Лишний
Шрифт:
—Значит, угощу обедом, а там видно будет кому вы этой ночью давать будете с огоньком и фантазией,—при этом по хозяйски сгреб красотку и чмокнул в щечку. Небрежно-покровительственно принял шутливую пощечину и почти бегом помчался по коридору.
Проснулся поздним утром. Выходной, это просто здорово. Опустился на подушку и хозяйским жестом запустил руки в мягкие, шелковистые шевелюры. Каждую в свою. Обе лежащие рядом голышки разом засопели и завозились. Первой проснулась Лена, она и летом частенько опережала любившую поспать подружку. Потянулась и сразу полезла целоваться. Ах ты самка ненасытная, ведь и четырех часов не прошло…
Угомонились к обеду, но похоже не совсем, Алекс чувствовал нежные пальчики, что легко-легко ласкали самые чувствительные места измученного теле.
—Лексик,
Лекс,—Лене нравилось его называть именно так, особенно когда разговор касался важных для нее вещей,—ты помнишь как все началось?
Три с половиной года назад
Ну началось все довольно весело. Заканчивая третий курс, Алекс чувствовал себя весьма устойчиво. Многое из того, что изучали по информатике, он одолел еще в школе так, что основное внимание он смог уделять стратегии сей непростой дисциплины, чем вскоре привлек благожелательно-заинтересованное внимание преподавателя и к концу второго курса плотно сотрудничал с пишущим кандидатскую ассистентом, причем на добровольно-безвозмездных началах. Зато довольно много ленивых до объектного программирования девочек и мальчиков обрели у него частично или полностью выполненные курсовые и практические, а вот тут уж первым пунктом шел вопрос материального вознаграждения. Кстати Алекс не халтурил, хотя вполне имел такую возможность, благодарный препод за его творчество зачет ставил практически автоматом. Но зачем подводить хорошего человека? Зато и в ценах Алекс не стеснялся. Так, что снимать отдельную квартиру-однушку с огромной кухней он смог бы и без родительский дотаций. А в конце второго курса студент скомплектовал и возглавил филиал городского сервисного центра “1С”. Центром командовал однокашник препода, он и привлек Алекса по его протекции, когда такой филиал удалось пробить, особого интереса к его работе не проявлял, бухгалтерия в порядке, клиенты довольны и счастливы, чего еще желать? Тем более зарплата одной из “мертвых душ” уходила по вполне понятному адресу. Горизонтальные связи великая сила, и почему их называют коррупционными? Это ведь только в трудах апологетов частной собственности путают умение добиться максимального финансирования своего кармана с работой эффективного собственника.
На остальных кафедрах предприимчивый студент недовольства не вызывал, тем более особых конфликтов не было, так мелкий срач, он не в счет и легко сглаживается. Вот и экзамены за третий курс удалось сдать досрочно. В начале третьего курса Алекс внял нотациям родителей и прекратив декларировать независимость, принял предложение бабушки. Та наконец исполнила свою мечту—уехала в куда-то под Питер, к подруге, оставив внуку доверенность на квартиру. Полгода беготни, кредит в банке, правда небольшой, льготный и всего на два года, превратили бабушкину трехкомнатную улучшенной планировки в две совсем не хрущевские двушки, одна в Пушкине, другая в Москве. Причем столичная располагалась рядом с институтом и имела огромную кухню. В Пушкин Алекс не ездил, но бабушка осталась вполне довольна. Кредит взяли на себя родители в стремлении помочь бедному студенту Ежемесячные платежи составляли не более половины того, что Алекс платил год назад за квартиру, поэтому он не стал спорить. Понадеялся, что оплатив кредит родители успокоятся, посчитав, свой долг перед великовозрастным дитятей выполненным, а это в свою очередь сделает семейные отношения более спокойными и комфортными.
Так и избежал Алекс общаговского счастья. Сегодня, в пятницу, за две недели до каникул, в разгар сессии, его принесло по просьбе сокурсника, чей копм одолели железячные проблемы. Корпоративная солидарность бросила Алекса на амбразуру. К счастью амбразура оказалась маленькой—всего навсего сдохла видеокарта, неприятно конечно, да и для кармана расстройство, однако вполне современная материнка имела встроенную, чего вполне достаточно для любого графического редактора, а в навороченные стрелялки во время сессии рубиться некогда. Ремонт занял минут десять. От коньяка отказался, всерьез боялся загудеть в какой-нибудь пьянке, которые в бешеной к середине сессии общаге, возникали спонтанно, вне всякой системы. А по сему определил стоимость непосильного труда равной чашке хорошего кофе..
