Литературная классика в соблазне экранизаций. Столетие перевоплощений

Сараскина Людмила Ивановна

Как видим, эффективнее всего в кинематографических воплощениях работают свои, родные названия, ибо и в литературных первоисточниках они несут огромную смысловую нагрузку.

III

«Красивая игра – смысл жизни», – говорит с экрана своему подручному, агенту сыска по фамилию Шервуд, всесильный шеф жандармов, главный начальник III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, верный слуга и друг императора Николая I, граф Александр Христофорович Бенкендорф. В первые моменты просмотра кажется, что это экранизация некоего исторического романа из жизни сыскного ведомства Российский империи первой половины XIX столетия.

Однако приключенческий мини-сериал из восьми частей режиссера Михаила Ткачука «Сатисфакция» (2005) [54]

вовсе не экранизация – нет такого романа, где бы Бенкендорфу приписывалось то, о чем идет речь в картине Ткачука. Конечно, в русском массовом сознании Бенкендорф если и присутствует, то только как орудие борьбы самодержавия против декабристов и Пушкина. О том, что это был еще и образованный человек, храбрый боевой генерал, герой войны 1812 года, вспоминают редко. «Красивая игра – смысл жизни», – говорит, повторяю, Бенкендорф, хотя на самом деле смыслом жизни шефа жандармов была служба царю и Отечеству, как он ее понимал и исполнял.

54

«Сатисфакция». 2005 // [Электронный ресурс]. URL:(дата обращения 09.02.2017).

В сериале, совершенно не считаясь с реалиями истории, которая достаточно осведомлена обо всех перипетиях службы шефа жандармов, ему приписана инициация смертельной игры, в которую втянуты и император, и титулованные дворяне самых известных российских фамилий. Голицины, Раевские, Анненские, Панины, Баумгартены, князья и графы, полковники, поручики и корнеты – их всех, будто это игральные карты, Бенкендорф тасует в колоде затеянной им кровавой интриги.

Суть ее зловеща: князь Голицын (Андрей Ильин), человек с пылким сердцем, исполненный негодования из-за колоссальных злоупотреблений властей в империи, пишет государю письмо в надежде открыть ему глаза. Первое побуждение царя (Марат Башаров) – встретиться и поговорить с князем по душам. Но злой гений Николая I, Бенкендорф (Виктор Сухоруков), против встречи и полагает, что лучше бы ликвидировать Голицына, задрапировав убийство семейными причинами. Ему это удается: в результате гибнет Голицын (причем с ним дерется не тот, кто его вызвал, а бретер-наемник), и почти все, кто был втянут в интригу. Пролито море крови, но игра, как считает шеф жандармов, удалась; препятствие устранено.

Фильм не задается вопросом: можно ли историческому лицу, государственному деятелю, о котором написаны сотни страниц, вменять поступки, которых он никогда не совершал, инкриминировать преступления и обвинять в большой крови, если их за ним нет. Бенкендорф в снятой «по ассоциации» «Сатисфакции» – джокер, который обманывает всех, с кем играет: и царя, и его верноподданных. А подданные, втянутые в убийственную интригу, решаются на «карусель» – пятерную дуэль, когда все дерутся со всеми и где победителей не бывает. Заслав на глухую кавказскую заставу всех участников дела, главный игрок-кукловод Бенкендорф разом разделывается со всеми их же руками и шпагами.

Точно так же, как в сюжете картины шеф жандармов сочиняет интригу, заставляя офицеров-марионеток убивать друг друга, так же и сама картина использует шефа жандармов как марионетку, заставляя его быть негодяем из негодяев.

Историю перевирали всегда и везде – тут нет никаких открытий. «Сатисфакция» – яркий пример того, как уголовная клевета на знаковую историческую фигуру становится эффектным художественным приемом.

