Шрифт:
Николай Матвеевич Грибачев
Лиса Лариска и белка Ленка
Когда лиса Лариска только подрастала, она не знала еще, кто в лесу как бегает. Идет она однажды, а с елки шишка - стук ее по спине. Подняла она голову и видит: на елке белка Ленка бегает, смеется:
– Цок-цок, мой домик высок. Цок-цок, мой домик высок!
–
– спросила лиса Лариска.
– Я.
– А зачем ты, белка Ленка, кидаешься?
– А так, - сказала белка.
– Скучно мне.
– А я вот возьму тебя и съем.
– Не съешь.
– Нет, съем.
– Ну, попробуй.
Посмотрела лиса Лариска, подумала: "Ноги у нее четыре, хвост как и у меня. На дерево она забралась - ну и что? Наверное, специально гимнастикой занимается. А ходит все равно по земле. Вот я подожду, пока она с елки слезет, и съем".
Легла лиса Лариска под елкой, хвост по траве разостлала - ждет. Утро все ждет, день ждет - не слезает белка. "Ладно, - думает лиса Лариска, - есть захочешь, пить захочешь - слезешь. На елке воды нету!"
А белка Ленка немного посидела, на другую ветку перепрыгнула, на третью, на пятую. С елки на другую елку. По пути шишек поела. Потом к речке в осинник добралась, с сорокой Софкой поругалась.
– Ча-ча-ча!
– сказала сорока Софка.
– Ты чего по веткам скачешь? У тебя четыре ноги, по земле бегать должна. А деревья для тех, у кого крылья есть.
– Цок-цок-цок!
– засмеялась белка.
– Разве тебе места в лесу мало? Он, лес, для всех, где хочу, там бегаю!
Напилась белка Ленка, еще шишек поела и к вечеру на свою елку вернулась. Смотрит, лиса Лариска внизу.
– Ты еще сидишь?
– спросила белка Ленка.
– Сижу, - сказала лиса Лариска.
– Ждешь?
– Жду.
– Ну, жди, а я спать лягу. Спокойной ночи!
Устроилась она поудобнее на ветке и заснула. А лиса Лариска не знает, что белка и поела уже, и попила, думает: "Ладно, я голодная, и ты голодная, я пить хочу, и ты пить хочешь. Я упрямая, подожду, все равно слезешь. Или голова от высоты закружится, сама в рот упадешь".
Утром белка Ленка проснулась, умылась, спрашивает:
– Ты еще тут, лиса Лариска?
– Тут.
– Сидишь?
– Сижу.
– Ну, посиди еще.
И опять - с ветки на ветку, с елки на елку, к речке сбегала, поела и попила. Только вечером вернулась, когда уже солнце заходило.
– Ты еще сидишь, лиса Лариска?
– спрашивает.
А у лисы от голода и жажды язык еле ворочается во рту. Но все же отвечает:
– Сижу.
– Все съесть меня хочешь?
– Хочу.
– Ну, посиди еще.
К ночи у лисы Лариски живот от голода стал болеть. Никакого терпения нет. И решила она домой сбегать, поесть и попить, а потом вернуться и опять караулить.
– Где ты пропадала?
– спросила ее мать.
– Совсем тощей стала.
– А я белку поймала!
– сказала лиса Лариска.
– Как поймала?
– А так...
И рассказала, как белка Ленка на дереве сидела, а она внизу ее ждала.
– Глупая ты у нас, Лариска, - сказала мать.
– У белки четыре ноги, но она с дерева на дерево прыгает, с ветки на ветку перелезает. Пока ты внизу сидела, она весь лес обегала, про твою глупость рассказывала.
Поняла лиса Лариска, что многого она еще не знает, учиться ей надо. А белка Ленка с тех пор, как только увидит ее, так шишкой запустит, дразнится:
– Цок-цок! Ну, как, лиса Лариска, когда есть меня придешь?
А лиса Лариска только пошипит от злости и прочь бежит. Поняла она, что никогда ей не поймать белку на дереве!