Как не странно, в общажной кафешке варили прекрасный кофе, правда только для продвинутых пользователей, которые приносили молотый кофе с собой и были знакомы с барменшей, веселой теткой с необъятной талией. Кафешка пустовала, только за дальним столиком сидели две девчушки, судорожно листавших толстенный учебник по высшей математике. Алекс ткнул компьютерного страдальца в бок и показал на студенток, тот фыркнул, что зовут их Лена и Оля, девочки вроде ничьи, но ужасно дикие, хотя уже вроде и не девочки, то есть вполне готовы к употреблению, да никто их разлучить не может, чтоб употребить как положено.
Алексу девочки понравились, делать было нечего, имелась пустая квартира, которой последняя уборка придала вполне приличный вид, и он решился на приступ.
Первая же фраза застряла в зубах, когда две пары тоскливых глаз уставились на приставалу. Тряхнув головой, Алекс решительно отобрал у них кирпич “Вышки” и коротко приказал:
—За мной, шагом марш! Эту мутотень и в нормальной-то обстановке читать невозможно, а уж в этом бедламе!
Девушки приехали из небольшого городка, держались всегда вместе, причем намертво. Двоих обломать намного сложнее, вот и не пошли девочки по рукам, зато и не вписались ни в одну из компаний, после нескольких вечеринок их практически отторгли. Умные провинциалочки сильно не огорчились, тем более приходилось наверстывать, все же уровень преподавания в московский школах повыше и по-обширней будет. Старания не пропали втуне, все кроме “Вышки” удалось сдать досрочно. Но эта галиматья пугала диким обилием зубодробительных формул, поэтому зубрили как проклятые и к настоящему времени окончательно отупели и вроде как остекленели.
Такси быстро забросило Алекса с так и не пришедшими в себя девчонками на квартиру. Дома, не давая опомниться, он загнал девчонок в ванную, ткнул одной на джакузи, второй на душевую кабину.
—Шмотки в стиралку, дальше сами разберетесь. Что смогу, из одежки подберу, потом в спальне возьмете. Одурь общаговскую смоете и на кухню. Этот кирпич грызть и грызть, а времени всего неделя осталась.
Ошалевшие подружки послушно потянулись к застежкам и выходя из ванной комнаты, Алекс увидел, как в висящем на противоположной стене большом зеркале мелькнула аппетитная попка в кружевных трусиках.
На кухне сидели уютно, на большом диване, совсем по-домашнему. Девчонки смешные в его старых, еще школьных спортивных костюмах, по-детски прихлебывая кофе из больших чашек, прилежно листали его конспекты за первый курс. Несколько теорем в учебнике излагались уж совсем по—идиотски, в конспектах все было гораздо понятнее. Глубокой ночью, уже после трех часов, Алекс шуганул их в спальню, а сам плеснул из недавно начатой бутылки грамм сорок коньяка в широкий бокал, которые и тянул, пока не стихло шебуршание в спальне. Прошел в ванную. Девчоночьи одежки висели на сушилке аккуратно расправленные, чуть в сторонке, только, что простиранные вручную трусики и бюстгальтер. Спортивные костюмы аккуратно сложены на стиральной машине.
Улыбаясь, Алекс крутился под упругими струями в душевой кабине. Похоже его ожидала благодарность по полной программе. Вытерся и обмотав полотенце вокруг бедер прошел в спальню. Бдения над учебниками похоже продолжались не первую ночь и подружки не просто устали, а полностью вымотались. Ольга уже дрыхла, да и Лена встретила его мутными ото сна глазами.
—Спи, кошка.
В глазах мелькнуло удивление и даже обида:
—Такие невзрачные, что совсем ни на что не годны?
Алекс беззвучно рассмеялся и откинул одеяло. Наклонился к аккуратной грудке и лизнул темный, маленький сосок. Потом прихватил его губами, слегка прикусил, снова лизнул. Девочка испуганно пискнула. Шлепнув по несмело потянувшейся к полотенцу руке, необидно хмыкнул: