Литературный призрак

Митчелл Дэвид Стивен

— Уникальная вещь! — откликаюсь я.

— И я так считаю! — Он расцветает от удовольствия. — Мы устроили на работе конкурс на самый безвкусный галстук. По-моему, я всех сделал!

— Как съездили в Киото?

— Киото есть Киото. Храмы и святилища. Встречи с типографистами. Надутые лавочники воображают, будто только им ведомо, что хорошо, что плохо. Слава богу, я дома. Родился токийцем — умрешь токийцем.

— Господин Фудзимото! — приступаю к заранее заготовленной речи. — Когда я рассказал Маме-сан, что вы любезно предложили мне помочь с устройством на работу, она велела передать вам и вашим коллегам вот это. Пригодится на вечеринке в честь цветения сакуры.

Я водружаю на прилавок огромную бутылку рисовой водки.

— Сакэ! — восклицает

господин Фудзимото, — Вот уважил так уважил! Царский подарок! Мои коллеги его оценят, не сомневайся. Огромное спасибо.

— Нет, это вам спасибо за вашу заботу. Только, пожалуйста, извините и не обижайтесь на меня, я не могу принять ваше великодушное предложение, я слишком невежествен для такой работы.

— Ну что ты, какие там обиды. Я все понимаю, ей-богу. Я просто хотел на всякий случай… — Господин Фудзимото, сильно моргая, поискал подходящее слово, не нашел и рассмеялся, — Я нисколько не обижаюсь. Тебе просто не хочется стать таким, как я, верно?

Это соображение развеселило его, похоже, гораздо больше, чем меня.

— Мне не пристало судить о вас, — говорю я, — Но я был бы рад походить на вас. У вас замечательная работа. Невероятные галстуки. Отличный музыкальный вкус — вы прекрасно разбираетесь в джазе.

Улыбка вдруг сходит с его лица. Он переводит взгляд за окно.

— Вот последний цветок сакуры. На дереве он все время меняется, стремясь к совершенству. А достигнув его, опадает. Когда коснется земли — его неминуемо растопчут. Вот и получается, что абсолютно прекрасен он только то мгновение, пока находится в полете… Мне кажется, только мы, японцы, в состоянии понять это. Как ты думаешь?

По улице, тарахтя, словно захмелевший «бэтмобиль», проплывает фургон, установленные на нем колонки голосят:

— Голосуйте за Синидзу! Только он знает, как победить коррупцию! Синидзу не подведет! Синидзу не подведет! Синидзу не подведет!

— Почему все происходит именно так, как происходит? — Господин Фудзимото шевелит ладонью в воздухе. — После газовой атаки в метро, насмотревшись репортажей по телевизору, я все пытаюсь понять… Почему вообще что-либо происходит? Какая сила удерживает мир и не дает ему рассыпаться в прах?

Я никогда не понимаю, когда господин Фудзимото спрашивает, а когда его вопросы — чистая риторика.

— А вы знаете?

— Не знаю. — Он пожимает плечами, — Честно, не знаю. Порой мне кажется, что это главный вопрос жизни, а все прочие — только его отростки.

Он проводит рукой по редеющим волосам.

— Как ты думаешь, может быть, ответ — любовь?

Я пытаюсь и не могу заставить себя думать — в уме мелькают разные картинки. То отец — человек, которого я считаю отцом, — глядит на меня через заднее стекло автомобиля. То мужчина в деловом костюме, который три или четыре года тому назад упал на тротуар с девятого этажа, когда я выходил из «Макдоналдса». Он лежал метрах в трех от меня. Рот приоткрыт, словно от удивления. Темная струйка изо рта растекалась на тротуаре между осколками зубов и стекла. Потом вдруг — брови Томоё, ее нос, ее шутки, ее акцент. Томоё сейчас летит в Гонконг.

— Тут нужна мудрость, господин Фудзимото. Я еще слишком молод, чтобы ответить на этот вопрос.

Улыбка возвращается на лицо господина Фудзимото, его глаза пропадают в морщинках.

— Это очень мудрый ответ, Сатору!

