Рвусь из сил – и из всех сухожилий,Но сегодня – опять как вчера:Обложили меня, обложили —Гонят весело на номера!Из-за елей хлопочут двустволки —Там охотники прячутся в тень, —На снегу кувыркаются волки,Превратившись в живую мишень.Идет охота на волков, идет охота —На серых хищников, матерых и щенков!Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,Кровь на снегу – и пятна красные флажков.Не на равных играют с волкамиЕгеря – но не дрогнет рука, —Оградив нам свободу флажками,Бьют уверенно, наверняка.Волк не может нарушить традиций, —Видно, в детстве – слепые щенки —Мы, волчата, сосали волчицуИ всосали: нельзя за флажки!И вот – охота на волков, идет охота, —На серых хищников, матерых и щенков!Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,Кровь на снегу – и пятна красные флажков.Наши ноги и челюсти быстры, —Почему же, вожак, – дай ответ —Мы затравленно мчимся на выстрелИ не пробуем – через запрет?!Волк не может, не должен иначе.Вот кончается время мое:Тот, которому я предназначен,Улыбнулся –
и поднял ружье.Идет охота на волков, идет охота —На серых хищников, матерых и щенков!Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,Кровь на снегу – и пятна красные флажков.Я из повиновения вышел —За флажки, – жажда жизни сильней!Только сзади я радостно слышалУдивленные крики людей.Рвусь из сил – и из всех сухожилий,Но сегодня не так, как вчера:Обложили меня, обложили —Но остались ни с чем егеря!Идет охота на волков, идет охота —На серых хищников, матерых и щенков!Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
1968
Москва – Одесса
В который раз лечу Москва – Одесса, —Опять не выпускают самолет.А вот прошла вся в синем стюардесса, как принцесса —Надежная, как весь гражданский флот.Над Мурманском – ни туч, ни облаков,И хоть сейчас лети до Ашхабада,Открыты Киев, Харьков, Кишинев,И Львов открыт, – но мне туда не надо!Сказали мне: «Сегодня не надейся —Не стоит уповать на небеса!»И вот опять дают задержку рейса на Одессу:Теперь – обледенела полоса.А в Ленинграде – с крыши потекло, —И что мне не лететь до Ленинграда?!В Тбилиси – там все ясно, там тепло,Там чай растет, – но мне туда не надо!Я слышу: ростовчане вылетают, —А мне в Одессу надо позарез!Но надо мне туда, куда меня не принимают, —И потому откладывают рейс.Мне надо – где сугробы намело,Где завтра ожидают снегопада!..А где-нибудь все ясно и светло —Там хорошо, – но мне туда не надо!Отсюда не пускают, а туда не принимают, —Несправедливо – грустно мне, – но вотНас на посадку скучно стюардесса приглашает,Доступная, как весь гражданский флот.Открыли самый дальний закуток,В который не заманят и награды,Открыт закрытый порт Владивосток,Париж открыт, – но мне туда не надо!Взлетим мы, распогодится – теперь запреты снимут!Напрягся лайнер, слышен визг турбин…А я уже не верю ни во что – меня не примут, —Опять найдется множество причин.Мне надо – где метели и туман,Где завтра ожидают снегопада!..Открыли Лондон, Дели, Магадан —Открыто все, – но мне туда не надо!Я прав, хоть плачь, хоть смейся, —но опять задержка рейса —И нас обратно к прошлому ведетВся стройная, как «ТУ», та стюардесса, мисс Одесса, —Похожая на весь гражданский флот.Опять дают задержку до восьми —И граждане покорно засыпают…Мне это надоело, черт возьми, —И я лечу туда, где принимают!
1968
«То ли – в избу и запеть…»
Марине
То ли – в избу и запеть,Просто так, с морозу,То ли взять да померетьОт туберкулезу,То ли выстонать без слов,А может – под гитару?..Лучше – в сани рысаковИ уехать к «Яру»!Вот напасть! – то не всласть,То не в масть карту класть, —То ли счастие украсть,То ли просто упастьВ грязь…Навсегда в никуда —Вечное стремленье.То ли – с неба вода,То ль – разлив весенний…Может, эта песня – без конца,А может – без идеи…А я строю печку в изразцахИли просто сею.Сколько лет счастья нет,Впереди – все красный свет…Не допетый куплет,Недодаренный букет…Бред!Назло всем – насовсемСо звездою в лапах,Без реклам, без эмблем,В пимах косолапых…Не догнал бы кто-нибудь,Не почуял запах, —Отдохнуть бы, продыхнутьСо звездою в лапах!Без нее, вне ее —Ничего не мое,Невеселое житье, —И былье – и то ее…Ё-моё!
1968
«Мне каждый вечер зажигают свечи…»
Мне каждый вечер зажигают свечи,И образ твой окуривает дым, —И не хочу я знать, что время лечит,Что все проходит вместе с ним.Я больше не избавлюсь от покоя:Ведь все, что было на душе на год вперед,Не ведая, она взяла с собою —Сначала в порт, а после – в самолет.Мне каждый вечер зажигают свечи,И образ твой окуривает дым, —И не хочу я знать, что время лечит,Что все проходит вместе с ним.В душе моей – пустынная пустыня, —Ну что стоите над пустой моей душой!Обрывки песен там и паутина, —А остальное все она взяла с собой.Теперь мне вечер зажигает свечи,И образ твой окуривает дым, —И не хочу я знать, что время лечит,Что все проходит вместе с ним.В душе моей – всё цели без дороги, —Поройтесь в ней – и вы найдете лишьДве полуфразы, полудиалоги, —А остальное – Франция, Париж…И пусть мне вечер зажигает свечи,И образ твой окуривает дым, —Но не хочу я знать, что время лечит,Что все проходит вместе с ним.
1968
Песенка про метателя молота
Я раззудил плечо – трибуны замерли,Молчанье в ожидании храня.Эх, что мне мой соперник – Джонс ли, Крамер ли, —Рекорд уже в кармане у меня!Замётано, заказано, заколото, —Мне кажется – я следом полечу.Но мне нельзя, ведь я – метатель молота:Приказано метать – иямечу.Эх, жаль, что я мечу его в Италии:Я б дома кинул молот без труда, —Ужасно далеко, куда подалее,И лучше – если б враз и навсегда.Я против восхищения повального,Но я надеюсь: года не пройдет —Я все же зашвырну в такую даль его,Что и судья с ищейкой не найдет…Сейчас кругом корреспонденты бесятся.«Мне помогли, – им отвечаю я, —Подняться по крутой спортивной лестницеМой
коллектив, мой тренер и – семья».
1968
Ноль семь
Для меня эта ночь – вне закона.Я пишу – по ночам больше тем.Я хватаюсь за диск телефона,Набираю вечное ноль семь.«Девушка, здравствуйте! Как вас звать?» – «Тома».«Семьдесят вторая! Жду, дыханье затая…Быть не может, повторите, я уверен – дома!..Вот уже ответили.Ну здравствуй, это я!»Эта ночь для меня вне закона,Я не сплю – я кричу: «Поскорей!..»Почему мне в кредит, по талонуПредлагают любимых людей!«Девушка, слушайте! Семьдесят вторая!Не могу дождаться, и часы мои стоят…К дьяволу все линии – я завтра улетаю!..Вот уже ответили.Ну здравствуй, это я!»Телефон для меня – как икона,Телефонная книга – триптих,Стала телефонистка Мадонной,Расстоянье на миг сократив.«Девушка, милая! Я прошу – продлите!Вы теперь как ангел – не сходите ж с алтаря!Самое главное – впереди, поймите…Вот уже ответили.Ну здравствуй, это я!»Что, опять поврежденье на трассе?Что, реле там с ячейкой шалят?Мне плевать – буду ждать, – я согласенНачинать каждый вечер с нуля!«Ноль семь, здравствуйте! Снова я». – «Да что вам?»«Нет, уже не нужно, – нужен город Магадан.Не даю вам слова, что звонить не буду снова, —Просто друг один – узнать, как он, бедняга, там…»Эта ночь для меня вне закона,Ночи все у меня не для сна, —А усну – мне приснится Мадонна,На кого-то похожа она.«Девушка, милая! Снова я, Тома!Не могу дождаться – жду, дыханье затая…Да, меня!.. Конечно я!.. Да, я! Конечно дома!»«Вызываю… Отвечайте…» – «Здравствуй, это я!»
