Литвиненко. Расследование

Оуэн Сэр Роберт

3.110 Другим близким другом Литвиненко был Ахмед Закаев. Закаев приехал в Лондон в 2002 году и попросил политического убежища. Как и Литвиненко, ему помогал Березовский. Закаев был представлен Литвиненко Березовским, и впоследствии Закаев предпочел поселиться со своей семьей в доме по соседству с семьей Литвиненко в Масвелл-хилл. Во время дачи показаний Закаев сказал: «Чеченцы сначала выбирают соседа, а потом покупают дом. Именно так я и поступил». Он сказал, что их семьи стали «очень-очень большими друзьями, очень близкими друзьями», которые виделись друг с другом почти каждый день. И здесь снова у меня возникает уверенность, что дружба с Закаевым оказала большое влияние на жизнь Литвиненко между 2002 и 2006 годами. Именно в этот

период и, без сомнения, в результате этой дружбы Литвиненко все больше проникался чеченской идеей, которую публично отстаивал. На более личном уровне, под конец жизни, Литвиненко решил принять ислам, и Закаев позаботился об исполнении этого желания, когда Литвиненко находился на смертном одре.

Глава 4. Болезнь и смерть

3.111 Литвиненко почувствовал себя плохо вечером 1 ноября 2006 года. Через несколько дней он поступил в больницу Барнет. Там он провел две недели, после чего 17 ноября его перевели в клинику Университетского колледжа (UCH). Его состояние постепенно ухудшалось, и 23 ноября он умер.

3.112 Цель этой главы — записать показания, которые я слышал, не подллежащие сомнению, в основном относящиеся к этим событиям, и проследить за симптомами Литвиненко от 1 ноября до его смерти три недели спустя.

Начальные симптомы

3.113 Марина Литвиненко свидетельствует, что Литвиненко заболел внезапно и неожиданно вечером 1 ноября. Выше я приводил свидетельства того, что у Литвиненко в целом было очень крепкое здоровье. Хотя примерно за две недели до того, вечером 16 октября, ему стало нехорошо (обстоятельство, к которому я вернусь подробнее ниже), похоже, он довольно быстро оправился от того эпизода. Госпожа Литвиненко вспоминает, что Литвиненко чувствовал себя «абсолютно нормально» 31 октября, и так же «абсолютно нормально» он чувствовал себя вечером 1 ноября, когда вернулся со встречи в центральном Лондоне. Поскольку это была их годовщина прибытия в Соединенное Королевство, и они впервые отмечали ее с британским гражданством, госпожа Литвиненко приготовила праздничный ужин, который они съели вдвоем с гоподином Литвиненко. Литвиненко поужинал с хорошим аппетитом и предложил пораньше пойти спать, потому что обещал на следующее утро отвезти одного из внуков Закаева в школу, а также на завтра у него были запланированы еще встречи в Лондоне.

3.114 Марина Литвиненко свидетельствует, что Литвиненко стало тошнить в первые часы 2 ноября. Он провел остаток ночи в отдельной комнате, и его продолжало рвать.

Миссис Литвиненко вспоминает, что когда она пошла проведать его на следующее утро, он выглядел «очень изможденным», и его «все рвало и рвало».

3.115 Состояние Литвиненко ухудшилось днем 2 ноября. Он не мог есть или пить. Госпожа Литвиненко вспоминает, что позвонила доктору из местного русского сообщества по имени Юрий Приказчиков, который порекомендовал Литвиненко принять минерально-солевой раствор. Она сходила за предложенным лекарством в аптеку, но Литвиненко сразу же им вырвало.

3.116 К середине следующей ночи, то есть в первые часы 3 ноября, госпожа Литвиненко решила вызвать скорую помощь. Она вспоминает, что «скорая» приехала, парамедики осмотрели Литвиненко, сказали, что он, возможно, страдает от вируса, и посоветовали ему домашний режим. Заявления двух членов команды скорой помощи, в целом подтверждающие этот факт, были зачитаны Расследованию.

