Лисы Аляски
Шрифт:
Лесли понравилось, как Бренда наотрез отказалась вылезти из джипа перед ветхим мостом, как буквально через несколько минут она как ни в чем не бывало приветствовала майора Горрелла: «Хэлло, майор, как вы себя чувствуете?»
Капитан задумался: уж не влюблен ли он? И действительно, это похоже на любовь. Он, как назло, застрял на этой льдине, а Бренда тем временем улетит вместе с мужчиной, которого она называет Гордоном.
Когда капитан Лесли вернулся в приятное тепло самолета, Хестер все еще сидел перед радиопередатчиком, Харрис внимательно разглядывал свою руку. Лесли тоже посмотрел на руку лейтенанта, и в голову
Заставив себя улыбнуться, Лесли обратился к лейтенанту:
— Ну, Боб, как поживает твоя лапка?
Харрис поднял на него глаза и ничего не ответил.
Из радиоприемника доносилась русская речь. На электрической печке закипала вода.
* * *
Бренда, находившаяся в тот час на сорок градусов восточнее, стояла на краю скалы неподалеку от маленького оазиса. Едва представилась возможность, она пришла на этот заболоченный берег, где совсем недавно прогуливалась с капитаном Лесли. Прислонилась к тому камню, возле которого капитан поцеловал ее впервые. Все здесь напоминало ей о Джиме, и очень хотелось, чтобы воспоминания эти сохранились подольше.
Стоя на скале, она любовалась игрой красок. Где–то далеко–далеко на северо–западе что–то вдруг ярко вспыхнуло и появилось облако такой причудливой формы, какого она никогда не видела. Казалось, из красного пламени выскакивали желто–зеленые змеи, подсвеченные фиолетовым. Это было великолепно, но заинтересовало ее лишь постольку, поскольку имело отношение к капитану Лесли. Что, если и он видит это сказочное зрелище? Ведь это как раз там, куда он улетел. Говорят, северное сияние зависит от магнитного поля Земли. Может, именно оно и помешало радистам базы связаться с самолетом Джима Лесли.
Когда сияние померкло, Бренда вернулась на базу. Мысли о Джиме не давали ей покоя. Что она будет делать, когда он вернется на базу? А в том, что он обязательно вернется, она не сомневалась, хотя сознавала, какая опасность ему угрожает. Вот когда она по–настоящему поняла, как много он для нее значит. Если он захочет жениться на ней, она останется здесь или поедет с ним туда, куда его пошлют. Это было для нее ясно. Правда, придется причинить боль Гордону, но тут уж, как говорится, ничего не поделаешь. «Мне очень жаль, Гордон», — скажет она ему. В голову лезли всевозможные фразы, какие обычно говорят в утешение. Но странно, ту единственную фразу, которую нужно было сказать Гордону, она никак не могла придумать.
Обо всем этом она думала по дороге на базу. Проходя мимо барака, в котором жил Джим, она заметила у него на подоконнике букет подснежников. Бренда зашагала быстрее. Как и раньше, она боялась спросить отца о новостях. Ей так хотелось увидеть на дороге джип Лесли.
В этот момент она услышала: кто–то насвистывает мелодию, которую напевал ей Джим. Она почувствовала, как спазма сдавила ей горло. Джим! Джим! Как много значило для нее теперь это имя!
Подойдя к зданию метеостанции, она остановилась и принялась разглядывать карту морей Арктики. Никогда раньше она не пыталась разобраться в том, что изображали карты, поэтому почти ничего не поняла. Она ненавидела и эту пеструю карту, и изображенную на ней Арктику с ее морями и думала о том, что теперь часто будет смотреть вот на такую же карту, мало о чем ей говорящую.
Когда Бренда вошла в комнату радиста, тот еле заметно усмехнулся:
— Хэлло, мисс Рид, он вышел на связь. «Сон дьявола» цел, ребята живы.
Она почувствовала, как сильно забилось ее сердце.
— А можно мне послушать? — спросила она после секундного колебания — ей стало трудно дышать.
— Пожалуйста, — разрешил радист и, включив магнитную ленту, подал Бренде наушники: — Правда, это всего лишь радиограмма, переданная с помощью азбуки Морзе. Для простого сообщения расстояние слишком велико.
Бренда жадно вслушивалась в нежное попискивание, которое то затихало, то усиливалось, перемежаясь с атмосферными помехами. Пока шла радиопередача — а длилась она секунд восемнадцать, не больше, — Бренда стояла немного согнувшись и крепко прижав к голове наушники. Когда писк в наушниках затих, она сняла их и спросила:
— А что все это значит?
— Это военная тайна, — ответил радист. — Но дела у них идут великолепно.
* * *
— Одному дьяволу известно, куда запропастилась Бренда, — проговорил полковник Рид. — Думаю, нет смысла ее ждать. — С расстроенным видом он взял в руки ложку и помешал остывающий бульон в супнице.
Грей молчал, глядя перед собой в пустоту. К супу он даже не притронулся. Только что он узнал от полковника, что «Сон дьявола» наконец–таки вышел на связь. Грея одолевали самые разные чувства. Все, что на базе говорили о Бренде и Лесли, уже дошло до его ушей. Чувство собственного достоинства не позволяло ему выяснять какие–либо подробности, да и реальной угрозы его планам сплетни не представляли, хотя глубоко задевали. И если экипаж погибнет, это к лучшему. Однако, будучи уполномоченным по делам атомной энергии и безопасности, он прекрасно понимал, насколько важны результаты этого разведывательного полета. С базы Айси кейп в погоню за облаком вылетели три самолета. Две машины вернулись на базу, не доставив ничего. И только «Сон дьявола» доложил, что на его борту находятся взятые пробы.
Грей повертел в руке ложку. Больше всего на свете он ненавидел состояние нерешительности, в котором сейчас как раз и пребывал. Необходимо было побыстрее преодолеть его. Мысленно, еще до того, как подали второе, он решил подчинить свои личные интересы интересам нации. Америке нельзя служить наполовину, она требует службы от всего сердца. Придя к такому выводу, он очень обрадовался, что самолет цел и все члены экипажа живы.
— Когда они будут на базе? — спросил он у полковника.
— Нагл неизвестно их местонахождение, — ответил полковник. — Из–за русских мы о таких вещах по радио стараемся не узнавать. Разумеется, если…
— Как долго, по–вашему, это может продолжаться?
— Сутки, а может, две недели. Наши метеорологи недостаточно хорошо предсказывают погоду на севере Сибири. — Рид старательно разрезал свой бифштекс и, не поднимая глаз от тарелки, добавил: — Если разрешишь, Гордон, я дам тебе совет: не жди их возвращения. Мне кажется, для Бренды так будет лучше… Пусть больше не будет никаких встреч. Мне очень неприятно, что все так… Я от души сожалею о ее поступке.
— Ни один человек в мире не знает, что его ждет даже в ближайшем будущем. — Наступила небольшая пауза, после которой Грей проговорил: — Все верно, Тони, только у меня здесь еще кое–какие дела.