Лисья честность
Шрифт:
— В некотором смысле, — замялся официант и, кинув взгляд на ошарашенные лица любовников, торопливо пояснил: — Выбранный уходит на кухню и вместе с поваром, ну то есть барменом… готовит наш фирменный коктейль. Считается, что через руки повара в трапезу переходит часть его души. Поэтому действительно можно сказать, что каждый из нас сегодня съест частичку того, кого выберет шляпа… но, разумеется, исключительно в аллегорическом смысле.
— Красиво, — восхитился Роберт.
Тоши молча взял карточку и покрутил в руках.
— Можно написать любой идентификатор, — любезно подсказал мистер Паланеску, —
«Бред какой-то», — подумал Тоши.
Роб, улыбаясь во весь рот, уже писал что-то на карточке. Официант, изящно изогнувшись, подставил цилиндр, Роб небрежным жестом закинул туда бумажку. Официант кивнул и исчез.
— Тоши-сан, — улыбаясь, сказал Роб, — развеселись! Я за тебя тоже бумажку написал.
— Да ну, фигня какая, — надулся Тоши. — И этот чёрт прилизанный с тобой кокетничает.
— Мне показалось, что он с тобой кокетничает, — в тон ему ответил Роб, — и я уже собирался дать вам обоим в глаз, но он почувствовал неладное и смылся.
— Чего ему со мной кокетничать, — мрачно пробормотал Тоши, — было бы на что силы тратить.
— Ты дурак, Тоши-сан, — Роб взял обе Тошины руки в свои и прижался к ним лбом. — И ты абсолютно прав. Нечего мне делать в этом Техасе, — добавил он, глядя снизу вверх. — Только надо дела уладить. Это недели две займет, не меньше, И потом… мне ведь увольняться придётся.
— Проживём, — буркнул Тоши, — тоже мне проблема.
— Я на бумажках написал «Голландский Самурай» и «Архангел Михаил», — продолжал Роб как ни в чём не бывало.
Тоши расхохотался на весь клуб и больше ни на что не сердился.
Раздался тихий звук гонга. В центре полутёмной гостиной загорелось пятно прожектора, в него, картинно раскинув руки, вошёл мистер Паланеску.
— Доброй ночи, господа, — объявил он, — мы начинаем.
Посетители с готовностью поднялись с мест и собрались вокруг официанта, образовав широкий вежливый круг. Гости были на удивление разные — мужчины и женщины всех цветов кожи, старые и молодые, одетые в вечернюю одежду и буднично. И у всех у~них в лицах было что-то общее, какая-то радостная обеспокоенность. Тоши вспомнил — точно такие лица были у его одноклассников, когда они в школьном туалете раскуривали один косяк на целую компанию. Пока первый счастливчик неторопливо выдыхал, остальные смотрели на него вот именно таким взглядом. Радостным от предвкушения удовольствия и тревожным, оттого что одного косяка на всех может не хватить.
Мистер Паланеску театральным жестом выхватил из кармана одну чёрную перчатку, надел, второй рукой подхватил с подноса цилиндр и продемонстрировал публике его содержимое.
— Тридцать пять, господа! — воскликнул официант. — Сегодня нас очень много, и это прекрасно.
Гости сдержанно, но сердечно захлопали.
— Господа, кто желает оказать нам честь и выбрать нашего героя? — Официант обвёл глазами аудиторию и задержал взгляд на смущённом Тоши.
Противный мистер Паланеску вроде как даже усмехнулся снисходительно — мол, ну тебе-то, сморчку, слабо, разумеется.
— Разрешите? —
— Разумеется, разумеется, — замурлыкал официант и, учтиво поклонившись, протянул цилиндр. Тоши, от смущения красный как рак, неловко сунул руку в чёрный шёлк, ухватил первую попавшуюся бумажку и протянул мистеру Паланеску. Тот карточку принял, отставил цилиндр, надел пенсне, взял карточку двумя пальцами в чёрной перчатке, прищурился, прочистил горло, ещё немного подержал паузу и наконец произнёс:
— Архангел Михаил, — и, обведя глазами аудиторию, добавил: — Прошу вас.
Роберт, просияв, вышел на середину зала. Мистер Паланеску страшно обрадовался и пояснил аудитории:
— Эти юноши — спутники. Они пришли сюда вместе.
Посетители снова зааплодировали, на этот раз довольно громко, видно было, что упомянутый мистером Паланеску факт их тоже почему-то обрадовал.
Официант ещё раз поклонился аудитории и широким жестом указал на Роба, приглашая всех присутствующих поприветствовать героя сегодняшнего вечера. Роб улыбался и махал рукой, публика улыбалась и хлопала. Потом официант приобнял его за плечи и, что-то деловито шепча, увёл в направлении кухни. Прожектор погас, гости разбрелись по своим столикам. Тоши тоже сел за столик и начал волноваться.
Хотя, разумеется, волноваться было не из-за чего. Ну увлёкся Роб салонной игрой, ну так и слава богу; если Тоши никогда не играет в такие глупости, это ж не значит, что они плохие. Это значит только, что он, Тоши, — скучный тип, который не может расслабиться даже в таком месте, где никто его не знает и больше никогда не увидит. А Роберт, он вон какой. Десять минут как сюда попал, а уже словно он этим заведением владеет. На паях с противным Ио- зефом Паланеску.
«И вообще он сейчас придёт, — настойчиво думал Тоши. — Сейчас он придёт, и мы пойдём на фиг отсюда.
С другой стороны, — возразил он сам себе, — с другой стороны некрасиво отравлять человеку вечер дурацкими капризами. Сейчас он придёт, мы выпьем этот идиотский коктейль, поужинаем, пойдём домой и потом будем вспоминать это сборище мудаков и ржать. Однако где же он, пора бы ему и прийти. Сколько прошло времени? Двадцать минут? Полчаса? Зря я не посмотрел на часы, когда он уходил».
На самом деле прошло минут десять, не больше. Снова зажёгся световой круг в центре зала, и в нём материализовался мистер Паланеску. Одной рукой он держал поднос с множеством небольших бокалов, другой — обнимал за плечи целого и невредимого Роберта. Гости, возбуждённо переговариваясь, поднялись со своих мест и снова собрались вокруг пятна света.
«Как бабочки», — подумал Тоши ни к селу ни к городу и облегчённо выдохнул.
Роберт вышел из пятна света, подошёл к Тоши и пощекотал ему ухо.
— Ты чего такой испуганный, Тоши-сан? Ты думал, меня там уже зарезали и на котлеты разделывают?
— Честно говоря, я так надеялся, — отшутился Тоши. — Расскажи, что было-то?
— Погоди, сначала выпьем, — ответил Роб, — потом расскажу.
Официант медленно двигался по кругу, разнося коктейли, — по одному каждому из гостей. Получив бокал, посетитель не подносил питье ко рту, а ждал, держа наотлёт руку. Видимо, пить полагалось всем вместе, с тостом, как в Италии.