Литературная Газета 6335 (№ 31 2011)
Шрифт:
***
Хватит повесть мурыжить
безвременных лет,
пораженья пора отличать от Побед,
над мостами, которые мы
умудрились сжигать, –
греет руки поганая рать.
Легионы идущих под знаменем Тьмы, –
слишком долго встречали унынием мы,
но отныне и присно
залогом грядущих Побед
нашим знаменем будет – Свет.
***
И то, что казалось и было реальным,
исчезнет,
всё явное – станет когда-нибудь тайным,
а тайное – станет ли явным? – вопрос…
Осенние листья в полёте летальном,
подобные жизни твоей и моей, –
как в шторм корабли мановением тайным
уходят на дно неизвестных морей…
Не будет ни пышных речей, ни угрюмых,
никто никогда не узнает уже, –
какие там слитки хранилися в трюмах,
какие там звёзды сияли в душе…
***
Пурга пуржит,
метель метёт,
мороз морозит,
ручей бежит,
скворец поёт,
хитрец морочит…
Народ молчит,
дитя кричит,
скрипач скрипачит,
трубач трубит,
стукач стучит,
палач палачит…
Страна горит,
душа скорбит,
хлеба созрели,
старик чудит,
жена дурит…
И все при деле.
***
Вот так всегда:
интриги, подлость, ложь!..
Вот так всегда: где тонко, там и рвётся.
Захочешь выпить – рюмки не найдёшь,
отыщешь рюмку – водки не найдётся!..
Вот так всегда: то в глаз, то в Магадан,
то Моника в Овальном кабинете,
захочешь выпить за прекрасных дам,
а пьёшь за тех, о ком нельзя при детях!
Вот так всегда: захочешь умным стать,
но целый день беседуешь с ослами,
покуда соберёшься их послать,
глядишь, они тебя послали сами!..
Шекспир не прав!.. Признаем наконец:
весь мир – бардак и в нём свои порядки,
а значит, режь последний огурец,
последний аргумент
в смертельной схватке!
***
Как дерево роняет листья,
как звёздный падает кристалл,
так облетают наши лица
в таинственную гладь зеркал.
В речных дрожащих отраженьях,
гонимых ветреной волной,
и в зеркалах, как в сновиденьях, –
мы наблюдаем за собой.
Вернуть себя уже не чаем
из тех зеркал и облаков,
и мы уже не отвечаем
за наших бледных двойников…
Когда волною их пригонит
к Тому, кто им свой образ
осудит ли, слезу ль уронит
на копию – оригинал?..
***
О, память, память, – ящик злой Пандоры!
Сто сорок сторожей не устоят,
чтобы сквозь все засовы и затворы
удерживать твоих чудовищ ад…
Но кто же этой мерзостью наполнить
мог нашу память? – Мы же и смогли!..
Стереть бы всё, забыть, прогнать,
не помнить,
что ненадёжно в прошлом погребли…
Но в прошлом ничего нельзя исправить
и ничему нельзя сказать – прости!
Ведь что есть Человек? Он –
только память,
о тьме и свете и на своём пути.
АПОЛЛОНУ ГРИГОРЬЕВУ
Да уймите ж эти песни! Увлекая и пленя,
эти песни мою душу вынимают из меня!..
Вынимают мою душу,
в грудь вонзая острый нож,
в жар из холода бросают,
из огня бросают в дрожь.
Вынимают мою душу,
как цыган крадёт коня,
и в такую даль уносят –
не отыщешь и в три дня!
Что же, Господи, там было –
на далёком берегу,
если я спокойно слушать эти песни не могу?
Что же, Господи, там было –
в немудрёных тех словах,
в тех аккордах-переборах
со слезами на глазах?
Видно, эти песни знали,
как печален путь земной,
оттого-то и рыдали
в бедном детстве надо мной…
И опять они рыдают,
как земной печален путь,
но того они не знают,
что былого не вернуть…
***
Тайновидцы времён говорят:
«Седмь громов в небесах прогремят
пред кончиною мира…»
А покуда молчат небеса,
на земле что ни день – чудеса,
будто Кормчий оставил кормило!
Всё смешалось под небом седым –
Крым и Рым, Вавилон и Нарым –
от Москвы до Аляски,
и покудова Землю штормит,
в каждом доме муз'ыка гремит,
всюду песни и пляски!..
Всё смешалось – огонь и потоп,
лёд и пламя, молитва и трёп,
гордый Запад с Востоком,
и пока созревают грома,
человечество сходит с ума
со звериным восторгом.
Всё смешалось – Аллах и пластид,
кровь и слёзы, сердца и гранит,
но не плач и не ропот
пред кончиною стран и племён –
Громовержец, Владыка времён,
слышит дьявольский хохот.