Листая календарь летящих будней…

Губерман Игорь Миронович

* * *

Зря бранит меня чинная дураза слова, что у всех на устах,обожает любая культурапочесаться в укромных местах.

* * *

Всюду юрко снуёт воровство,озверевшие воют народы,и лихое в ночи баловство,и земля не родит бутерброды.

* * *

Я исповедую мораль,с которой сам на свете жил:благословенны лгун и враль,пока

чисты мотивы лжи.

* * *

В душе – руины, хлам, обломки,уже готов я в мир иной,и кучерявые потомкивзаимно вежливы со мной.

* * *

Ох, я боюсь людей непьющих,они – опасные приятели,они потом в небесных кущахнад нами будут надзиратели.

* * *

Я лягу в землю плотью смертной,уже недвижной и немой,и тени дев толпой несметнойбесплотный дух облепят мой.

* * *

Весь день я думал, а потомя ближе к ночи понял мудро:соль нашей жизни просто в том,что жизнь – не сахарная пудра.

* * *

Грядущий век пойдёт научно,я б не хотел попасть туда:нас раньше делали поштучно,а там – начнут расти стада.

* * *

Когда фортуна шлёт кормушкуи мы блаженствуем в раю,то значит – легче взять на мушкунас в этом именно краю.

* * *

Когда-то, в упоении весеннем,я думал – очень ветрен был чердак,что славно можно жить, кормясь весельем,и вышел я в эстрадники, мудак.

* * *

Кто алчен был и жил напористей,кто рвал подмётки на ходу,промчали век на скором поезде,а я пока ещё иду.

* * *

Духовно зрячими слепилинас те, кто нас лепили где-то,но мы умеем быть слепыми,когда опасно чувство света.

* * *

Шумиха наших кривотолков,мечты, надежды, мифы нашипотехой станут у потомков,родящих новые параши.

* * *

Пивною пенистой тропойс душевной близостью к дивануне опускаешься в запой,а погружаешься в нирвану.

* * *

Я всё же очень дикий гусь:мои устои эфемерны —душой к дурному я влекусь,а плотью – тихо жажду скверны.

* * *

Не знаю, как по Божьей сметедолжна сгореть моя спираль,но я бы выбрал датой смертичисло тридцатое, февраль.

* * *

Раскидывать чернуху на тусовкеидут уже другие, как на танцы,и девок в разноцветной расфасовкеуводят эти юные засранцы.

* * *

Безоблачная старость – это миф,поскольку наша память – ширь морская,и к ночи начинается прилив,со дна обломки прошлого таская.

* * *

Хоть мы браним себя, но всё женакал у гнева не такой,чтоб самому себе по рожезаехать собственной рукой.

* * *

Будь в этой жизни я трезвее,имей хоть чуть побольше лоска,уже давно бы я в музеепылился статуей из воска.

* * *

Не хочется довольствоваться малым,в молитвенных домах не трону двери,небесным обсуждался трибуналоми был я присуждён им к высшей вере.

* * *

Во всех веках течёт похожесюжет, в котором текст не нужени где в конце одно и то же:слеза вдовы и холм над мужем.

* * *

У врачебных тоскуя дверей,мы болезни вниманием грееми стареем гораздо быстрейот печали, что быстро стареем.

* * *

Сев тяжело, недвижно, прочно,куда-то я смотрю вперёд;задумчив утром так же точномой пёс, когда на травку срёт.

* * *

Везде в чаду торгового угаравсяк вертится при деле, им любимом,былые короли говна и паратеперь торгуют воздухом и дымом.

* * *

В повадках канувшей империи,чтоб уважала заграница,так было много фанаберии,что в нас она ещё дымится.

* * *

Пью водку, виски и вино я,коньяк в утробу лью худую,существование иноея всем врагам рекомендую.

* * *

А мужикам понять пора бы,напрасно рты не разевая,что мирозданья стержень – бабы,чья хрупкость – маска боевая.

* * *

За то, что некогда гоним были тёмным обществом помят,я не украшу лик мой нимбом,поскольку сильно был не свят.

* * *

Есть бабы из диковинного теста,не молкнет в них мучительная нота:жена и мать, но всё ещё невеста,и сумрачное сердце ждёт кого-то.