаС драконами да змеями, —То у Попова ВовчикаОтец пришел с трофеями.Трофейная Япония,Трофейная Германия…Пришла страна Лимония,Сплошная Чемодания!Взял у отца на станцииПогоны, словно цацки, я, —А из эвакуацииТолпой валили штатские.Осмотрелись они, оклемались,Похмелились – потом протрезвели.И отплакали те, кто дождались,Недождавшиеся – отревели.Стал метро рыть отец Витькин с Генкой, —Мы спросили – зачем? – он в ответ:«Коридоры кончаются стенкой,А тоннели – выводят на свет!»Пророчество папашиноНе слушал Витька с корешем —Из коридора нашегоВ тюремный коридор ушел.Да он всегда был спорщиком,Припрут к стене – откажется…Прошел он коридорчиком —И кончил «стенкой», кажется.Но у отцов – свои умы,А что до нас касательно —На жизнь засматривались мыУже самостоятельно.Все – от нас до почти годовалых —«Толковищу» вели до кровянки, —А в подвалах и полуподвалахРебятишкам хотелось под танки.Не досталось им даже по пуле, —В «ремеслухе» – живи да тужи:Ни дерзнуть, ни рискнуть, – но рискнулиИз напильников делать ножи.Они воткнутся в легкие,От никотина черные,По рукоятки легкие,Трехцветные, наборные…Вели дела обменныеСопливые острожники —На стройке немцы пленныеНа хлеб меняли ножики.Сперва играли в «фантики»,В «пристенок» с крохоборами, —И

вот ушли романтикиИз подворотен ворами.…Спекулянтка была номер перший —Ни соседей, ни Бога не труся,Жизнь закончила миллионершей —Пересветова тетя Маруся.У Маруси за стенкой говели, —И она там втихую пила…А упала она – возле двери, —Некрасиво так, зло умерла.Нажива – как наркотика, —Не выдержала этогоБогатенькая тетенькаМаруся Пересветова.Но было все обыденно:Заглянет кто – расстроится.Особенно обиделоБогатство – метростроевца.Он дом сломал, а нам сказал:«У вас носы не вытерты,А я, за что я воевал?!» —И разные эпитеты.…Было время – и были подвалы,Было дело – и цены снижали,И текли куда надо каналы,И в конце куда надо впадали.Дети бывших старшин да майоровДо ледовых широт поднялись,Потому что из тех коридоров,Им казалось, сподручнее – вниз.

