Литература 7 класс. Учебник-хрестоматия для школ с углубленным изучением литературы. Часть 1
Шрифт:
Одновременно Видриера не скупился на похвалы хозяевам таких игорных домов, где не разрешаются никакие другие игры, кроме пикета и «польи»; несмотря на это, они медленно, но верно, никого не боясь и не попадаясь на замечание доносчикам, выручают к концу месяца гораздо больше прибыли, чем иные пройдохи, заводившие у себя игру в «эстакаду», «репроло», «семь взяток» и в «свои записи».
Одним словом, Видриера высказывал такие суждения, что, не будь всех этих криков при первой же попытке подойти к нему или протянуть к нему руку, не будь этого странного одеяния, ограничений в еде, забавной манеры пить, желания летом спать под открытым небом, а зимой – на сеновале (о чем выше было нами сказано и что явно свидетельствовало о его безумии), никто бы ни на минуту не усомнился в том, что лиценциат – один из
Два года с небольшим продолжалась эта болезнь, а потом один монах ордена св. Иеронимо, с удивительным искусством и ловкостью учивший немых говорить и понимать чужую речь и излечивший людей от сумасшествия, сжалился над несчастным и, приступив к делу, успешно и полностью достиг своей цели, вернув бедняге прежнюю силу суждения, разум и связность мыслей. Убедившись в выздоровлении Видриеры, монах велел ему надеть платье юриста и возвратиться в столицу, дабы проявить там свой ум в таком же блеске, в каком он прежде проявлял свое безумие, заняться своим делом и стяжать себе этим славу. Видриера послушался совета и, переменив фамилию Родаха на Руэда, отправился в столицу.
Но едва он показался в городе, как сию же минуту его признали мальчишки. Увидев, что платье на нем совсем не похоже на прежнее, они не стали ни кричать, ни задавать вопросы, а только ходили за ним следом и спрашивали друг у друга: «Разве это не безумный Видриера? Нет, это он. Только теперь он – уже умный; а может быть, и нет, потому что сумасшедшие ходят и в плохих, и в хороших костюмах. Давайте спросим у него что-нибудь и разрешим наше сомнение!»
Лиценциат все это слышал, молчал и испытывал гораздо больше смущения и стыда, чем в то время, когда он был сумасшедшим.
Вслед за мальчуганами узнали его и взрослые; не успел он дойти до площади Совета, как за спиной его собралось свыше двухсот человек самых разнообразных званий.
С таким количеством спутников, превосходившим аудиторию любого профессора, пришел он на площадь, где его окружили находившиеся там люди. Увидев вокруг себя целую толпу, он возвысил голос и сказал:
– Сеньоры! Я действительно лиценциат Видриера, но вместе с тем я отчасти и другое лицо, ибо теперь меня зовут лиценциат Руэда! Злоключения и несчастия, происходящие с нами по соизволению свыше, лишили меня разума; милосердный Господь помог мне обрести его вновь. Основываясь на суждениях, которые я высказывал во время безумия, вы легко можете заключить о том, что я могу сделать и сказать в здоровом состоянии. Я имею степень лиценциата прав, полученную в Саламанке, где я учился в большой бедности и вышел в лиценциаты вторым; это последнее обстоятельство ясно показывает, что не высокая поддержка, а способности вывели меня в ученые люди. Я приехал в столицу – это великое море – для того, чтобы сделаться стряпчим и жить трудами своих рук, но если вы будете ходить за мной по пятам, я добуду и заработаю себе одну лишь погибель. Именем Божьим заклинаю вас, не превращайте свое следование в прямое преследование и не лишайте здорового человека куска хлеба, который он зарабатывал себе во время болезни.
Обращайтесь ко мне по всем вопросам, и если раньше вы меня спрашивали на площади, то теперь прошу пожаловать ко мне на дом, где вы без труда убедитесь в том, что человек, недурно отвечающий без подготовки, может ответить еще лучше, когда подумает.
Все его внимательно выслушали, и кое-кто отошел после этого в сторону. Когда он отправился домой, число его спутников несколько поубавилось.
