Лис, который хотел меня съесть, но...
Шрифт:
А помог мне сложный узор коры с глубокими бороздами. Я буквально взлетела на ствол, ухватившись пальцами за древесные выступы. Подтянулась, нашла опору для ног и поползла. Теплая пульсирующая кора заставляла меня жмуриться от отвращения, но сейчас она же могла спасти мне жизнь.
Клыкастые пасти защелками под самыми моими ногами, но я уже преодолела достаточное расстояние для того, чтобы ни одна из них не сомкнулась на моей щиколотке. Еще немного… еще чуть-чуть. Не останавливалась ни на секунду даже для того, чтобы перевести дыхание. Слишком дорогими были эти секунды.
…и,
Да! Получилось!
Забравшись, устало облокотилась на ствол, свесив ноги вниз, и только сейчас позволила себе прикрыть глаза и расслабиться. Воздух со свистом вырывался из моих легких, но я улыбалась. Улыбалась и радовалась своей маленькой победе над очередной лесной напастью.
Стая всё еще скалилась внизу, а мой неуловимый напарник, всё такой же печальный и полупрозрачный, материализовался рядом со мной.
— Ветер? — обратилась я к нему, а он повернул ко мне бледное лицо.
Всё равно мне нужно было время, чтобы передохнуть. Такая запыхавшаяся, вспотевшая и дрожащая, как осиновый листочек, я наверх лезть не решусь. Это время можно было вполне занять разговором с тем, кто спас мне жизнь. И, судя по всему, не только мою, если сумка со списками, действительно, окажется на ветвях Сердца.
Мужчина неуверенно кивнул.
— Почему никто не знает о том, что ты не обратился полностью? — принялась допытываться я, а стая, должно быть, в полном своем составе разлеглась подле ствола и принялась таращить на меня горящие в темноте глаза. — Почему ты не ходил к Праху? Может, она помогла бы тебе… чем-нибудь, как и остальным.
— Прах попросила меня не приходить к ней больше, — спокойно ответил Ветер. — С тех пор, как ты объявилась.
— Секундочку… — протянула я, забегав глазами по красивому лицу проводника. — Но Прах сказала, что в этом лесу живет только шесть обращающихся. И когда я ей о тебе… маловероятно… хм.
С чего бы она стала врать мне? С чего бы она стала врать всем? И почему с тех пор, как я объявилась? Что же такого произошло с моим приходом, что одного разумного тут же спихнули со счетов?
Вот так всегда. Желала получить ответы на интересующие вопросы, но в итоге мозг оброс новыми вопросами, и их теперь куда больше, чем было. Возможно ли, что Прах ведет какую-то свою игру? Только ради чего? И какие правила у этой игры? Ежкин ты дрын, как же всё сложно…
Сумка. Сумка — вот и ответ на все мои вопросы. К чему мне распутывать паутину интриг, если я просто поставлю всех ребят в шеренгу, зачитаю им имена, затем прочту свое, которое должно находиться в конце последнего листа списков рядом с подписью, и до свидания. Да, имени Праха там не будет, очень жаль, но что поделать. Если коллеги-хранители найдут способ вызволить ее из ловушки, я буду рада. Заочно рада, потому что никогда не узнаю о судьбе девушки с белоснежными волосами.
— А ты не знаешь, почему Прах попросила тебя не приходить?
— Нет.
Ладно. Попытка — не пытка. Сама спрошу, как только получу списки. Всё равно приду попрощаться. Она ведь одна здесь останется, как только мы вернемся, поэтому придется попрощаться, как следует. Чтобы этого тепла хватило на всё время ожидания подмоги из мира Альт…Альти… Альтиэ… Короче говоря, из ее мира, как бы он ни назывался.
— Что ж, я готова, — оповестила я спутника о продолжении операции по вызволению сумки из плена.
— Мне не хватит сил, чтобы подхватить тебя, если сорвешься, — «обнадежил» Ветер, встав на ноги или вернее взлетев над ветвью, и подняв глаза.
Я тоже подняла их и не увидела верхушки. Потому что верхушка Сердца уходила под самые облака. Высоко же придется ползти. И без страховки. Переплетающиеся ветви располагались относительно друг друга вполне удачно и, казалось, можно с легкостью карабкаться с одной на другую, но опасность оступиться всё равно была. Тут уж не только руку с ногой сломать можно, а в лепешку разбиться. Если сразу не помру, то стая внизу с Волком во главе поджидает меня как раз на такой случай.
Но я должна. Хотя бы не ради себя, а ради Лиса и остальных. Вряд ли какая-нибудь птичка принесет мне сумку в клювике, а значит, рассчитывать сейчас можно только на свои силы.
— Ты не сможешь скинуть ее мне потоками ветра, да? — поняла я. Иначе сумка уже давно была бы у меня в руках.
— Она обкрутилась вокруг веток. Я не могу, — последовал ожидаемый ответ.
— Ладно.
Глубоко вдохнула, выдохнула, ухватилась пальцами за кору и, пообещав себе не смотреть вниз во время всего путешествия, полезла на следующий относительно безопасный участок. Такой, на котором можно будет перевести дух.
Последнее испытание перед свободой. Неужели, оно может оказаться мне не под силу? Заключенные в тюрьме ложкой по сантиметру откапывают себе путь на свободу, на одном только энтузиазме. А я буду откапывать его по одному шажку.
И еще… имя Лиса. Я наконец-то узнаю, как его зовут!
Мне стало настолько тепло от этой мысли, что губы сами по себе расплылись в блаженной улыбке, а сердце изменило ритм.
Никогда не думала, что такая банальная вещь, как имя, окажется настолько важной, что ради нее можно рискнуть жизнью. В этом месте я вообще узнала, что прежде не ценила очень многое. Стиральную машинку, например. Одежду, висящую в шкафу просто так, потому что разонравилась. Душ и шампунь, в конце концов. И я уж не говорю об интернете, в который фиг знает сколько не заходила. Свежий воздух… по-настоящему свежий. Наверное, попав за пределы этого мира, не смогу надышаться. Просто буду стоять и дышать в свое удовольствие, пока в обморок не упаду от перенасыщения кислородом.
— Я же говорила, что меня не сожрешь…
А древо отвечало мне тихим шелестом листвы. Шурх-шурх…
Я знала, что забраться наверх по гигантскому древу — задача не из легких, но чтобы настолько…
Ползла всего около получаса, но руки уже были стерты до кровавых мозолей. Останавливалась на каждой ветви, чтобы хоть немного прийти в себя и отдышаться, но путь всё равно казался бесконечным. Когда поднимала голову, понимала, что мой древолазный подвиг может затянуться до самого рассвета, а то и дольше. Но сумка… Нет, хватит отдыхать и пора вновь впиться пальцами в узорную пульсирующую кору.