Лишняя в его доме
Шрифт:
А стоит ли им что-то объяснять? У меня тут новая жизнь. Отмахнувшись от контракта, подам на развод, мне никто не может этого запретить. Тех денег, что у меня есть, хватит, чтобы встать на ноги…
Мечты…
Мне не позволят. В этой истории я должна до конца отыграть свою роль, прежде чем получу свободу…
Глава 48
Диана
Информация обо мне продолжает муссироваться в прессе. Фотографий становится все больше. В основном появляются снимки, сделанные еще в школе,
— Привет, — подсаживается до начала лекции Матвей. Посмотрев на Усачева, сразу замечаю его хмурое выражение лица, напряженный взгляд. От него веет холодом. Он знает. В воздухе пахнет озоном, будет гроза.
— Привет, — разворачиваюсь, сажусь лицом к Матвею, готова выслушать обвинения. Недолгая пауза, за время которой пропасть между нами разрастается до размеров океана. Нужно что-то сказать. Приходят на ум какие-то слова, но я молчу, что бы я сейчас ни сказала, это будет использовано против меня.
Матвей достает из кармана телефон, снимает блокировку, протягивает, развернув экраном ко мне.
— Это правда? — с осуждением, пытаясь скрыть злость.
Чувствую укол в сердце. Матвей стал мне близок, мне больно наблюдать, как в его глазах растет разочарование. Не хочу лгать, мне была приятна его симпатия, меня покоряли его поступки. Матвей красивый парень, нам интересно общаться и проводить время вместе, мы на одной волне, наши чувства медленно расцветают, без огонька и страсти, а этого явно недостаточно, чтобы поставить на кон так много.
Получи я развод и свободу от Алибековых, возможно, у нас могло что-то получиться. Мы могли бы попробовать построить отношения. Обстоятельства сейчас не на нашей стороне, я не могла подвергать его жизнь опасности. Поймет он или нет, но я поступила правильно и не чувствую за собой вины.
— Правда, — не отводя взгляда от экрана телефона, который медленно гаснет.
— Замужем, — это не вопрос, а констатация факта, поэтому мне не нужно отвечать. — Ты собиралась мне сказать? — слышатся обвинительные нотки в голосе. Неприятно.
— Не знаю, — поднимаю на него взгляд. — Возможно, когда-нибудь.
Я не стану оправдываться. Я не вводила его в заблуждение с корыстными целями, не играла его чувствами и не лгала. Моя относительная свобода связывает меня кучей обязательств и обещаний, о которых я не имею права говорить. Пусть хотя бы попытается меня понять, я не могла рассказать. Мы не стали настолько близки, чтобы я рискнула всем, а главное — нашими жизнями. Я не знаю, насколько ослабло влияние Карима Алибекова, чтобы перестать его бояться. Хотя он и без влияния способен совершить любое преступление, а тут затронута честь его семьи, о которой он так печется.
Наш разговор прерывает преподаватель, со звонком вошедший в аудиторию. Матвей встает и уходит, ничего
— Усачев, вы куда? — окрикивает парня преподаватель. Матвей никак не реагирует.
«Как в воду опущенная!»— эта фраза как нельзя лучше описывает мое состояние. Не получается сконцентрироваться на лекциях, погружаясь в невеселые мысли, пропускаю большие абзацы материала. Чувствую облегчение, когда последнюю лекцию отменяют из-за надвигающейся непогоды. Приезжаю домой раньше Антонины. Бабушка выходит встречать.
— Я приготовила твои любимые пирожки, мой руки и садись за стол. Замерзла, поди, пока до дома шла, — возвращается на кухню.
Бабушка приготовила не только любимые пирожки, но и любимый суп.
— А Матвей что не поднялся? — спрашивает бабушка, ставя передо мной тарелку горячего супа.
— Дела у него, бабушка, — вынужденно лгу.
— Как учеба? — суетясь вокруг меня. Бабушка старается быть в курсе всех событий, что происходят в наших с Тоней жизнях.
— Все хорошо… — пересказываю события сегодняшнего дня.
— А что хмурая такая, если все хорошо? — подозрительно смотрит на меня.
— Голова болит, — тру лоб. Не хочу ее расстраивать. Мы с Тоней решили не рассказывать бабушке о том, что происходит в Москве, но упомянули о смерти Алины. «Пусть земля ей будет пухом», — сказала она тогда.
— Отдохнуть тебе надо. Давай доедай и ложись, — командует бабушка.
Тоня приезжает спустя час. Жалуется, что еле добралась до дома. Из-за разыгравшегося бурана не могла сесть в переполненный транспорт. Бабушка, налив Антонине суп, поспешила к телевизору, там начинался любимый турецкий сериал.
— Эрик пригласил завтра сходить в кафешку, — сообщает сестра, выкладывая на стол из рюкзака корейскую лапшу. — Позже приготовим, попробуем, — быстро прячет упаковку в нижние ящики, пока бабушка не заметила. Она не одобряет, что мы едим всякую гадость.
«Эта химия вызывает кучу опасных заболеваний, а вы ее добровольно в рот суете!» — бурчит бабушка, заметив пустую упаковку в мусорном ведре.
Тоня ведет блог о всяких «вкусняшках», которые находит на прилавках супермаркетов. Привлекает меня участвовать в своих экспериментах. Записи со мной монтирует, чтобы я не попала в кадр, но пробовать приходится все, что она приносит. Плохо то, что это происходит ночью, когда бабушка ложится спать. Вес я пока не набрала, но еще полгода «ночных дегустаций» — и я не залезу в любые брюки, которые стала носить здесь.
— Ты пойдешь? — спрашивает сестра. Я не сразу понимаю, о чем идет речь.
— Я думала, вы вдвоем сходите.
— У нас не те отношения, чтобы вдвоем на свидания ходить, — важно заявляет. А мне кажется, что у них давно «те самые отношения», просто Антонина выделывается, мучает парня. — Тем более Эрик обещал взять Матвея с собой, — добавляет сестра.
— Я не знаю, — пожимая плечами. Тоня улавливает мое настроение. — Матвей обо всем узнал и обиделся, — пересказываю наш с Усачевым разговор.