Шрифт:
Абрам Рувимович ПАЛЕЙ
ОГНЕННЫЙ ШАР
Повесть
1
Профессор Эмиль Рошфор был одним из тех немногих счастливцев, которых справедливо называют баловнями судьбы. В день своего сорокапятилетия он мог подвести блестящий итог прожитым годам.
На старинной улице Женевы, узкой, напоминающей тесное горное ущелье, еще существует пятиэтажный дом, где в убогой квартире третьего этажа в семье многодетного часовщика родился Эмиль Рошфор. Недавно городское управление, гордящееся своим знаменитым гражданином, торжественно прикрепило к фасаду этого дома мраморную доску с надписью золотыми буквами. В остальном дом не изменился. В нем так же живут
Рошфор всем был обязан самому себе - своей необычайной одаренности и столь же исключительной настойчивости. Он имел право гордиться, оглядываясь на пройденный путь. Ценой упорного труда и лишений он добился высшего технического образования. Его изобретения были остроумны и смелы до дерзости. Промышленная удача неизменно сопутствовала ему. На его текущем счету в банке лежала очень крупная сумма. Изящный особняк в одной из широких улиц-аллей ничем не похож на мрачную квартиру, где он провел детство. У него милая, молодая, любящая жена. Жизнь его полна, и, казалось бы, ему больше нечего желать.
Но Рошфор не из тех людей, которые успокаиваются на достигнутом. Стоит ему реализовать одну смелую идею, как в его голове рождается новый, еще более смелый и оригинальный проект.
Вот и теперь, в день своего рождения, когда у жены уже собрались гости и пора выйти к ним, Рошфор сидит в своем кабинете с помощником Карлом Грейфером и развивает новую идею.
Карл слушает внимательно. Если бы то, что он слышит, говорил кто-нибудь другой, а не учитель, в которого он глубоко верит, он отнесся бы к этому как к ребяческой затее. Но он уже десять лет работает с Рошфором, он знает гениальные догадки профессора, обоснованные холодным и точным расчетом. Так было не раз.
Рошфор ведет беседу в своей излюбленной манере - недоговаривает, то и дело задает вопросы. Мягкий свет от затененной матовым абажуром настольной лампы падает на его усталое, немножко одутловатое лицо с гусиными лапками у глаз. Никак нельзя назвать это лицо красивым. Но так юношески блестят глаза за стеклами очков, так мальчишески задорно выражение лица, что профессор временами кажется моложе Грейфера - высокого, темноволосого, солидного. Грейфер сидит в тени против Рошфора, слегка наклонившись к нему.
– Вы помните, Карл, - говорит Рошфор, и легкая улыбка обнажает его молочно-белые, не тронутые временем зубы, - какова температура поверхностных слоев морской воды в тропических широтах?
Грейфер послушно, как ученик, отвечает:
– Двадцать пять - тридцать градусов, причем она очень мало колеблется в течение года.
– Правильно, - говорит Рошфор, совсем как школьный учитель, и спрашивает дальше: - А в глубине океана? Скажем, на глубине в тысячу метров?
– Разумеется, значительно холоднее. Даже в тропиках - четыре-пять градусов в течение всего года.
– Какая получается разница?
– Мы уже дошли до приготовительного класса, - усмехнулся Грейфер, разница на двадцать - двадцать пять градусов.
– Ничего, - возразил учитель, - следующие вопросы будут опять на уровне старших классов.
– Как вы думаете, что получится, если опустить на глубину в тысячу метров трубу?
– Какую трубу?
– Обыкновенную металлическую.
– Труба будет открыта с обоих концов - сверху и снизу?
– Пускай так.
Теперь
– Предвидеть нетрудно. Холодная вода поднимется в трубе согласно закону сообщающихся сосудов.
– Разумеется.
– Рошфор сказал это одобрительным тоном и, немного помолчав, пристально поглядел на Карла из-за очков.
– Так... Ну а теперь приспособим к трубе насос и начнем выкачивать из нее воду. Что тогда будет?
Карл чуточку подумал:
– По мере выкачивания воды труба будет продолжать наполняться холодной глубинной водой, которая будет подниматься до поверхности. Таким образом все время, пока работает насос, наверх будет идти непрерывным потоком глубинная вода. Но, - внезапно спохватился он, - это вам ничего не даст.
– А вам ясно, что это должно дать?
– Мне кажется, - Грейфер встал, вытянувшись во весь свой высокий рост, и заходил по комнате, - вы рассчитываете использовать разницу температур глубинной и поверхностной воды для получения дешевой энергии.
– Браво, - вскричал Рошфор и вскочил с кресла, чтобы лучше видеть лицо своего ученика.
– Вы читаете мои мысли! За это я вас и люблю, Карл! Да, я именно на это и рассчитываю. Разве мыслим вообще тепловой двигатель без использования разницы температур? Вы знаете это не хуже, чем я. Почему двигается поршень паровой машины? Потому что его толкают молекулы водяного пара. А для этого необходимо, чтобы они ударяли в него с большей силой, чем молекулы окружающей его среды - воздуха, иначе удары с разных сторон уравновесят друг друга, и никакого движения не получится. Но ведь чем выше температура тела - в данном случае газа, - тем быстрее движутся в нем молекулы. То же и в дизеле, и в автомобильном моторе. Это азбучная истина, но сейчас не мешает ее вспомнить. И именно потому, что вы вовремя вспомнили ее, вы так легко уловили мою мысль... Поверхностная вода будет испаряться у меня при пониженном давлении и охлаждаться глубинной водой. И тут разница температур настолько велика, что давление пара будет приводить машину в движение. Совсем не нужно добывать, перевозить, сжигать уголь, нефть, торф, дрова. Правда, потребуется довольно крупный расход энергии на работу насосов, зато остальное океан даст даром. Неисчерпаемое количество даровой энергии! Если труба будет хорошо изолирована, то глубинная вода при подъеме и перекачке не станет нагреваться.
Грейфер колеблется: до сих пор Рошфор не ошибался в своих предположениях. Неужели на этот раз он упустил из виду столь существенную деталь?
– При такой небольшой разнице температур...
– начал он.
– ...давление пара будет слишком ничтожно и не сможет служить источником энергии - так, Карл?
И опять Грейфер испытал величайшую неловкость: как мог он заподозрить Рошфора в таком грубейшем упущении? Профессор предусмотрел его возражение.
– Да, - сознался Карл, - я именно это хотел сказать. Я никак не представляю себе...
– Вы ошибаетесь, - твердо возразил Рошфор.
– Паровая турбина вполне сможет работать при этой разнице температур. А за то, - притворно строгим тоном заговорил он после короткого молчания, - что вы позволили себе усомниться, вы понесете наказание не позже сегодняшнего вечера.
Нежный мелодичный звон прервал его слова. Это били стенные часы. Медлительно звучали удары, и с последним из них распахнулась портьера. В дверях появилась стройная, невысокая женщина с изящной, окруженной сиянием золотистых волос головой. Карл встал и почтительно поклонился красавице. Она подошла и крепко пожала ему руку.