Лишь ты одна
Шрифт:
– Даже не думай! Я не позволю тебе выскочить замуж только ради того, чтобы заполучить счетные книги!
– Счетные книги я заполучила уже давно, папуля. Да будет тебе известно, Соутус почти ничего не видит. Думала, ты уже заметил. Вести счета он не в состоянии.
Чендос покраснел – и уже не приходилось сомневаться, что он в ярости.
– Почему никто не сказал мне?
– Каждый раз, когда к тебе приезжает Соутус, ты оказываешься на пастбище – может, в этом причина? Или, вероятно, в том, что ты ни разу не поинтересовался, как Соутус ведет дела? Или просто потому, что тебе нет дела до Бар-Эм. Ранчо приходит в упадок после смерти дедушки, а ты просто наблюдаешь.
– Кейси! – предостерегающе окликнула дочь Кортни, но та свою речь уже закончила. Поняла, что слишком далеко зашла. Прежде чем отец успел ответить, Кейси выбежала из комнаты.
Кортни принялась успокаивать мужа, уверять, что девочка просто вышла из себя, но тот, стиснув зубы, зашагал следом за дочерью. Однако оказалось, шел он вовсе не за ней. Он свернул за дом и направился к конюшне, а Кейси выскочила на парадное крыльцо.
Ох, как же нехорошо вышло! Не стоило Чендосу допускать такого скандала. Пусть Кейси и поняла, что виновата, от намерения своего не откажется. Чендос должен был лучше обосновать отказ. Объяснить, что Кейси неминуемо потерпит неудачу, и он хочет уберечь ее от этого разочарования.
Ковбои Бар-Эм ее, может, и примут на время, потому что знают как внучку Флетчера, но наемные рабочие, которые сменяются каждый сезон и не знают ни Кейси, ни ее деда, девчонку слушаться не станут. Будь она старше – дело иное. Однако даже взрослой женщине большинство мужчин не захочет подчиняться, о молоденькой девушке что и говорить.
Но Чендос в споре не упомянул об этом – или выразился недостаточно ясно, но теперь уже поздно. На эмоциях Кейси может повести себя непредсказуемо. Кортни попробует поговорить с ней сама, но надо дать девочке время остыть.
Глава 2
В свою комнату Кейси не пошла. Парадное крыльцо ближе, и по утрам там обычно никого нет. В том числе и сегодня.
Крыльцо было большое – правда, шириной всего в десять футов, зато в длину все восемьдесят, во весь фасад дома. Здесь стояли столики и стулья, нашлось место и для пары качелей – отец велел установить их тут; мать обустроила большой цветник, и потому плевательницы обитателей ранчо были не так заметны.
Кейси подошла к перилам и схватилась за них так, что побелели костяшки пальцев. Окинула взглядом владения Стратонов, ее отца и деда. Плоские равнины, но кое-где виднелись холмы и деревья вокруг источников, повсюду кактусы и типичная для Техаса живность. У северной границы растет лес, но из дома его не увидеть. Границей, отделяющей одно ранчо от другого, служит русло реки. Дальше к югу совместное владение – озеро с чистой водой, полное окуней. Сильная, прекрасная земля. Но этим весенним утром Кейси едва ли это замечала.
Она наговорила отцу лишнего, но и ему следовало быть разумнее. Кейси чувствовала вину и злилась так, что было трудно дышать. И если к злости она привыкла – братья обожали дразнить сестру, – то чувство вины для нее ново. А она действительно провинилась.
О чем Кейси только думала? Отцу действительно было наплевать на Бар-Эм. С имениями Флетчера он не хотел иметь ничего общего и никогда этого не скрывал. А Кейси деда любила и не понимала, почему они с Чендосом не могут забыть старые обиды и жить мирно. Флетчер со своей стороны прилагал к этому все усилия. Но Чендос оставался непреклонен.
Конечно, Кейсли слышала, что жена Флетчера Мира бросила его из-за многочисленных измен и сына забрала с собой. Флетчер искал их везде, но оба исчезли бесследно.
Где они скрывались, Флетчер так и не узнал, пока многими годами позже Чендос не объявился на ранчо Бар-Эм. Ему крупно повезло, что его не пристрелили, когда он подъехал к дому на своем коне, одетый в штаны из оленьей кожи и с длинными черными волосами, заплетенными в косу. Его едва ли можно было отличить от индейца, только темно-голубые глаза выдавали – глаза Миры, по которым Флетчер и узнал сына.
Как говорил дед, жена ушла от него в порыве ярости. Неизвестно, правда ли это, но в пути Мира не была осторожной, почему они с ребенком и попались в руки индейцев племени кайова, а те продали их команчам. К счастью, им повезло. Молодой храбрец взял Миру в жены и усыновил Чендоса. Через несколько лет у них родилась Белый Ветерок, и Чендос обожал свою единоутробную сестру.
Чендос был совсем ребенком, когда с матерью попал в плен. Через десять лет ему исполнилось восемнадцать, и он готовился вступить в племя на равных правах с остальными мужчинами. Но Мира отправила его к отцу, домой, потому что хотела, чтобы сын попробовал жить среди белых людей до того, как привыкнет к образу жизни индейцев.
Однако она ошиблась. Привыкнув выполнять просьбы матери, Чендос поехал, хотя уже давно решил, как проживет оставшуюся жизнь. Его вырастили команчи, и он чувствовал себя одним из них.
Но узнать от белых побольше Чендос счел полезным – он мнил их своими врагами. К несчастью, взбудораженный внезапным возвращением сына, Флетчер решил, что тот намерен остаться, и не замечал враждебности. При этом сам старик, в те годы упрямый, властный и несдержанный, отношения с сыном только портил, а не улучшал.
Мужчины спорили все время: отец пытался переделать сына под себя, а тот не поддавался. Юношу восемнадцати лет Флетчер считал ребенком, которого можно воспитать, и обращался с ним как с мальчишкой. Но Чендос уже не был ребенком. И хуже того, Флетчер в итоге применил силу.
Он велел своим людям насильно обрезать Чендосу косы. И, по словам Флетчера, это была настоящая битва: парень ранил троих и сбежал – спустя всего три года после приезда. Флетчер и не думал, что еще когда-нибудь его увидит. И справедливо, ведь Чендос не простил отца, даже после его смерти.
Флетчеру не скоро стало известно, что Чендос обнаружил множество членов своего племени мертвыми – убитыми шайкой белых. Мать и сестру его изнасиловали и убили, и случилось это как раз в тот самый день, когда он вернулся. В течение четырех лет Чендос и выжившие команчи преследовали убийц, чтобы отомстить. Месть их была жестокой: негодяи страдали и мучились не меньше, чем женщины и дети индейского племени. Тогда Чендос и повстречал Кортни Харт, будущую мать Кейси.
Кортни тогда была еще девочкой и вместе с отцом и мачехой перебиралась через Канзас в Техас. Так уж вышло, что их отец поставил палатку на земле одного из тех белых, напавших на племя команчей. Месть индейцев обрушилась на белых той ночью, и Чендос был с ними. Гибель матери и маленькой сестры, жестокая и мучительная, взывала к возмездию. Но Кортни он пощадил, обнаружив ее в амбаре. И страсть пробудилась в тот роковой день – по крайней мере для Чендоса.