Лисья йога
Шрифт:
На эшафоте! Вокруг, как положено в таких ситуациях, бурлила толпа. Рядом стояла плаха. И палач.
Фрагмент 99
Судя по всему, я здесь был не на экскурсии, а в качестве главного участника шоу под названием «казнь». Меня собирались казнить путем «усекновения главы». Или, можно сказать – сделать секирь-башка, или укоротить ровно на одну голову. Успокаивало то, что казнить меня будут как дворянина – в руках палач держал не топор, а меч.
336. Он подошел ко мне и представился:
– Ты меня знаешь. Я – автор "Чайки Джонатана Ливингстона" «Иллюзий», «Единственной»
– Ричард Бах! Но почему палач? И с какой стати меня укорачивать?
– Видишь ли, никто тебя казнить не хочет. В принципе, вокруг тебя сон. Как можно умереть во сне? Ты что, Лис? Повторяю – никто против тебя ничего не имеет. Но ситуация сложилась так, что в этой сказке тебя должны казнить…
– Э-э-э???
– Тут твоя «Лисья йога» объявлена ересью и богохульным учением. Я б сказал – плевком в лицо Церкви. Поэтому издание книги запрещено, а автора решили усекновить. Вот…
– А почему не сжечь? – вопрос собственной казни меня очень занимал.
– Почему-то сделали исключение. Подозреваю, что кому-то из Отцов Церкви книжка жутко понравилась, вот и казнят тебя на плахе и мечом, как благородного.
– М-да… Весело, ничего не скажешь.
– Я тебе так скажу, Черный Лис. Своими же словами из «Иллюзий»-смех по пути на эшафот бывает непонятен только низшим жизнеформам.
– Знаю. Читал.
– Отлично! Поэтому веселись, расслабляйся и чувствуй себя крайне раскованно. А на этих, – он показал рукой в толпу, – наплюй просто. Вот так. Слюной. – Ричард продемонстрировал, и его плевок улетел далеко в море голов и гневных выкриков («К ногтю его! Down! Down! В расход гада! Гнусный писателишко!»).
– Ричард! Почему они так меня не любят? – спросил я, успешно притворяясь ошарашенным.
337. – Не переживай, Лис. Ты наблюдаешь специфическое выражение любви и признания. В своих книгах я писал, что существует только ЛЮБОВЬ, но ее нужно уметь видеть.
– В таком случае мне требуются очки, – сказал я.
– Выброси из голову всю эту ерунду. Вокруг тебя одно реальностное пространство. Ничто не может причинить тебе вреда. И, между прочим, наш разговор пора заканчивать. Извини, но я не могу уделить тебе больше времени – работа такая.
– Последний вопрос, Ричард. Почему ты – писатель и авиатор, вдруг стал палачом? Платят что-ли больше?
– Нет, Черный Лис. Не из-за денег. Только по одной причине.
– И какой же?
– Не будь дураком! Я существую здесь только сейчас. Чтобы тебя казнить. В следующий момент я исчезну из этого варварского мирка. Я не настоящий палач, Лис, – не знаю даже с какого конца за меч взяться, образно говоря. Раскинь мозгами, друг, подумай, ведь я – лишь атрибут твоего сна. Я же не всегда здесь находился.
До меня стало потихоньку доходить.
Фрагмент 100
– А сейчас извини, но по условиям игры, которую мы ведем с тобой, я должен связать тебе руки.
– Конечно, Ричи, можешь и ноги связать, – я был спокоен и флегматичен до крайности.
– Ага! Ты понял! Гений! – Бах подмигнул из-под своего балахона и очень несильно связал мне руки за спиной.
«Халтуришь, приятель!»
338. – Да, Ричи, я понял все, – сказал я, укладываясь на плаху и позевывая. Иногда думал: каково вместо подушки иметь плаху. И вот, пожалуйста, теперь убедился каково. – Вся эта толпа, этот несуразный, явно наспех сотворенный эшафот, твой дурацкий балахон (я б назвал его «костюм палача от Кардена», так он изысканно выглядит и совершенно не подходит палачу), твой меч (очень похоже, что он пришел из романов Муркока) – всего лишь декорации нашей встречи. Дружище, ты проявил себя большим оригиналом – я ожидал, что рандеву с тобой произойдет в кабине какого-нибудь старенького биплана «Флит».
– Ты все правильно понял, Лис. Сейчас же я просто отрублю тебе голову. Ты как? Не против, надеюсь? А?
– Ну что ты, Ричи! Руби ее родимую. Слышал, что это лучшее средство от головной боли, – я устроился поудобней и краем глаза посмотрел на писателя-пророка Ричарда Баха.
Меч он держал за тот конец, всевозможные руны и магические знаки змеились по нему от острия к рукоятке. «Точно от Муркока игрушка!»
– Не все же тебе на кухне заседать, Черный Лис. Вкуси другую сказку, – сказал Ричард и взмахнул мечом…
Все, что я ощутил – приятный холодок на шее. Но как неузнаваемо изменился мир вокруг! Я не видел со стороны своего обезглавленного тела. Нет! Такой фигни не наблюдалось. Я был все тот же, целиковый. Никаких шрамов на шее. Даже рыжий платок на месте.
339. Но где я был! Это особый разговор.
Я сидел на пассажирском месте в кабине старенького биплана «Флит» (честно говоря, я разбираюсь в моделях бипланов также хорошо, как и в особенностях поведения жуков-носорогов в брачный период; так что это мог быть и «Трэвл Эйр» и любой другой биплан – я не Ричард Бах, весь самолетный фанатизм пусть останется у него).
Вокруг ревел ветер. Биплан несся на приличной скорости на приличной высоте.
Впереди, на месте пилота, сидел Сам, то есть Ричард Бах. В летном шлеме и очках. Писатель-авиатор обернулся ко мне и лукаво подмигнул, после чего мой желудок вместе с тем, к чему он прикрепляется, устремился к горлу – несносный Ричард заложил мертвую петлю.
– Не делай так больше, Ричи! – взмолился я, когда внутренности заняли подобающее им место.
– Идем на посадку, Лис. Я приметил неподалеку подходящее поле, – посмеиваясь ответил писатель-пророк.
Посадка была совершена безупречно – все-таки он классный пилот.
– Ты не находишь, Ричард, что происходящее сильно напоминает твой роман «Иллюзии»? – спросил я, выгружая себя на землю. – Самолет, поле…
– Разве это важно, Черный? Немного напоминает. Подумаешь! Пусть тебя не заботит небольшое внешнее сходство в ситуациях в моей книге и в твоей.
Фрагмент 101
340. Мы выгрузили нехитрое походное снаряжение. Ричард начал разводить костер, попутно объясняя, что…
– … данная местность – сцена, на которой мы будем с тобой выступать друг перед другом и может еще перед кем-нибудь, кто заглянет на огонек нашего лисьего костра.