На следующий день с ним произошло то же самое. Он произнес еще одну речь – и никакого толку. Проживал он много, а заработка не имел никакого. Увидев, что вскоре ему придется помирать с голоду, он решил покинуть столицу, уехать во Фландрию и применить там свои телесные силы, поскольку таланты его здесь никому не понадобились.
Он привел свой план в исполнение и, покидая столицу, сказал:
– О столица, столица! Ты делаешь своими баловнями наглых попрошаек и губишь людей скромных и достойных; ты на убой откармливаешь бесстыдных шутов и моришь голодом людей умных и застенчивых.
После этого он отправился во Фландрию, и вышло так, что вместо научной славы, о которой он вначале мечтал, он покрыл себя славой военной, отличившись под командой своего
1. Сравните новеллу Сервантеса с известными вам новеллами и попробуйте назвать ее особенности.
2. Охарактеризуйте композицию новеллы: как она помогает раскрыть образ главного героя.
3. Что привлекает слушателей лиценциата в его ответах на вопросы?
4. Объясните, для чего Сервантес рассказывает об излечении Видриеры, как его вылечивают и кто выступает в роли лекаря.
5. Сопоставьте двух лиценциатов (до и после излечения): только ли болезненная мания различает их.
6. Назовите основные черты гуманистического идеала, проявившиеся в характере Видриеры.
7. Дайте характеристику описываемого Сервантесом общества, объясните, что в нем вызывает неприятие автора.
8. Как в этой новелле проявляется авторская позиция?
9. Выпишите из новеллы наиболее яркие художественные детали, с помощью которых создается мир этого произведения.
Изображение человека в литературе европейского классицизма XVII века
Новые литературные идеи эпохи Возрождения не могли воплотиться в реальную жизнь. Разочарование в учениях гуманистов приводит к весьма существенным изменениям в изображении классицистских характеров. В XVII веке писатели, стремясь сохранить художественные завоевания эпохи Возрождения, одновременно пытаются сделать свой идеал человека более жизненным, отвечающим новым историческим реальностям.
В XVII веке возникает идея государственности. Человек начинает рассматриваться не просто как член общества, но как гражданин, выполняющий свои обязанности перед всей страной. Его добродетели или пороки могут отразиться не только на его собственной судьбе, но повлиять на судьбы других граждан, а это значит, что сословная принадлежность персонажа вновь начинает играть очень важную роль: ведь у каждого сословия свои обязанности перед государством.
Усиливается дидактизм, то есть воспитательная направленность литературы, призванной объяснять людям их ответственность перед всей страной. Главное для классицистов XVII века не гармоническая, разумная личность, а человек, подчиняющий свои чувства долгу перед отечеством и согражданами. На первый план выходит не сочетание различных человеческих качеств, превращающих его в неповторимую индивидуальность (вспомните лиценциата Видриеру или героев Шекспира), а какой-то один порок или добродетель, определяющий поведение персонажа. Это, конечно, не значит, что герои классицистов XVII века обладают каким-то одним качеством, они по-прежнему соединяют в себе различные, иногда противоречивые страсти, но автор стремится подробно и детально исследовать только одну страсть, чтобы показать читателям ее достоинства или опасность для человека. Так, в трагедии Пьера Корнеля «Гораций» показывается истинный патриотизм, а в комедии Жана Расина «Сутяги» разоблачается судебное крючкотворство. Великий французский классицист Ж. Б. Мольер (с чьим творчеством вам предстоит познакомиться) в комедии «Скупой» показывает разрушительное воздействие алчности на характер человека.
Классицистам XVII века казалось, что последовательное и детальное разоблачение пороков или воспевание добродетелей, когда они показываются в «чистом» виде, когда ясно, как они влияют на судьбу человека, способны лучше воспитать гармоническую личность, чем показ сложного сочетания в ее характере противоречивых качеств.
Требование ясности и простоты изображения характеров привело к строгому различению «высоких» и «низких» жанров. В первых (трагедия, ода) – воспевались человеческие достоинства, во вторых (комедия, басня, сатира) – обличались пороки.