Лишенное формы
Шрифт:
Когда-то моя карьера в Гильдии шла в гору. Гильдия стражей наблюдает за иными — друидами, фейри, эльфами и гномами — и выполняет роль как полицейского ведомства, так и дипломатического корпуса. В каждом городе со значительной концентрацией иных есть отделение Гильдии, служащее штаб-квартирой для местных. Все отделения подчиняются верхушке, обосновавшейся в Ирландии. Там же, где обосновалась и старая добрая королева Мэб. Владычица Тары.
И все же кое-чего не хватает. Денег. Апартаментов. Девочек на ночь — стоит только захотеть. Фотографий в газете. В свое время мне поручали самые важные, самые ответственные расследования. Теперь все позади. Все ушло. Все смыло в прошлое та встреча с эльфом-зеленым у ядерного
Врачи пребывают в растерянности. Проблему они видят в некоей неясной темной массе в моем мозгу, но определить, органическая она или нет, не могут. Проникнуть в нее не удается ни с помощью диагностических приборов, ни посредством технических средств. Предложили сделать это физическим способом — вскрыть и посмотреть, — но связь живой ткани и тех самых способностей остается для них загадкой, и у меня нет оснований верить им на слово. Уж пусть лучше поставят эксперимент на ком-то другом, а потом обращаются ко мне. Возможно, разгадать тайну помогло бы кольцо власти, но оно исчезло вместе с эльфом. Я бы пожелал болвану смерти, если бы не рассчитывал его найти. Надеюсь, Мердока при нашей встрече рядом не будет. Человек он высокоморальный и поквитаться просто так не позволит. Впрочем, вся эта ситуация огорчает его также, как меня самого. По крайней мере так он сам считает.
Вообще-то Мердок хороший парень. Иногда даже слишком хороший, что не идет ему на пользу. Знает, что милостыни я не приму, но время от времени все равно втягивает меня в интересные делишки. Система устроена таким образом, что любые преступления, имеющие отношения к иным — то есть всем, кто наделен способностью манипулировать сущностью, — расследует Гильдия, тогда как под юрисдикцию муниципальной полиции подпадают обычные люди. На деле же, однако, Гильдия всячески стремится сбросить с себя случаи, в которых как-то замешаны люди. То есть брать только громкие дела, а мелкие преступления — имеют к ним отношение иные или нет — сваливать на местную полицию. И каждый раз, когда Гильдия решает, что преступление относится к сфере ответственности людей — а так бывает в большинстве случаев, — разгребать грязь приходится отделу Мердока. Полиция вынуждена брать под опеку Вейрд, потому что Гильдии наплевать на здешних иных, если только не хватают какого-нибудь важняка. Пособия по инвалидности да редких выплат от Мердока «за консультационные услуги» хватает на оплату счетов.
К тому времени, как я добрался до дома, к городу уже подкрался рассвет. Дом — это бывший склад в сумеречной зоне на окраине Вейрда, который с натяжкой можно охарактеризовать как переустроенный. Лифт на пятый этаж идет медленно, быстрее подняться пешком, но я обычно не утруждаю себя ступеньками. Жилье здесь дешевое, место тихое, и соседи не заглядывают в магический кристалл посреди ночи — я от этого просыпаюсь. Большинство других обитателей отставники и студенты-гуманитарии, а в подвале, по-моему, до сих пор водятся гномы, хотя мне на глаза они пока не попадались. Моя квартирка — угловая на последнем этаже. Когда-то у меня были крутые апартаменты в стиле ретро, но сейчас я обхожусь одной спальней с видом на разваливающийся причал. Бухта за ним, впрочем, даже радует глаз.
Большую часть времени я провожу в гостиной, а работаю в комнатушке поменьше, в самом углу здания. Так что по утрам солнце не светит в глаза, и я, сидя за письменным столом, вижу Бостон до самого горизонта и аэропорт. Есть на что отвлечься — хоть днем, хоть ночью.
