Лисье королевство
Шрифт:
— Кошку видели в парке, — с охотой ответил слуга. — На дереве.
— Вот как? — немного удивился эливенер. — Ну, ей виднее…
Слуга фыркнул и ушел.
Брат Лэльдо, все эти дни продолжавший подслушивать мысли, когда и где только мог, отлично знал: всем слугам и прочей публике, владеющей телепатией, давно известно, что «друзья человека» молодого иностранца никакие не животные, а самые настоящие люди. Но простой народ помалкивал об этом. Людям нравились и степная красавица, и смешной шипастый уроборос.
Наскоро перекусив, брат Лэльдо пошел наверх. Лестница для слуг была довольно узкой и крутой, и эливенер подумал о том, что слуги, целыми днями бегающие по ней вверх-вниз, должны быть очень крепкими и здоровыми ребятами. На последней площадке. перед низенькой дверью, ведущей на чердак дворца, приткнулись два дворцовых стражника в полном вооружении — в латах, с мечами и кинжалами. Прислоненные к стене, рядом с ними стояли копья и луки. Молодой эливенер покачал головой. Надо же, подумал он, как они снарядились… неужели Виктория это приказала?
— Зачем столько оружия? — спросил он.
Стражники переглянулись, и тот, что был постарше, вежливо ответил:
— Видишь ли, сэр Лэльдо, начальник дворцовой стражи боится, как бы оборотни не попытались помешать твоей кошке. Они, понимаешь, старались-старались, а твоя зеленоглазая возьмет, да и пустит все их труды на ветер!
— Но ведь в Лондоне не осталось оборотней, — возразил эливенер.
— Ну, это как посмотреть… — пробормотал стражник.
Брат Лэльдо, заглянув в мысли солдата, увидел нечто такое, что его ошеломило. Оказывается, простые люди теперь подозревали в обладании нечеловеческой сущностью во-первых, всех иностранцев (кроме сэра Лэльдо), а во-вторых, едва ли не всех молодых сэров, думая, что те вполне могут происходить от лисиц. Ведь лисицы появились в Англии далеко не вчера…
Ну, тут уж ничего не поделаешь, решил эливенер, нагибаясь, чтобы пройти в низкую чердачную дверь. Со временем это пройдет, особенно когда Виктория проведет свою крупномасштабную операцию «Чеснок».
По другую сторону двери стояли еще двое стражников, но без лат, хотя и тут была налицо куча оружия, только все это было сложено в сторонке. Эти двое должны были перетаскивать необходимые степной колдунье вещи в отведенную для ворожбы комнату. Стражники показали эливенеру, куда идти.
Дворцовый чердак оказался совсем непохож на все знакомые американцу чердаки. Это, собственно говоря, была мансарда, и не просто аккуратная и ухоженная, а даже роскошная. Широких, хотя и довольно низкий коридор освещался через круглые застекленные окна в крыше. Двери, ведущие в помещения чердака, располагались по обе стороны коридора, и соответственно половина комнат выходила окнами во внутренние дворы, а половина — в парк. Но, заглянув в несколько дверей, брат Лэльдо обнаружил, что комнатки тут совсем маленькие.
Однако для Лэсы все устроили с размахом. Молодой эливенер вытаращил глаза, обнаружив, что за ночь не только были сняты перегородки между тремя комнатами, но и заново настелены полы и натянуты шелковые обои на стены, так что предоставленное степной колдунье помещение сверкало чистотой и свежими красками. Все три окна были распахнуты настежь, на множестве низких столов, придвинутых вплотную к стенам, стояли подносы с чистейшими чашками, глубокие фарфоровые миски и множество других предметов, необходимых для сложной и загадочной работы кошки. На отдельном столике брат Лэльдо увидел четыре здоровенных резных ларца на бронзовых лапках. Приподняв крышку одного из них, эливенер, как и ожидал, увидел кучу кулонов и брошей с рубинами всех возможных размеров и оттенков.
А еще эливенер увидел стоявший в углу булатный посох со вставленными в его рукоятку рубинами и алмазами. Сочетание камней, подобранных огородницей Бенет, было таково, что многократно увеличивало силы и способности того, кто знал, как этим посохом воспользоваться…
Внимательно осмотрев все, брат Лэльдо вернулся к себе. Если он понадобится иир'ове — она его позовет.
