Литературная Газета 6325 ( № 21 2011)
Шрифт:
(Борис Чичибабин)
«ЛГ» является одним из издателей и информационным спонсором проекта.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
«Истинный рыцарь духа»
Литература
«Истинный рыцарь духа»
В.Г.
Ирина МОНАХОВА
Появление великой литературы обществом явно предчувствовалось. Белинский в статье «Литературные мечтания» решительно заявил: «Да – у нас нет литературы!», выразив идею, которая тогда витала в воздухе. Он имел в виду, что литература ещё не приобрела тот масштаб, который соответствовал бы её потенциальным возможностям как выразительницы духа народа, а также то, что в ней слишком мало истинных художников: «У нас было много талантов и талантиков, но мало, слишком мало художников по призванию».
Самой существенной характеристикой литературы Белинский считал народность, что означает верность жизни: «Жизнь всякого народа проявляется в своих, ей одной свойственных, формах, следовательно, если изображение жизни верно, то и народно» (из статьи «О русской повести и повестях Гоголя»). А верность жизни, способная передать дух народа, – «необходимое условие истинно художественного произведения». Это уже поэзия новой эпохи – «поэзия реальная, поэзия жизни, поэзия действительности, наконец, истинная и настоящая поэзия нашего времени». Таким образом, художественность и народность тесно взаимосвязаны.
Но вывод Белинского в итоге весьма оптимистичен: «У нас нет литературы: я повторяю это с восторгом, с наслаждением, ибо в сей истине вижу залог наших будущих успехов». Здесь было явное предчувствие дальнейших (вслед за Пушкиным) вершин художественного творчества и ощущение назревшей в обществе потребности в великой литературе как в выразительнице духа народа, как в главном пути к самопознанию.
Появление будущего великого критика в литературе произошло очень вовремя: для него существовало огромное поприще. Великая литература не может создаваться в «безвоздушном» пространстве – без понимания и усиленного внимания к ней публики. Но если «духовная жажда» – явление большей частью стихийное, безотчётное и возникает тогда, когда наступает время подняться на новую ступень духовного развития и самосознания, то с пониманием сложнее. Отчасти оно тоже «стихийно», «естественно», если встречается с истинным искусством. Но здесь не всё так просто. Если уж Лев Толстой, читая Белинского, признался в своём дневнике в 1857году: «Статья о Пушкине – чудо. Я только теперь понял Пушкина», – то что говорить о многих других читателях! Да, они поняли бы в какой-то степени Пушкина, Гоголя, Лермонтова и других писателей и без критики, но в какой степени? Что они увидели бы в этих произведениях?
Например, книги молодого Гоголя («Вечера на хуторе близ Диканьки», «Миргород») имели громкий успех, но что же прежде всего увидела в них публика? Комизм, малороссийскую экзотику. Некоторые критики называли его творения «сальными», «грязными» из-за их простонародного колорита. Вообще к Гоголю тогда относились несерьёзно из-за того, что не видели за первым поверхностным впечатлением высокой поэзии. Таким образом, понимание публикой гоголевских произведений было (ведь они пользовались успехом) и его не было. Только Белинский увидел в его «побасёнках» новую, «реальную» поэзию, «поэзию жизни действительной»,
Столь же важным, основополагающим делом всей жизни Белинского была борьба за художественность литературы, за высокое искусство, истинную поэзию. Один из главных тезисов, высказанных Белинским: «Искусство есть мышление в образах» – стал в дальнейшем основой для понимания всей русской публикой не только классики ХIХ века, но и русской литературы в целом. Он утверждал: истинно поэтическое произведение не выдумывается автором, а создаётся по вдохновению, дарованному свыше. Оно рождается, как росток из зерна, и поэт тут является почвой. Поэтому образ и живёт как бы своей жизнью и воспринимается как живой – потому что он «рождён». Белинский противопоставлял такие сотворённые по вдохновению, «рождённые» произведения «сделанным», «смастерённым». Художественную литературу он отделял от риторической, то есть лишённой образной основы и не имеющей отношения к искусству. Главным критерием при оценке произведения для Белинского была художественность, и величие художника связывалось с присутствием в его творчестве истинной поэзии.
Белинский создал в России основу для восприятия созидающейся тогда и грядущей великой русской литературы, расцвет которой во многом был связан с новой, «реальной» поэзией. Начало и основа высших достижений русской литературы – это пушкинское, гоголевское творчество. Начало и основа её понимания, освоения обществом – это творчество Белинского. Поскольку великая литература без понимания её обществом, не будучи необходимой ему, не может существовать, то Белинский фактически был сотворцом того высочайшего явления в отечественной культуре, которое называют теперь золотым веком русской литературы.
Критика Белинского далеко превзошла обычные масштабы этого жанра, в ней находили отклик не только литературные, но и общественные вопросы. Его публицистическое слово было для современников столь же насущным, как и шедевры художественной литературы. Благодаря этому критика Белинского воспитывала целые поколения – и читателей, достойных великой литературы, и людей, готовых, подобно ему, жить честно, бесстрашно. В его творчестве неразрывно соединились взгляд на литературу и взгляд на окружающую действительность, борьба за высокое искусство и за более цивилизованную жизнь. Другого примера подобного масштаба литературно-критического творчества ни в русской литературе, ни в мировой не существует.
Уникальность деятельности Белинского ещё и в том, что он был способен не только оценивать литературные произведения, но и оказывать влияние на развитие самой литературы. Например, его критика много значила не только для понимания публикой произведений Гоголя, но и для творческой судьбы самого Гоголя, который с большим вниманием относился к мнениям читателей и критиков. Был бы дальнейший творческий путь Гоголя таким, каким он стал, если бы в его начале, в решительный, переломный момент, Белинский не поддержал в Гоголе «поэта жизни действительной»? И вслед за этим – было бы таким, каким оно стало, дальнейшее развитие всей русской литературы?
Столь же решающее значение имела поддержка Белинского и для творческой судьбы Тургенева, Гончарова, Некрасова, Григоровича, Достоевского. В 1877году в «Дневнике писателя» Достоевский вспоминал о своём впечатлении от встречи с Белинским: «Это была самая восхитительная минута во всей моей жизни. Я в каторге, вспоминая её, укреплялся духом. Теперь ещё вспоминаю её каждый раз с восторгом». Судьба великого писателя в какой-то степени была выстроена этой «самой восхитительной минутой» – судьба, составляющая, в свою очередь, часть русской культуры.