3.117 На следующий день, 3 ноября, Литвиненко стало еще хуже. Он начал жаловаться на боль, у него началась кровавая диарея. Госпожа Литвиненко свидетельствует, что именно в это день она уговорила прийти русского доктора, с которым раньше говорила по телефону. Приказчиков, который дал показания Расследованию, полагал, что приходил днем раньше, хотя в свете хронологии он, вероятно, ошибается. Госпожа Литвиненко и Приказчиков, однако, оба согласны в том, что именно тот

сказал, когда пришел. Он сказал, что Литвиненко страдает от пищевого отравления (другая форма отравления не упоминалась) или от инфекции, но в любом случае его необходимо отвезти в больницу.

3.118 Соответственно, госпожа Литвиненко снова позвонила в скорую помощь. «Скорая» приехала немногим позднее 16.00, отвезла Литвиненко в больницу Барент, куда его немедленно положили.

Лечение в больнице Барнет

3.119 Доктор Андрес Вирчис, гематолог-консультант в больнице Барнет, дал показания относительно лечения Литвиненко в те две недели, которые он был пациентом госпиталя. Также я приложил к показаниям медицинские записи больницы Барнет о Литвиненко.

3.120 Свидетельства, которые я получил из этих источников относительно симптомов, которые были у Литвиненко, пока он находился в больнице Барнет, ухода и лечения, которые он там получал, и особенно попыток медицинского персонала диагностировать его заболевание, можно кратко свести к следующему:

a. До поступления в госпиталь Литвиненко страдал болью в животе, обильной диареей и рвотой в течение двух дней. Первоначально ему был поставлен диагноз гастроэнтерит с умеренной дегидратацией, и в течение следующих дней Литвиненко прошел широкий спектр тестов для выяснения причины его симптомов.

Результаты первоначальных анализов крови показали, что, хотя количество тромбоцитов было в норме, гемоглобин и количество белых кровяных телец были высокими. Анализы крови также показали, что у Литвиненко были ненормально высокие уровни креатина и мочевины, что указывало на обезвоживание в результате рвоты и диареи.

b. 4 ноября Литвиненко начал проходить курс лечения ципрофлоксацином, относительно сильным антибиотиком широкого спектра действия. В течение нескольких дней был проанализированы дальнейшие образцы крови Литвиненко: врачи отметили ненормальное падение уровня тромбоцитов и дальнейшее снижение количества красных и белых кровяных телец. Продолжающееся падение числа кровяных клеток стало причиной для беспокойства.

c. Примерно 9 ноября Марина Литвиненко спросила консультанта Литвиненко, доктора Дина Крира, не может ли быть инфекция Литвиненко результатом отравления. Она объяснила свое беспокойство тем, что хотя ее муж в целом был весьма здоров и спортивен, но «он знал опасных людей, и их друг был отравлен и убит этими людьми». Доктор Крир сказал ей, что симптомы распространенные и на намеренное инфицирование или отравление не похожи.

d. Доктор Вирчис приступил к лечению Литвиненко 13 ноября. Он знал, что госпожа Литвиненко ранее высказывала опасения по поводу возможного отравления, и отметил, что состояние Литвиненко не соответствует ранее поставленному диагнозу «гастроэнтерит» и не может быть объяснено токсичностью ципрофлоксацина. Медицинский персонал предпринял дальнейшие попытки установить причину ухудшающегося состояния Литвиненко, и были проведены различные исследования, в том числе с привлечением коллег из отделения отравлений госпиталя Гая.

e. Изучая признаки и симптомы, проявляющиеся у Литвиненко, доктор Вирчис внезапно понял, что они соответствуют состоянию пациента, страдающего острой лейкемией, проходящего интенсивную химиотерапию и облучение всего тела перед пересадкой костного мозга. В медицинских заметках упоминается, что радиологов попросили «проверить радиоактивные источники отравления». Проверка со счетчиком Гейгера 15 ноября радиоактивного излучения не обнаружила.

f. 16 ноября доктор Вирчис поговорил с доктором Иваном Хаусом в отделении отравлений. Хаус заявил, что, по предварительным результатам, состояние Литвиненко указывает на «подозрение на отравление таллием». Тем же вечером началась терапия берлинской лазурью (антидот таллия и цезия — прим. пер.).