Шрифт:
Мы уже помещали статьи, в которых шла речь о том, как пропагандировать научно-фантастические произведения. А как помочь читателю разобраться в литературоведческих, критических и библиографических работах, посвященных научной фантастике? Об этом говорится в статье писателя-фантаста А. Р. Палея.
Лет тридцать пять назад писатель-фантаст Г. Б. Адамов в статье, напечатанной в «Литературной газете», назвал советскую научную фантастику «Золушкой». Да, несмотря на отдельные,
Ныне положение в корне изменилось. Советская научная фантастика стала полноправным жанром литературы. Ей не нужно никаких скидок на тему, на занимательность. Лучшие ее произведения стоят вровень с основными достижениями других жанров.
И вот следующая ступень: появилось немало литературоведческих трудов о советской научной фантастике. А раз появились — возникает вопрос о том, как с ними работать, как помочь читателям разбираться в них и пользоваться ими. А для того чтобы помочь, библиотекарю надо, разумеется, разобраться самому. Чтение научной фантастики имеет характерную отличительную черту. Среди книголюбов и читателей есть любители научной фантастики, порой объединяющиеся в кружки или клубы сторонников этого жанра. Есть, конечно, любители фантастики и среди библиотекарей.
Во всем этом нет, разумеется, ничего плохого, но все же возникает некоторая специфическая сложность. Попадаются и такие читатели, которые склонны, как изюм из булки, выковыривать из фантастических произведений острые сюжетные перипетии или захватывающие научные гипотезы, оставляя в стороне главное — людей, их характеры, судьбы — все то, чем живет и дышит произведение подлинно художественной литературы. Вот тут-то и драгоценна помощь библиотекаря, а ему, в свою очередь, помогут книги, рассматривающие научно-фантастические произведения и являющиеся путеводителями по ним.
Одни из этих книг рассматривают советскую научную фантастику в целом, другие затрагивают преимущественно определенные разделы или даже обсуждают творчество отдельных авторов.
Основным пособием в настоящее время может служить работа сотрудника Института истории русской литературы Академии наук СССР А. Ф. Бритикова «Русский советский научно-фантастический роман» (Л., «Наука», 1970). Это — обстоятельное исследование, снабженное к тому же довольно обширной библиографией как научно-фантастических произведений, так и критики их.
Вслед за «Введением», где, между прочим, намечены связи русской фантастики с зарубежной, а также взаимоотношения ее с другими литературными жанрами, идет глава «Страницы предыстории». Для читателей, интересующихся происхождением и развитием нашей научной фантастики, этот раздел книги будет отнюдь не лишним — они узнают из него о глубоких корнях, какими произведения советских фантастов соприкасаются с социальными мечтаниями Н. Г. Чернышевского, шлиссельбуржца Н. А. Морозова, А. А. Богданова, А. И. Куприна, Валерия Брюсова.
Далее следует глава «Время «Аэлиты», уже из названия которой, видно, что Бритиков считает (и вполне справедливо) появление научно-фантастических романов А. Н. Толстого «Аэлита» и «Гиперболоид инженера Гарина» важным этапом в истории советской научной фантастики. Оба эти романа благодаря своим высоким художественным достоинствам оказались весьма «живучими». Они продолжают переиздаваться, и потому имеются в большинстве массовых библиотек. Наряду с высокой оценкой блестяще воссозданных писателем положительных образов советских людей автор исследования отмечает просчеты Толстого в научных и технических описаниях, оговариваясь, правда, что писатель не может и не обязан быть универсалом-ученым.
В этой же главе идет речь о научно-фантастических романах выдающегося советского ученого В. А. Обручева. Эти романы, тоже неоднократно переиздававшиеся, имеются во многих библиотеках и, следовательно, разговор о них вполне актуален. Бритиков положительно оценивает изобразительные средства автора, не говоря уже о его обширной эрудиции. Напоминает здесь Бритиков и о других произведениях этого жанра, появившихся во «время «Аэлиты».
«Создадим советскую научную фантастику!» — восклицал А. Беляев. Он приложил немало усилий, чтобы выполнить это пожелание. После Алексея Толстого он явился самым значительным советским фантастом, и А. Бритиков правильно сделал, что уделил ему целую главу своей книги. Эта глава очень ценна для библиотекаря уже потому, что произведения Беляева, написанные в тридцатых и сороковых годах, переиздаются и пользуются широкой популярностью среди читателей. Отмечая, что Беляев уступал в литературном таланте А. Н. Толстому, Бритиков подчеркивает немалые все же художественные достоинства его произведений, их социальную заостренность, разнообразие и свежесть научной тематики. Эту главу, которая является как бы краткой монографией о жизни и творчестве Беляева, вполне можно рекомендовать для самостоятельного чтения каждому, даже малоподготовленному читателю, интересующемуся научной фантастикой и, в частности, творчеством этого писателя.
Сложнее материалы следующих глав — «Поиски и потери», «После войны». Многие произведения, о которых здесь упоминается, давно сошли со сцены, в разговор о них с читателями, не занимающимися специально историей жанра, был бы беспредметен, да и сами библиотекари в подавляющем большинстве не знакомы с этими произведениями. Во второй из названных глав особенно важна полемика с фантастами «ближнего прицела». Одно время существовала теория максимального приближения фантастики к сегодняшнему дню, то есть, по существу, фантастики без фантазии. На конкретных примерах Бритиков наглядно показывает, что такие произведения неизбежно оказывались в хвосте жизни и научных достижений. Читателям следует подчеркивать полемический характер этой главы.
В дальнейших главах своей книги Бритиков останавливаемся на творчестве ряда других советских научных фантастов (А. Днепрова, И. Варшавского, Е. Войскунского и И. Лукодьянова, Г. Мартынова, А. и Б. Стругацких и др.). Поскольку книги всех этих авторов в библиотеках есть и широко читаются, данные главы также, конечно, заслуживают серьезного внимания. В разговоре о многих произведениях (как, например, романах А. Казанцева) Бритиков заостренно полемичен. Он полемизирует также против теории «фантастики как приема», выдвинутой некоторыми авторами этого жанра. Обратив внимание читателей на эту полемику (например, в главе «Дорога в сто парсеков»), вы как бы введете читателя в самую суть споров по вопросам развития советской научной фантастики.
К сожалению, далеко не во всякой библиотеке найдется книга А. Бритикова: тираж ее всего 9 тысяч. И тут, по-видимому, не обойтись без доброго помощника — МБА.
Другая книга, охватывающая вопросы научной фантастики в целом — «В мире мечты» Бориса Ляпунова (М., «Книга», 1970). Автор поставил перед собой значительно более скромную задачу, чем А. Бритиков, что видно уже из подзаголовка: «Обзор научно-фантастической литературы». Скончавшийся в прошлом году Б. Ляпунов занимался в основном библиографией научной фантастики и сделал в этом направлении немало. Книга «В мире мечты» — прежде всего библиографическая. Но та же библиография Ляпунова легла в основу библиографического приложения к книге Бритикова, так что по сравнению с ней здесь ничего нового почти не найдется. Что же касается исторического и критического анализа, то Ляпунов значительно уступает в этом отношении Бритикову. Здесь много перечислений, но старательно обойдены острые углы, нет полемики ни с авторами фантастики, ни с теоретиками.