Эливенер думал, что Лэса начнет ритуал прямо с рассвета, но он ошибся. Весь день кошка занималась какими-то своими таинственными подготовительными делами в дворцовом парке; ее замечали то на одном дереве, то на другом. Кухонные мужики терпеливо ждали, когда же наконец настанет пора резать индюшек и давить апельсины и сливы, положенные пока для пущей сохранности в погреба, на ледники. Наготове были и курьеры — им предстояло доставлять сообщения на фермы о том, сколько еще понадобится птицы и фруктов. Ее величество Виктория, прекрасно знавшая человеческую натуру, выдала всем поставщикам щедрые авансы, пообещав по окончании ритуала заплатить еще, и с лихвой. Подданные, зная свою королеву, не сомневались в том, что плата будет истинно королевской. А потому на фермах, назначенных снабженческими базами, тоже все было в полной боевой готовности. И крестьяне вполне справедливо считали, что им крупно повезло.
Но вот солнце коснулось горизонта, невидимого за каменными домами огромного древнего города, — и с чердака великолепного Вестминстерского дворца раздались первые ноты кошачьего концерта.
И началось…
Брат Лэльдо, не в состоянии заснуть, да и не желая спать, для начала отправился на кухню. Ему интересно было посмотреть, как там все происходит. Конечно, он старался держаться как можно более незаметно, чтобы никому не мешать, и постоянно прислушивался — не раздастся ли мысленный зов Лэсы, — но иир'ова в нем пока что не нуждалась, а кухонные работники и не в состоянии были заметить кого бы то ни было, поскольку им пришлось трудиться в поте лица, чтобы успевать за степной американской колдуньей. Похоже, подумал эливенер, кошка вошла в раж… Солдаты дворцовой стражи носились по узкой лестнице сломя голову, требуя все новых и новых кувшинов с соками и птичьей кровью… над кухонным двором кружились облака перьев, помощники поваров едва успевали кое-как потрошить зарезанных индеек, чтобы можно было наскоро присолить птицу и бросить в погреба (жаль все-таки было бы губить такую прорву хорошего продукта), а судомойки налетали друг на друга, спеша вынести на сорные кучи ведра с фруктовыми выжимками.
И почему-то всем было весело.
Наверх брату Лэльдо сейчас было никак не попасть — поднимаясь по узкой лестнице, он наверняка здорово помешал бы солдатам, доставляющим колдунье необходимые припасы, а потому молодой эливенер просто потоптался в кухне и во дворе, с интересом прислушиваясь к отрывистым мыслям суетящихся людей. Чего они так развеселились?
Но когда он понял, в чем дело, то и сам развеселился не на шутку. В умах трудящегося люда звучало вот что: «Ай да красавица из-за моря… куда до нее тирольцам… они теперь от зависти полопаются… ай, хорошо поет, зеленоглазая… вот веселая песенка, просто диво… ну, дает, пушистая, вот голосок, так голосок…. ой, мне бы так научиться, все парни мои были бы… эх, жаль, не останется она у нас… вот вывела, вот здорово… ух, рулада, где еще такое услышишь… повезло нам… где еще есть такая королева, чтобы такое удовольствие народу доставить…»
Англичане всерьез восторгались пением Лэсы! Ну, во всяком случае, простые люди, незнатные, искренне наслаждались кошачьими руладами!
Тут брат Лэльдо вспомнил, как Виктория сказала: «Уверена, голос у тебя прекрасный». В тот момент эливенер воспринял слова ее величества как обычную формулу вежливости, но теперь ему стало ясно: Виктория знала, что нравится ее народу, и была по-настоящему уверена, что ночные концерты не только не вызовут ни у кого раздражения, а наоборот, доставят людям радость.
Ну и ну…
Конечно, никто и представить не мог, чем занималась на чердаке Вестминстерского дворца заморская колдунья, — но слышала ее половина Лондона. Брату Лэльдо стало интересно: а как воспринимают пение иир'овы благородные сэры? И он отправился на прогулку, решив побродить возле ближайших к дворцу особняков и подслушать мысли их обитателей.
Уже через полчаса он знал: благородные сэры считали подобную «музыку» слишком примитивной, пригодной лишь для ушей черни. Однако никто и не подумал роптать, лишившись сна. Если уж сама престарелая монархиня не отдыхала, поскольку кошачьи вопли раздавались прямо над ее головой, на чердаке Вестминстера, — то подданным просто не к лицу было бы проявить недостаток терпения. Впрочем, кое-кому из джентльменов по-настоящему нравился ночной концерт, но они ни за что не признались бы в этом в своем благородном кругу… как не признались бы в этом их благородные супруги и дети, которые просто млели от выводимых кошкой рулад.