Лисовский. Всевидящий барон
Шрифт:
— Уступишь мне? — спросил Овчинников. — Я хочу первым его избить.
— В смысле?! — дёрнулся Веретенников. — Да ни за что! Я первый, и это даже не обсуждается.
— А может, всё-таки… да я быстро, отхреначу его так, что к тебе он еле живым потом выйдет. — самодовольно воздел подбородок Овчинников.
— На твоём месте я бы не был таким самоуверенным. Какова вероятность, что ты победишь Лисовского? Если проиграл два раза, то почему на третий что-то изменится?
— П-хах! — усмехнулся Овчинников. — Не смеши меня, Андрей.
— Слушай, было бы всё так просто, мы бы сейчас здесь не сидели.
В голове Овчинникова что-то щёлкнуло. На секунду появилась мысль, что Веретенников прав. Действительно, ведь Лисовский и правда как-то уж слишком хорошо уклонялся. Если подножку и можно было списать на случайность и везение, так как неожиданно появился рыхлый, то вот случай в столовой… Данил подкрался совершенно незаметно и очень быстро ударил вилкой, но по итогу это закончилось тем, чем закончилось.
Парень почесал свой красный и всё ещё зудящий от боли лоб.
— Не нравится мне всё это… — проговорил Овчинников. — Лисовский и правда какой-то мутный. Но я всё равно отделаю его, во что бы то ни стало. Ведь я — наследник великого рода. А этот выродок — изгой и неудачник. Как изгой и неудачник может победить меня? Бред же какой-то, ну. Этот мир не так устроен.
— Ты тот ещё идеалист, Данил, — вздохнул Веретенников. — И Лисовского я тебе не уступлю уж точно. Всё это время я усиленно тренировался, и постараюсь выложиться на полную. И тогда выиграю его. А если нет… хотя, и думать не хочу, что будет в ином случае.
— Тогда может что-нибудь с ним сделаем? — предложил Овчинников с горящими глазами. — Ну, подкараулим там где-нибудь, сломаем пару косточек. А может и…
— Нет! — воскликнул Веретенников. — Ты совсем уже головой тронулся? Если Лисовский не дотянет до дуэли, мне точно конец. Нет-нет-нет, даже не вздумай. Выкинь эту идею из головы. Мы уже (!) опозорились, и единственный вариант это исправить — победить Лисовского при всех. Только это очистит нашу репутацию, и репутацию нашего рода.
Веретенников немного не договаривал. На самом деле, он был бы безумно рад, случись что с Лисовским. Был бы рад, если дуэль не состоится. Но отец предупредил — что если попытается что-то сделать, кара настигнет его моментально. Поэтому у Андрея не оставалось другого выхода, кроме как драться по честному.
— Хорошо… — вздохнул Овчинников. — Тогда что будем делать? Сначала твоя с ним дуэль, потом моя?
— А как ещё? Только так.
— Хм… — Овчинников тяжело вздохнул и почесал затылок. Поглядел на студентов, что шли по коридору. Среди них он заметил одно знакомое лицо. Знакомое рыхлое тело… — Точно! Придумал! — радостно воскликнул он.
— Что? — в глазах Веретенникова промелькнула хоть и слабая, но надежда.
— Есть в академии один жирный простолюдин… и по поводу его немощности я точно не сомневаюсь. Без проблем уделаю его за секунду.
— И-и-и?..
— А, так вот. Этот рыхлый нищеброд, так вышло, налетел на меня ровно в тот момент, как я ругался с Лисовским. То есть, по сути, жирный на стороне Лисовского, а я — против них.
— Не совсем понимаю, к чему ты ведёшь? — щурился Веретенников и чесал свой внушительный подбородок.
— Ты же в курсе, что можно устраивать двойные дуэли?
— Конечно.
— Так вот, можно сделать так, чтобы мы с тобой дрались против Лисовского и рыхлого. А так как рыхлый нам вообще не соперник то мы, по сути, вдвоём насядем на Лисовского. И тогда-то уж точно его уделаем.
— Кхм… — закусил губу Веретенников. — Слушай, а звучит неплохо. Если твой… рыхлый и правда окажется слабым соперником, то у нас есть неплохой шанс против Лисовского.
— В общем, ты согласен, да?
“Да это мой единственный шанс!”
— Конечно, — сдержанно ответил Веретенников и пожал руку Овчинникову.
— Договорились.
Чутьё подсказывало мне, что сегодня без ценной информации я отсюда не уйду. Хотя и… на первый взгляд ситуация выглядела удручающе.
Я стоял напротив зловещего дома, построенного веке так в восемнадцатом. Покосившееся трёхэтажное здание было выкрашено в серо-жёлтые тона, сплошь его покрывали глубокие трещины, а из парадных сквозило такой сыростью, что казалось, будто это пещеры.
Вдобавок ко всему — и погода испортилась. Небо затянуло тучами и вот-вот грозился пойти дождь.
Обожаю Петербург.
Да, сейчас я был в Старом Городе. Причём, в самой неблагополучной его части. Неблагополучная часть неблагополучного района…
Всё это дико контрастировало с остальными частями города, цивилизация которых будто жила в двадцать втором веке, в то время как тут без конца продолжался девятнадцатый.
Глубоко вздохнув, я вошёл в первую парадную. Причём, попасть в неё было совсем ну трудно. Дверь отсутствовала — и вместо неё висела какая-то выцветшая занавеска. Поднялся на последний, на третий этаж и пошёл по скрипучему полу в конец коридора. Попутно я прислушивался ко всем квартирам, мимо которых проходил.
По моему, это место называется — коммуналка. Такое устройство жилья, где в одной большой квартире живут сразу много людей.
Правда вот… судя по всему, здесь почти никто не жил. По крайней мере — не было никаких признаков жизни в большинстве квартир.
Мой “клиент” проживал в квартире под номером тридцать три. В конце коридора. Ещё не дойдя до неё увидел, как под дверью горит еле заметная полосочка света. Ф-хух… значит, он ещё здесь. Это хорошо.
Но не успел я дойти до тридцать третьей квартиры, как из туалета (дверь в котором тоже отсутствовала) вышел мужик лет сорока с лохматой головой. Он был одет в рваную серую рубаху, и носил протёртые штаны. И это был не тот, кто мне нужен. Хотя…