1975

I. ИНструкция перед поездкой за рубеж, или Полчаса в месткоме

Я вчера закончил ковку,Я два плана залудил, —И в загранкомандировкуОт завода угодил.Копоть, сажу смыл под душем,Съел холодного язя, —И инструктора послушал —Что там можно, что нельзя.Там у них пока что лучшебытово, —Так чтоб я не отчубучилне того,Он мне дал прочесть брошюру —как наказ,Чтоб не вздумал жить там сдуру,как у нас.Говорил со мной, как с братом,Про коварный зарубеж,Про поездку к демократамВ польский город Будапешт:«Там у них уклад особый —Нам так сразу не понять, —Ты уж их, браток, попробуйХоть немного уважать.Будут с водкою дебаты —отвечай:«Нет, ребяты-демократы, —только чай!»От подарков их суровоотвернись:«У самих добра такого —завались!»Он сказал: «Живя в комфорте —Экономь, но не дури, —И гляди не выкинь фортель —С сухомятки не помри!В этом чешском Будапеште —Уж такие времена —Может, скажут «пейте-ешьте»,Ну а может – ни хрена!»Ох, я в Венгрии на рынокпохожу,На немецких на румынокпогляжу!Демократки, уверяликореша,Не берут с советских гражданни гроша!«Буржуазная заразаВсе же ходит по пятам, —Опасайся пуще глазаТы внебрачных связей там:Там шпиёнки с крепким телом, —Ты их в дверь – они в окно!Говори, что с этим деломМы покончили давно.Могут действовать онине прямиком:Шасть в купе – и притворитсямужиком, —А сама наложит толапод корсет…Проверяй, какого полатвой сосед!»Тут давай его пытать я:«Опасаюсь – маху дам, —Как проверить? – лезть под платье —Так схлопочешь по мордам!»Но инструктор – парень дока,Деловой – попробуй срежь!И опять пошла морокаПро коварный зарубеж…Популярно объясняюдля невежд:Я к болгарам уезжаю —в Будапешт.«Если темы там возникнут —сразу снять, —Бить не нужно, а не вникнут —разъяснять!»Я ж по-ихнему – ни слова, —Ни в дугу и ни в тую!Молот мне – так я любогоВ своего перекую!Но ведь я – не агитатор,Я – потомственный кузнец…Я к полякам в Улан-БаторНе поеду, наконец!Сплю с женой, а мне не спится:«Дусь, а Дусь!Может, я без заграницы обойдусь?Я ж не ихнего замесу —я сбегу,Я на ихнем – ни бельмеса,ни гугу!»Дуся дремлет, как ребенок,Накрутивши бигуди, —Отвечает мне спросонок:«Знаешь, Коля, – не зуди!Что ты, Коля, больно робок —Я с тобою разведусь! —Двадцать лет живем бок о бок —И все время: «Дуся, Дусь…»Обещал, – забыл ты нешто?ну хорош! —Что клеенку с Бангладештапривезешь.Сбереги там пару рупий —не бузи, —Мне хоть чё – хоть чёрта в ступе —привези!»Я уснул, обняв супругу —Дусю нежную мою, —Снилось мне, что я кольчугу,Щит и меч себе кую.Там у них другие мерки, —Не поймешь – съедят живьем, —И всё снились мне венгеркиС бородами и с ружьем.Снились Дусины клеенкицвета бежИ нахальные шпиёнкив Бангладеш…Поживу я – воля Божья —у румын, —Говорят – они с Поволжья,как и мы!Вот же женские замашки! —Провожала – стала петь.Отутюжила рубашки —Любо-дорого смотреть.До свиданья, цех кузнечный,Аж до гвоздика родной!До свиданья, план мой встречный,Перевыполненный мной!Пили мы – мне спирт в аортупроникал, —Я весь путь к аэропортупроикал.К трапу я, а сзади в спину —будто лай:«На кого ж ты нас покинул,Николай!»

1974

II. Случай на таможне

Над Шере —метьевоВ ноябретретьего —Метеоусловия не те, —Я стою встревоженный,Бледный, но ухоженный,На досмотр таможенный в хвосте.Стоял сначала – чтоб не нарываться:Ведь я спиртного лишку загрузил, —А впереди шмонали уругвайца,Который контрабанду провозил.Крест на груди в густой шерсти, —Толпа как хором ахнет:«За ноги надо потрясти, —Глядишь – чего и звякнет!»И точно: ниже живота —Смешно, да не до смеха —Висели два литых крестаПятнадцатого века.Ох, как онсетовал:Где закон —нету, мол!Я могу, мол, опоздать на рейс!..Но Христа распятогоВ половине пятогоНе пустили в Буэнос-Айрес.Мы все-таки мудреем год от года —Распятья нам самим теперь нужны, —Они – богатство нашего народа,Хотя и – пережиток старины.А раньше мы во все края —И надо, и не надо —Дарили лики, жития,В окладе, без оклада…Из пыльных ящиков косясьБезропотно, устало, —Искусство древнее от нас,Бывало, и – сплывало.Доктор зубвысверлил,Хоть слезумистер лил,Но таможник вынул из дупла,Чуть поддев лопатою, —Мраморную статую —Целенькую, только без весла.Общупали заморского барыгу,Который подозрительно притих, —И сразу же нашли в кармане фигу,А в фиге – вместо косточки – триптих.«Зачем вам складень, пассажир? —Купили бы за трешкуВ “Березке” русский сувенир —Гармонь или матрешку!»«Мир-дружба! Прекратить огонь!» —Попер он как на кассу.Козе – баян, попу – гармонь,Икона – папуасу!Тяжелос истымиКонтрабан —дистами!Этот, что статуи был лишен, —Малый с подковыркою, —Цыкнул зубом с дыркою,Сплюнул – и уехал в Вашингтон.Как хорошо, что бдительнее стало, —Таможня ищет ценный капитал —Чтоб золотинки с нимба не упало,Чтобы гвоздок с распятья не пропал!Таскают – кто иконостас,Кто крестик, кто иконку, —И веру в Господа от насУвозят потихоньку.И на поездки в далеко —Навек, бесповоротно —Угодники идут легко,Пророки – неохотно.Реки льютпотные!Весь я тут,вот он я —Слабый для таможни интерес, —Правда, возле щиколотСиний крестик выколот, —Но я скажу, что это – Красный Крест.Один мулла триптих запрятал в книги, —Да, контрабанда – это ремесло!Я пальцы сжал в кармане в виде фиги —На всякий случай – чтобы пронесло.Арабы нынче – ну и ну! —Европу поприжали, —Мы в «шестидневную войну»Их очень поддержали.Они к нам ездят неспроста —Задумайтесь об этом! —И возят нашего ХристаНа встречу с Магометом.…Я показдесь еще,Здесь моедетище, —Все мое – и дело, и родня!Лики – как товарищи —Смотрят понимающеС почерневших досок на меня.Сейчас, как в вытрезвителе ханыгу,Разденут – стыд и срам – при всех святых, —Найдут в мозгу туман, в кармане фигу,Крест на ноге – и кликнут понятых!Я крест сцарапывал, кляняСудьбу, себя – всё вкупе, —Но тут вступился за меняОтветственный по группе.Сказал он тихо, делово —Такого не обшаришь:Мол, вы не трогайте его,Мол, кроме водки – ничего, —Проверенный товарищ!

1975

Песня о времени

Замок временем срыт и укутан, укрытВ нежный плед из зеленых побегов,Но… развяжет язык молчаливый гранит —И холодное прошлое заговоритО походах, боях и победах.Время подвиги эти не стерло:Оторвать от него верхний пластИли взять его крепче за горло —И оно свои тайны отдаст.Упадут сто замков, и спадут сто оков,И сойдут сто потов с целой груды веков, —И польются легенды из сотен стиховПро турниры, осады, про вольных стрелков.Ты к знакомым мелодиям ухо готовьИ гляди понимающим оком, —Потому что любовь – это вечно любовь,Даже в будущем вашем далеком.Звонко лопалась сталь под напором меча,Тетива от натуги дымилась,Смерть на копьях сидела, утробно урча,В грязь валились враги, о пощаде крича,Победившим сдаваясь на милость.Но не все, оставаясь живыми,В доброте сохраняли сердца,Защитив свое доброе имяОт заведомой лжи подлеца.Хорошо, если конь закусил удилаИ рука на копье поудобней легла,Хорошо, если знаешь – откуда стрела,Хуже – если по-подлому, из-за угла.Как у вас там с мерзавцами? Бьют? Поделом!Ведьмы вас не пугают шабашем?Но… не правда ли, зло называется зломДаже там – в добром будущем вашем?И во веки веков, и во все временаТрус, предатель – всегда презираем,Враг есть враг, и война все равно есть война,И темница тесна, и свобода одна —И всегда на нее уповаем.Время эти понятья не стерло,Нужно только поднять верхний пласт —И дымящейся кровью из горлаЧувства вечные хлынут на нас.Ныне, присно, во веки веков, старина, —И цена есть цена, и вина есть вина,И всегда хорошо, если честь спасена,Если другом надежно прикрыта спина.Чистоту, простоту мы у древних берем,Саги, сказки – из прошлого тащим, —Потому что добро остается добром —В прошлом, будущем и настоящем!

1975

Песня о вольных стрелках

Если рыщут за твоеюНепокорной головой,Чтоб петлей худую шеюСделать более худой, —Нет надежнее приюта:Скройся в лес – не пропадешь, —Если продан ты кому-тоС потрохами ни за грош.Бедняки и бедолаги,Презирая жизнь слуги,И бездомные бродяги,У кого одни долги, —Все, кто загнан, неприкаян,В этот вольный лес бегут, —Потому что здесь хозяин —Славный парень Робин Гуд!Здесь с полслова понимают,Не боятся острых слов,Здесь с почетом принимаютОторви-сорви-голов.И скрываются до срокаДаже рыцари в лесах:Кто без страха и упрека —Тот всегда не при деньгах!Знают все оленьи тропы,Словно линии руки,В прошлом – слуги и холопы,Ныне – вольные стрелки.Здесь того, кто все теряет,Защитят и сберегут:По лесной стране гуляетСлавный парень Робин Гуд!И живут да поживаютВсем запретам вопрекиИ ничуть не унываютЭти вольные стрелки, —Спят, укрывшись звездным небом,Мох под ребра подложив, —Им какой бы холод ни был —Жив, и славно, если жив!Но вздыхают от разлуки —Где-то дом и клок земли —Да поглаживают луки,Чтоб в бою не подвели, —И стрелков не сыщешь лучших!..Что же завтра, где их ждут —Скажет первый в мире лучникСлавный парень Робин Гуд!