Я втиснулся в скрипнувшее кресло и включил компьютер. Новая жертва — новый файл. Я перенес в него свои заметки, описание тела и отметил место преступления на карте. Всю прочую информацию Мердок перешлет, как только получит. Нынешняя жертва стала третьей в недельном цикле, поэтому в мемориальном госпитале согласились рассматривать все новые дела в первостепенном порядке. Какое великодушие.
Последняя жертва могла быть любой из двух первых. Мужчина, проститут по роду занятий, обнаружен в глухом переулке, сердце отсутствует. В грудной полости — камень, на крыльях — варды. С последними все понятно. Кое-как летать может даже пьяный фейри, поэтому преступник нейтрализовал крылья. Ясно, что камни в ране в данном случае заменяют некие талисманы, но мне о подобного рода ритуале слышать не доводилось. Они не заряжены, и в них вообще ничего нет, если не считать обычной телесной сущности. Настоящая сила сразу не уходит, и по крайней мере какие-то ее следы я бы обнаружил.
Я откинулся на спинку стула и пробежал взглядом по книжной полке. Древние кожаные корешки соперничали в борьбе за место с дешевыми бумажными обложками учебников по магии, инструкций по наложению заклятий, колдовских книг, рунических словарей, справочников по произношению на четырнадцати языках — три из которых формально мертвы, а один и не существовал толком, — и первым полным изданием Ллойда Александра. Нужный ритуал скорее всего скрывался где-то на этих страницах. Рассматривая приткнувшееся в уголке старинное кельтское руководство, я решил, что трех часов сна слишком мало, чтобы браться за огамическое письмо — или вообще за что-то.
Я поднялся и прошел в кухоньку. Вспыхнувшая в холодильнике лампочка явила тот очевидный факт, что запасы продуктов требуют пополнения. Я взял крохотный, размером с наперсток, пузырек со светящимся желтым пятнышком внутри. Люди называют их пчелами-светляками, посылками бедняка. Пользуются ими по большей части люди, у которых есть друзья среди иных, хотя работают они не у каждого, и даже если работают, обычному человеку требуется держать их пару часов для подзарядки. Электронная почта быстрее, но у меня сейчас нет выхода, хотя большинство моих посланцев почему-то не добираются до адресата.
Я опустил светляка в карман — согреть — и пока разворачивал матрас, в штанах уже гудело. В пузырьке, издавая характерное жужжание, прыгал и приплясывал крохотный огонек. Я осторожно вытащил пробку, вытряхнул светляка на ладонь, поднес к губам и сказал:
— Стинкворт. «Подорожник». Полдень.
Светляк сорвался с ладони, завис на мгновение и вылетел в окно.
Я рухнул на матрас и проспал до начала утренних новостей. Четыре часа спустя я уже сидел в «Подорожнике», уплетая ланч вместо завтрака. Заведение открыли несколько лет назад китайцы, муж и жена, надеявшиеся найти себе уголок на эльфийском рынке. Они, может, и не отличают медовый пирог от пончиков с луков, но бургеры у них вполне приличные. Главные их клиенты — туристы-тинэйджеры, отважившиеся совершить дневную экскурсию в нехорошую часть города. Мне «Подорожник» нравился тем, что там редко встретишь кого-то знакомого. У большинства оставшихся друзей вкусы получше.
Полдень уже миновал, а я все сидел, вертя в пальцах соломинку и разглядывая посетителей, исключительно людей. Каждый раз, когда хлопала дверь, они подскакивали и поворачивались к входу, но, не увидев ни крыла за спиной, ни заостренного уха, разочарованно возвращались к тарелкам. Меня никто не беспокоил. Друиды не так заметны. Внешне мы такие как люди, но у нас более широкий спектр сенсорных возможностей, и, конечно, мы умеем подключаться к сущности. Я подождал еще минут двадцать, поднялся — требования мочевого пузыря звучали все настойчивее — и отправился в туалет.