1969
Песенка о переселении душ
Кто верит в Магомета, кто – в Аллаха, кто – в Исуса,Кто ни во что не верит – даже в черта, назло всем, —Хорошую религию придумали индусы:Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.Стремилась ввысь душа твоя —Родишься вновь с мечтою,Но если жил ты как свинья —Останешься свиньею.Пусть косо смотрят на тебя – привыкни к укоризне, —Досадно – что ж, родишься вновь на колкости горазд.А если видел смерть врага еще при этой жизни —В другой тебе дарован будет верный зоркий глаз.Живи себе нормальненько —Есть повод веселиться:Ведь, может быть, в начальникаДуша твоя вселится.Пускай живешь ты дворником – родишьсявновь прорабом,А после из прораба до министра дорастешь, —Но если туп как дерево – родишься баобабомИ будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь.Досадно попугаем жить,Гадюкой с длинным веком, —Не лучше ли при жизни бытьПриличным человеком?!Так кто есть кто, так кто был кем? – мы никогдане знаем.Кто был никем, тот станет всем, – задумайся о том!Быть может, тот облезлый кот – был раньше негодяем,А этот милый человек – был раньше добрым псом.Я от восторга прыгаю,Я обхожу искусы, —Удобную религиюПридумали индусы!
Я не люблю
Я не люблю фатального исхода,От жизни никогда не устаю.Я не люблю любое время года,Когда веселых песен не пою.Я не люблю холодного цинизма,В восторженность не верю, и еще —Когда чужой мои читает письма,Заглядывая мне через плечо.Я не люблю, когда – наполовинуИли когда прервали разговор.Я не люблю, когда стреляют в спину,Я также против выстрелов в упор.Я ненавижу сплетни в виде версий,Червей сомненья, почестей иглу,Или – когда все время против шерстиИли – когда железом по стеклу.Я не люблю уверенности сытой, —Уж лучше пусть откажут тормоза.Досадно мне, что слово «честь» забытоИ что в чести наветы за глаза.Когда я вижу сломанные крылья —Нет жалости во мне, и неспроста:Я не люблю насилье и бессилье, —Вот только жаль распятого Христа.Я не люблю себя, когда я трушу,Досадно мне, когда невинных бьют.Я не люблю, когда мне лезут в душу,Тем более – когда в нее плюют.Я не люблю манежи и арены:На них мильон меняют по рублю.Пусть впереди большие перемены —Я это никогда не полюблю!
1969
«Ну вот, исчезла дрожь в руках…»
Ну вот, исчезла дрожь в руках,Теперь – наверх!Ну вот, сорвался в пропасть страхНавек, навек, —Для остановки нет причин —Иду, скользя…И в мире нет таких вершин,Что взять нельзя!Среди нехоженых путейОдин – пусть мой!Среди невзятых рубежейОдин – за мной!А имена тех, кто здесь лег,Снега таят…Среди непройденных дорогОдна – моя!Здесь голубым сияньем льдовВесь склон облит,И тайну чьих-нибудь следовГранит хранит…И я гляжу в свою мечтуПоверх головИ свято верю в чистотуСнегов и слов!И пусть пройдет немалый срок —Мне не забыть,Что здесь сомнения я смогВ себе убить.В тот день шептала мне вода:Удач – всегда!..А день… какой был день тогда?Ах да – среда!..
1969
К вершине
Памяти Михаила Хергиани
Ты идешь по кромке ледника,Взгляд не отрывая от вершины.Горы спят, вдыхая облака,Выдыхая снежные лавины.Но они с тебя не сводят глаз —Будто бы тебе покой обещан,Предостерегая всякий разКамнепадом и оскалом трещин.Горы знают – к ним пришла беда, —Дымом затянуло перевалы.Ты не отличал еще тогдаОт разрывов горные обвалы.Если ты о помощи просил —Громким эхом отзывались скалы,Ветер по ущельям разносилЭхо гор, как радиосигналы.И когда шел бой за перевал, —Чтобы не был ты врагом замечен,Каждый камень грудью прикрывал,Скалы сами подставляли плечи.Ложь, что умный в горы не пойдет!Ты пошел – ты не поверил слухам, —И мягчал гранит, и таял лед,И туман у ног стелился пухом…Если в вечный снег навеки тыЛяжешь – над тобою, как над близким,Наклонятся горные хребтыСамым прочным в мире обелиском.