Мания дуэли, дуэльный синдром, игра в дуэль – еще одно пристрастие современного кинематографа и яркая метка его игорной одержимости. Картина режиссера Алексея Мизгирева «Дуэлянт» (2016) [55] тоже может показаться экранизацией, снятой «по асоциации» забытого или малоизвестного романа XIX века. Герои Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Льва Толстого и рассуждали, и участвовали в дуэлях, оказывались в положении вызывающих и вызываемых, стреляли сами и стояли под пулями. «Душа – Богу, сердце – женщине, долг – Отечеству, честь – никому!» – говорили в те времена. Человек с запятнанной честью становился изгоем общества. Отказаться от дуэли было невозможно.

55

«Дуэлянт». 2016 // [Электронный ресурс]. URL:(дата обращения 09.02.2017).

Однако фильм «Дуэлянт», пытаясь имитировать историко-литературные сюжеты, ставит в центр событий не дуэлянта поневоле, защищающего свою честь, а дуэлянта по профессии, бретера по найму с присвоенной чужой фамилией Яковлева, который зарабатывает себе на жизнь, участвуя в поединках за других лиц (Петр Федоров). То есть наемного убийцу с трагической судьбой, который под прикрытием законов чести устраняет неугодных людей за немалый гонорар: ему нужна огромная сумма для восстановления своего дворянского статуса. При этом он, Яковлев, даже не слишком сильно рискует собственной жизнью: стреляя лучше всех своих противников, обладая фантастически быстрой реакцией, он еще и наделен мистическим даром алеутов – у бретера во всю спину нанесена шаманская магическая татуировка. Мастерски владея своей профессией, он невероятно востребован, и есть охотники, кто готов воспользоваться услугами бретера-наемника и послать его вместо себя на смерть.

Но у бретера есть и смягчающие обстоятельства: он и сам когда-то жестоко пострадал от подлеца графа Беклемишева (Владимир Машков), разрушившего жизнь его семьи; Яковлев жаждет мщения, но не знает, что всех тех, кого он вызвал на дуэль и убил, ему анонимно поставляет как раз его заклятый враг граф Беклемишев, устранявший своих кредиторов.

Таким образом, по принципу «все средства хороши» поступает не только герой фильма, бретер по найму, но и авторы фильма – с их концепцией о допустимости замены, которая была якобы в «Дуэльном кодексе Российской Империи» и которая (тоже якобы) широко практиковалась в XIX веке.

И здесь мы снова видим, как и в случае с клеветой на Бенкендорфа, нарочитую фальсификацию дуэльных историй – и в смысле общепринятых правил, и в смысле практики.

Во-первых, «Дуэльного кодекса Российской империи» как такового в XIX веке не существовало. Первым европейским дуэльным кодексом можно считать французский документ 1836 года, изданный графом де Шатовильяром и приводивший в систему правила дуэли, реально существовавшие всю первую половину XIX века во Франции. На основе этого кодекса создавались аналоги, которым пользовались и в других странах. Еще одним авторитетным сводом дуэльных правил стал кодекс графа Верже (1879). В России подобный документ, созданный на основе европейских кодексов и с учетом практики российских дуэлей, а именно кодекс графа Дурасова, появился только в 1912 году.

В каждом из кодексов обязательно обсуждалась возможность замены оскорбленного лица другим: и всегда замена допускалась только в случае недееспособности оскорбленного лица, ибо оскорбления имеют личный характер и отмщаться должны лично. Понятие недееспособности строго регламентировалось – возрастом оскорбленного (старше 60 лет), серьезным физическим недостатком, не позволявшим драться на пистолетах, шпагах и саблях. Неумение пользоваться оружием, однако, ни в коем случае не могло служить поводом для замены или отказа от дуэли.

Право замены принадлежало исключительно кровным родственникам: сын имел право заменить отца и наоборот, так же и внук деда, брат брата, племянник дядю, кузен кузена и так далее до троюродных степеней родства включительно. Замена оскорбленного лица его давним и близким другом допускалась только в случае, если у заменяемого не имелось близких кровных родственников; при этом статус дружеских отношений должен был быть публично известен и подтвержден секундантами в протоколе.

Но ни в европейских, ни в русских дуэльных правилах о замене участника дуэли лицом никому не известным не могло быть и речи! Ибо участие в дуэли за гонорар считалось бы правом на бесчестье.