Ливонское наследие
Шрифт:
— Люди гибнут за металл, — с усмешкой произнес Магнус, зло сощурив глаза. Предателей он не любил, особенно тех из них, что были движимы корыстолюбием. А потому ливонцы, получив пять пудов датского серебра, не смогут на него припеваючи пожить в фатерланде, а эти два бочонка снова вернутся в подвал Аренсбурга. Эзель ведь остров, и окружен морем со всех сторон, а оно бурное, и на нем много случайностей, причем неприятных — одна из которых имеет имя — Карстен Роде…
Глава 10
—
Древний род фон Икскюлей считался одним из самых преданных вассалов эзель-викских епископов. Владения этой фамилии находились на восточной стороне Моонзундского пролива, примыкая к острову Виртсу, который немцы именовали Вердером. Именно на этом острове и находился одноименный, небольшой, однако хорошо укрепленный замок, наглухо перекрывавший вход в пролив.
— Разрушен замок основательно, или есть возможность для быстрого восстановления, барон?
Вопрос Магнус задал чисто риторический, ибо сам хорошо знал на него ответ. Те руины, которые он видел в своей бывшей уже жизни, были живописны — все же прошли пять долгих веков. Но по ним можно было оценить былую мощь старой крепости, построенной из твердого доломита, блоки которого были растащены на постройку других сооружений, в частности большой мызы бывших владельцев замка.
— Нет, ваша светлость. Восстановить можно достаточно быстро — снесены лишь верхушки башен с кровлей, верхние части стены до машикулей убраны, разрушены крыши внутренних зданий. Пархам тоже уцелел — лишь несколько проломов, которые можно за две недели заложить. Пустяки, по большому счету, ваше высочество — за лето можно отремонтировать, благо мы Икскюли, запретили своим рабам использовать камень для строительства других сооружений.
Барон Фридрих фон Икскюль говорил уверено, в глазах заплясали огоньки — можно было не гадать, что четверть века он только и мечтал, чтобы восстановить родовой замок, разрушение которого он видел юношей — сейчас ему было на вид лет сорок, не больше.
Магнус незаметно поморщился — слово «раб» по отношению к эстонцам его постоянно ранило, но он пока скрывал свое истинное отношение к хозяевам-немцам, понимая, что без их деятельного участия свое небольшое государство он не отстоит. Слишком сильны были соседи, которые могли его владения даже в одиночку разорвать — русские, шведы, поляки с литовцами. Да и ганзейский союз со счетов нельзя было сбрасывать.
Зато никто не мешал ему проводить политику смягчения нравов — после случая с Линдой, немцы из города стали вести себя с эстами гораздо мягче, давали работу, кормили, одевали и даже начали принимать сирот под опеку по решению ратуши.
И главное — их стали брать на работу в цеха, которые имелись в городе, давая тем возможность стать в будущем подмастерьем — мастером никто из эстов не мог стать по определению, а потому для своих мануфактур, которые рано или поздно построит, недостатка в квалифицированных кадрах не будет. Потому что есть способ обойти строгие цеховые правила, причем сделать это так, что эта закостенелая структура начнет разрушаться. Ничего не поделаешь — начинается эпоха капитализма, как говорили коммунисты — смена одной общественно-экономической формации на другую, более передовую и развитую.
Неделю назад Магнус дал немцам личный пример, взяв в замок два десятка юношей для обучения, и еще столько же детей. Расчет он сделал серьезный — через год он получить первых помощников, через три последует еще
— Замок Вердер мы должны немедленно восстановить — но уже не только как родовой фон Икскюлей, но и мой — ибо он имеет важное значение, и перекрывает путь на острова для любого врага, что двинет на нас свои войска. И дело это первой важности!
— Я хорошо понимаю это, государь, и сделаю все, что в моих силах, — фон Икскюль склонил голову, и Магнус осознал всю важность, как и обращения, так и поклона. Один из старых вассалов епископства признал его сюзереном, и это многого стоило. С этого момента Эзель-Викское епископство кануло в лето, и на его месте могло возникнуть иное государство, монархом которого признают его, принца Магнуса. А там и до королевской короны рукой подать, только будет она вырвана с боем, а не дарована соседом с востока по царской милости. Но то дело отдаленного будущего и мечтать сейчас об этом преждевременно.
— Это наше общее дело, барон, а потому назначаю вас комтуром Вердера и южной половины земель Вика, которые эсты именуют Ляанемаа. И дел нам предстоит совершить множество.
— