Лисянский
Шрифт:
Много противоположных мнений высказывалось о распрях Крузенштерна с Резановым: кто прав, кто виноват? Современный вывод Российской Академии наук однозначен: «Из документов следует, что большая доля вины лежит на Крузенштерне, который не раз унижал Резанова при офицерах. Его отношение к послу во многом определило и позицию офицеров: за исключением лейтенанта Головачева и штурмана Каменщикова, они поддерживали командира. Напротив, Резанов вел себя в непривычных условиях вполне достойно. Следствием вина Крузенштерна была доказана».
После возвращения Лисянского и Крузенштерна со стажировки в английском флоте по-разному, исходя из своих убеждений, относились они
В это самое время Лисянский, закончив работу над книгой «Движение флотов», не просто рвется в кругосветное плавание, но и подал докладную записку о фактическом поступлении на службу в Российско-Американскую компанию с целью осуществить свою мечту. «Чтобы вояжировать от С.-Петербурга до Российских владений в новой части Америки, оттуда в Кантон и обратно в С.-Петербург». Налицо разность не только суждений, но и действий Крузенштерна и Лисянского.
Следует, на наш взгляд, более четко определиться и с приоритетами в кругосветном плавании россиян.
В 1985 году в Лейпциге изданы записки «Adam Johann von Krusenstern. Reise um die Welt». В послесловии подчеркнуто, что немецкий капитан Крузенштерн возглавлял первое кругосветное плавание русских моряков. Заметим попутно, что Наполеон при встрече с Александром I в Тильзите прозрачно намекнул о том же русскому царю.
Вот так! Нашу отечественную историю переписывали много раз, и это занятие продолжает занимать умы новых поколений историков. Но история сама рано или поздно расставляет свои акценты, глаголит свою правду.
История российского флота — не исключение. Примечательно, что судьба Лисянского — Крузенштерна перекликается с другой связкой — Лазарев — Беллинсгаузен. В Кронштадте сооружен прекрасный памятник Беллинсгаузену, а открывателю Антарктиды Лазареву, трижды обогнувшему землю, до сих пор нет ни одного постамента. Это исторически несправедливо, как несправедливо умалчивать и держать в тени выдающегося сына земли русской Ю. Ф. Лисянского, впервые совершившего в отечественной истории первое кругосветное путешествие.
На это нетерпимое положение обратил внимание русский историк Николай Михайлович Романов. Издавая альбом «Русские портреты XVIII и XIX веков», он в аннотации к портрету Лисянского, выполненному В. Боровиковским, сказал, что «книги Лисянского в настоящее время довольно редки, а имя путешественника предано незаслуженному забвению. Насколько помнят еще Крузенштерна, настолько же малоизвестен спутник его и сотрудник Лисянский…».
И все же истина пробивала себе дорогу. Спустя полтора века после знаменательного вояжа, в 1947 году, увидело свет второе издание сочинений Юрия Лисянского. В предисловии к изданию Н. Думитрашко наконец-то становится все на свои места: «…общепринятое представление о ведущей роли Крузенштерна в первом русском кругосветном путешествии не соответствует действительности. Не меньшее, если не большее значение в проведении всей экспедиции сыграл Ю. Ф. Лисянский, и если он до сих пор остался менее известным в широких кругах читателей географической литературы, чем Крузенштерн, то только по своей исключительной скромности…»
Мы коснулись этой скользкой и непростой темы отнюдь не для того, чтобы уподобиться тем нечестивцам от истории, которые при каждом удобном случае готовы скинуть одних кумиров, чтобы
При жизни нашего героя это сделать было невозможно, что и роковым образом сказалось и в дальнейшем.
Не забудем, что в ту пору начал править и почти два десятилетия верховодил флотом России иноземец, маркиз де Траверсе. Тот самый, который гордился тем, что «по-русски знает худо». Чего греха таить, не шибко уважал маркиз славянское наречие. Сменил его фон Моллер. И все же неприязнь сановников Юрий Федорович старался не замечать. Обиды и невзгоды поневоле забывались в домашнем кругу. Семейная жизнь давала ему вдохновение. Кроме приемного сына в семье подрастали две дочери и трое сыновей. Особенно счастливыми казались летние месяцы, когда семья жила в небольшом имении жены — в Кобрино близ Гатчины. Некогда оно принадлежало Ганнибалам — Пушкиным.
Весной 1820 года пришла приятная весть из Швеции: Его Величество король Швеции «во изъявление благоволения» пожаловал капитана 1-го ранга Лисянского орденом Меча за успехи и заслуги в мореплавании.
Ничто, казалось, не могло нарушить обретенного спокойствия в семейном очаге, но судьба приготовила новые испытания. После рождения младшего сына, Платона, жена почувствовала сильное недомогание, слегла, долго хворала и через год скончалась. На руках Юрия Федоровича осталось шестеро детей, и их воспитанию посвятил он остаток жизни. Никогда не навязывал им своих взглядов, но воспитывал их честными, искренними и беспристрастными в суждениях. По-разному сложилась их судьба. Приемный сын окончил Пажеский корпус, после служил в гвардии. Дочери в свое время удачно вышли замуж. Старший сын Александр после Пажеского корпуса служил в Кирасирском полку. Средний сын воспитывался в Морском кадетском корпусе, но служил в кавалерии. Потом вдруг после личной неудачи разочаровался и ушел в монастырь на Афонскую гору. Лишь младший сын Платон радовал успехами в Морском кадетском корпусе, стал мичманом в 1836 году.
Незаметно Юрий Федорович перешагнул в седьмой десяток. Как-то зимой Ананий увидел на столе брата изящный рисунок — постамент с якорем.
— Вот, братец, — улыбаясь, пояснил Юрий Федорович, — готовлюсь отойти в мир иной. Дабы хлопотами не обременять домочадцев, набросал эскиз своего посмертного памятника.
— Будет тебе проказничать, — начал было Ананий, но брат перебил его строго.
— Все мы под Богом ходим, — он перекрестился, — да не забудь мою волю — передать все мои редкости, — он кивнул на застекленные шкафы, где хранились его богатые коллекции, — в музей его сиятельства графа Николая Петровича Румянцева. Опись сим произведениям составлена досконально и находится в секретере…
Беды часто сваливаются нежданно-негаданно и чередой идут. В 1836 году, похоронив двух малолетних детей, внезапно скончался старший сын Александр. Юрий Федорович ненадолго пережил его.
Ровно через месяц после гибели Александра Пушкина в один и тот же день, в пятницу 26 февраля 1837 года, «Русский инвалид или военные ведомости» и «Санкт-Петербургские ведомости» известили своих читателей:
«22 февраля скончался здесь, в Санкт-Петербурге, на 65 году от роду, отставной флота капитан I ранга Юрий Федорович Лисянский, бывший командиром корабля «Нева» и сопутником адмирала Крузенштерна в первом путешествии россиян вокруг земного шара».