Он купил диск Джонни Хартмана с прекрасной версией «Пусть песня рвется из моей груди» [27] и попрощался.

Комар жужжит над ухом, как миксер на третьей скорости. Покрутив головой, прихлопываю мерзавца. Начался сезон комаров. Я как раз собираю его останки в бумажку, когда входит жена Такэси, с которой ему так и не удалось помириться. Она подняла солнцезащитные очки на макушку, и они утонули в густых прекрасных волосах. Ее сопровождает одетый с иголочки господин — адвокат, сразу догадался я. Они оглядывают все вокруг. Когда устраивался на работу, я провел

целый вечер у них с Такэси в Тиёде. Но сейчас она еле кивнула, словно не узнала меня. Адвокат, тот вообще не замечает моего присутствия.

27

Джонни Хартман (1923–1983) — джазовый певец, баритон, известный исполнитель баллад; в 1963 г. записал классический альбом дуэтов с Джоном Колтрейном. Песню Дюка Эллингтона, Ирвинга Миллса, Генри Немо и Джона Редмонда «I Let a Song Go out of My Heart» записал в 1947 г., но содержащий ее лонгплей «Just You, Just Ме» вышел в 1956 г.

— Помещение онарендует. — Жена Такэси произносит местоимение с особой горечью, как и подобает бывшей жене, — Но стоимость товара довольно высокая. По крайней мере, онвсегда хвастал своим ассортиментом. Хотя, конечно, реальную прибыль приносят парикмахерские салоны. Этот магазинчик — всего лишь егохобби. Одно из многих, между прочим.

Адвокат молча слушает.

Они направляются к выходу. В дверях жена Такэси оборачивается и говорит:

— А тебе, Сатору, пусть это послужит уроком. Никогда не принимай важных решений, от которых зависит жизнь, под влиянием чувства! Того и гляди — подсунут тебе закладную на карточный домик! Попомни мои слова.

И выходит.

Я размышляю над ее словами, а сам слушаю Чета Бейкера. Труба рвется в никуда и хочет там остаться. А его голос — бормотание дзэнского монаха в ласковой пустоте. Моя смешная голубка, Ты не знаешь, что такое любовь, Я без тебя прекрасно поживаю [28] .

28

Чет Бейкер (1929–1988) — американский трубач, звезда кул-джаза, а также певец, мастер романтической баллады. «Моя смешная голубка» («My Funny Valentine», 1937) — песня Ричарда Роджерса и Лоренца Харта. «Ты не знаешь, что такое любовь» («You Don't Know what Love Is», 1941) — песня Джина де Пола и Дона Рэя. «Я без тебя прекрасно поживаю» («I Get Along without You Very Well», 1939) — песня Хоаги Кармайкла. Были исполнены Бейкером в середине 1950-х гг. и собраны на пластинке «The Best of Chet Baker Sings» (1956).

Телефонный звонок. Такэси вне себя. И снова пьян.

— Не впускай! — истерически орет он. — Ни за что не впускай эту бешеную корову!

— Кого?

— Ее! И чертова кровопийцу адвокатишку сраного! Который должен был представлять меня! Они ж намылились с серпом по мои яйца! Только не позволяй им рыться в дисках! Не показывай счета! Они не имеют права! Срочно спрячь лимитированный первопресс Армстронга! И золотой диск «Первого плавания»! [29] Засунь хоть в трусы, слышишь!

29

«Maiden Voyage» (1965) — концептуальный альбом пианиста и композитора Херби Хэнкока (р. 1940).

— Такэси!

— Что?

— Уже, Такэси.

— Что уже?!

— Они уже приходили. Пробыли несколько минут, адвокат просто осмотрел помещение, и все. Они не проверяли счета и ничего не пытались оценивать.

— Офигеть! Просто офигеть. Нет, ну какова, а! Это не женщина, это коровье бешенство на двух ногах! Правда, на каких ногах… — вздыхает он и вешает трубку.

Солнечные лучи ластятся и чуть не мурлычут. На стене слегка колышутся тени от веток и листьев. Вспомнилось, как много лет назад девушки Мамы-сан катали меня на лодке по озеру. Это одно из самых первых воспоминаний моего детства.