Лишний свиток
Шрифт:
— А некому больше. Матёрый, с-с-сука, — прошипел редгар.
— А по какому признаку вы это определили? — несколько напрягся я.
— А не появляется, скотина. Пять лиг окрест прочесали, с артефактами — нет в округе живых мертвецов. И ночью дежурили! А эти придурки пропадают. Значит, он захватывает их разум, не приближаясь, — подытожил он.
— Совершенно не факт, Рарил, — слышимо только мне прошелестел мертвечина. — То есть не факт, что матёрый. Сильный иллюзионист — может быть, но «матёрый» не стал бы сидеть в этой дыре. А скорее, был бы в клане, либо жил бы в городе.
—
— Понятно, благодарю, — кивнул я троице. — Посмотрю-причувствуюсь и навещу Индреля Венду. Он там? — махнул я лапой на довольно комично выглядящее жильё.
Комичность заключалась в том, что округлые, серо-зеленоватые, ворота в данмерском стиле были пришпандорены не к дому, а к зелёному невысокому холму практически в центре плантации. Ну и такой, хоббичий видок выходил, забавный.
— Там. Нажирается с горя. Хотя, ещё утро: должен быть в сознании, а может и со вчерашнего не проснулся, — задумчиво озвучил редгар.
Ну и отошёл я в сторонку, напряг «виденье всего» и стал мысленно совещаться с мертвечиной.
— Так, ну что тут вампир — они не сомневаются. Но его никто не видел, — определил я. — Теоретически это может быть ещё какая-то гадость?
— Нет, — отрезал Анас. — Не встречал и не слышал о чём-то таком. Заметь, убивает медленно, уходят они сами… Нет, нет никого из чудовищ и даэдра любых типов, чтоб так себя вел.
— А конкурент с нанятым иллюзионистом… хотя нет, рабы мертвы. И даже если он работает «под» вампира — растягивать на такой срок…
— Кстати, может. Правильная месть, разрушающая благосостояние и дело всей жизни, притом находясь вне подозрений, — мечтательно протянул некрохрыч. — Но очень вряд ли, Рарил, — подытожил он. — Такая вкусная месть — признак давней, на поколения, вражды. Великих Домов… Ну в общем — «нет». Столь маловероятно, что можно и не рассматривать как вариант.
— В принципе, и вампир может мстить, кстати.
— То же самое, Рарил: не та величина владелец огорода болотного тростника. И это не столь важно. А важно нам найти этого выкормыша Бала. И прикончить.
— Так, день у нас есть, — прикинул я. — Значит, узнаем про окрестные закутки и проверим их.
— Не думаю, что что-то там будет. Эти вояки торчат тут не первый месяц не из любви к морскому воздуху, — захихикала дохлятина. — Но да, до ночи делать больше нечего, — признал он. — А вероятность, что нас окружают дебилы — всегда отлична от нуля.
— И не говори, — согласился я.
Направился я к хоббичьей норе — отметиться перед заказчиком было надо, да и попытаться выяснить насчёт нор и закоулков. По дороге я натыкался на вяло и скорбно валяющихся в зарослях тростника аргониан. Очевидно, в преддверии смерти, о которой они знали, аргументов «работать отсюда и до заката» Венду найти не смог. Так что скорбные граждане рабы скорбно предавались скорбному пинанию пинусов.
Постучал я в дверь вендова обиталища, на что видимые в «вижу жизнь», расположенные неподалёку от входа тела даже не дёрнулись. И вошёл, обнаружив что тела — женские, раздетые, похмельные. И аргонианки. Не спали, подняли на меня мутные глаза и попробовали отвернуться.
—
Состоятельность, очевидно, пребывала там же, где недостающие детали туалета похотливых и похмельных аргонианских дев. Видимо, пофигизм прочих Изаур Венду наложился у этих двух горничных на ударные дозы хмельного и потрахушки. И сейчас им на всё похрен.
— А давай я их, — азартно закопошился Анас.
— Да ладно, не стоит вашей дохлости связываться, — отмахнулся я. — Сам справлюсь, — заключил я, пуская лёгкие, но ощутимые молнии в саботажниц.
И, невзирая на враньё о несостоятельности электротерапии — отлично сработало! В глазах ящерок появилась осмысленность, в движения — резвость. В общем, сразу бы так, довольно заключил я, топая за безуспешно пытающимися возместить руками и хвостами отсутствующие детали туалета аргонианками.
Через полминуты меня подвели по типично данмерскому, а не хоббичьему (чего подсознательно ожидалось) коридору до двери. Одна из аргонианок умирающе пискнула, что господин Индрель за дверью, и присоединилась к обессиленно сползающей по стеночке товарке.
Электричество кончилось, мудро заключил я. Подумал, не оживить ли страдающих дам новой порцией живительного потока заряженных частиц… Но решил побыть сквалыжником: на каждую похотливую деву разности потенциала не напасёсси!
И ввалился в спальню кабинет, сотрясаемый совершенно потрясающем храпом. Храп потрясал своей громкостью, наполненностью перегаром, и… миниатюрностью своего издавателя. Даже скрюченный в разворошенной койке данмер в замызганной ночной рубашке и не менее замызганном ночном колпаке набекрень был метра полтора в вышину. Это я, скорее, накидываю, потому что понять точные габариты скрюченный фигурки было сложно.
— И как ты, дружок, до Гильдии-то добрался, — задумчиво оглядел я россыпи бутылок, под которым не было видно пола.
— Алхимия, Рарил, — прошелестел на ухо Анас. — Без неё этот коротышка давно бы сдох: даже наше здоровье ТАКОГО, — окинул он руками легионы пустых бутылок, — не выдержит.
— И ты знаешь, Анас, — оценил я общую композицию. — Я уже точно уверен, что это какой-то молодой вампир. Мстить — этому…
— Это ты молодой и глупый. Вообще вероятность серьёзной мести невелика, это да. Но внешний вид, отсутствие или присутствие магических сил — совершенно не показатель, — занудствовал некрохрыч.
— Угу-угу, — ответил я его занудной дохлости. — Па-а-а-адьём! — рявкнул я. — Господин Венду, вас ждут великие дела!!!
— О-о-ой, как плохо-то, — раздалось от закопошившегося на койке коротышки. — Где это… а, во… — после этого коротышка забулькал склянкой, судя по стеклу и объёму — алхимическому, а не естественному похмелятору. — А вы кто? И что делаете у меня? — явно начал приходить он в себя. — И нет у меня никаких дел! Ни великих ни малых, всё плохо… — пригорюнился он.
— Рарил Фир, маг Гильдии, — бросил я, прикидывая, куда бы мне изящно присесть.