Лисбет
Шрифт:
– Видите ли, Эмма, я не знал, как заговорить с вами. Представьте себе, подхожу сюда к вам и говорю, как ковбой со Среднего Запада: «А не пойти ли нам, дорогая, сегодня вечерком в театр или ресторанчик?» И как бы вы ответили мне? Вполне очевидно: вежливо послали бы меня куда-нибудь подальше. Конечно, подходит еще не лысый, но потертый временем весьма немолодой дядька и бесцеремонно приглашает куда-то.
Эмма заулыбалась, но сдержала себя. Зато все присутствовавшие девушки смены и тот самый негр расхохотались от души. Пустяк, а начало положено.
– А вот теперь, если я вас спрошу: «Не сидите же вы здесь двадцать четыре часа?», то, возможно, вы мне что-нибудь ответите.
– Да, отвечу: «У нас смена двенадцать часов. А у меня имеется жених».
– Но это прекрасно. Я тоже был уверен, что такая девушка, безусловно, не обделена вниманием. Но я ведь не предлагаю вам руку и сердце. Просто спрашиваю, когда у вас заканчивается смена? Кстати, меня зовут Андре.
Эмма наконец улыбнулась:
– Мы сдаем смену в восемнадцать вечера.
– Прекрасно, только это мне и нужно было знать. Больше не буду мешать.
Я удалился, не оборачиваясь, но слышал смех девушек и их одобрительные голоса. Они что-то втолковывали своей начальнице.
Балеарские острова мне нравятся, в городе Пальма я тоже был, но проехал по городу на кольцевом туристическом автобусе с удовольствием. Поглазел на королевский дворец, снова удивился строгим очертаниям замка первого короля Балеарских островов. С удовольствием пообедал в городе. Хотелось посидеть рядом с местными жителями, но оказался в гуще туристов. Никуда от них не денешься. И заблаговременно вернулся на лайнер. Собственно, мы стояли здесь довольно долго, так как до следующей остановки, в Валенсии, расстояние небольшое. А вечером по этой же причине игорный зал не работал. Без десяти минут шесть я спустился на шестой этаж к ресепшену. Оделся как можно более прилично.
Эмма была еще на месте. Она о чем-то беседовала с молодым парнем, наверное, руководителем другой смены. Другие члены ее команды стояли поодаль. Эмма заметила меня, так как я видел, что она пару раз бросила тревожные взгляды в мою сторону. Опасается, что бесцеремонно вмешаюсь в их разговор. Но я остался стоять в сторонке, дожидаясь окончания их переговоров. Наконец они кончили разговаривать, и Эмма двинулась в мою сторону. На часах было ровно восемнадцать ноль-ноль.
– Я надеялась, что все это шутки, Андре, что вы не придете.
– Почему? Разве я похож на шутника?
– Вот именно, что похожи. Всем своим поведением.
– Может быть, я и шутник немного, но девушек стараюсь никогда не обманывать. Если сказал, что приду в шесть вечера, то обязательно приду.
– Ничего вы не говорили. Просто спросили, когда я заканчиваю смену.
– Да, вы правы, Эмма. Но тогда я не был уверен, что не опоздаю на наш корабль.
– Опять шутки? Вы просто не знали, как будут развиваться ваши отношения с графиней Колсберг.
– Это вы о Лисбет?
– Да, о графине Лисбет Колсберг.
– Но наши отношения с Лисбет вполне невинны, смею вас уверить. Мы почти друзья. Кстати, я приятно удивлен, что вы посмотрели не только мое имя в списках пассажиров, но и имя моей вчерашней спутницы.
– И вчерашней, и позавчерашней.
– Откуда такие точные сведения?
– Вы случайно не забыли, что мы ресепшен? К нам стекаются все сведения о пассажирах.
– Боже мой! Я думал, что такая тотальная слежка могла быть только на кораблях Советского Союза.
– Теперь будете знать.
– Хорошо, сдаюсь. Буду теперь знать, что каждый мой шаг просвечивается соответствующими службами. И не стану выяснять, какая сорока принесла вам на хвосте столько нехороших сведений обо мне. На самом-то деле я хороший, законопослушный.
– Это не мои проблемы. Всего хорошего.
– Подождите, Эмма. Я надеялся, что вы могли бы дать мне возможность загладить мои несуществующие провинности.
– Каким образом?
– Например, если бы вы уделили мне некоторое время сегодня вечером.
– А что вы можете предложить, какую программу?
– Если вы думаете, что на круизном лайнере в шесть вечера может быть предложена разнообразная программа, то вы ошибаетесь, хоть и знаете абсолютно все, что происходит на корабле. На мой взгляд, выбор не очень разнообразный: театр или одно из кафе. А потом в ресторан ужинать.
– В ресторан с вами я не пойду. Персонал ужинает в другом месте.
– Ну, в ресторан после ужина.
– Не уверена. А в театр можно. Но я тогда должна переодеться.
– Естественно. Я провожу вас и подожду.
– Нет, не так. На нашу палубу вам не стоит ходить. Подождите лучше меня в малом музыкальном салоне на восьмой палубе. Вы готовы меня ждать?
– Хоть вечность. Но лучше, если вы управитесь хотя бы за полчаса.
– Управлюсь.
Эмма ушла куда-то вниз, а я отправился в музыкальный салон. Когда-то я в нем был, вернее, проходил мимо и немного послушал музыканта, сидевшего за роялем и непрерывно игравшего не очень громко разнообразные мелодии. Я совсем плохо знаю современную музыку, но он играл давно знакомые мне вещи. И это не раздражало. Вот и теперь за роялем сидел все тот же музыкант, и мелодии тоже были мне знакомы. В маленьком зале кроме меня снова сидели только две пожилые пары. Как будто я вернулся на два дня назад, а может быть, даже в свое советское прошлое. Музыкант был явно из России или, как говорят теперь, из постсоветского пространства.
Ждать пришлось недолго. Но когда Эмма появилась, я даже немного растерялся. Это была не та строгая начальница, которая сидела, нахмурив брови, за пультом управления чего-то там. Эта была невысокая темноволосая молодая женщина в свободном серебристом платье, открывающем очень даже неплохие плечи. Большие карие глаза сияли. Как женщины умудряются достичь эффекта сияющих глаз? Я никогда не мог понять их секрета. Появление Эммы произвело сильное впечатление на музыканта. Он даже сбился и вынужден был повторить несколько тактов. Конечно, он знаком с Эммой, впрочем, ее знал почти весь персонал корабля, я в этом быстро убедился. Но, наверное, он не видел ее в таком наряде и таком настроении.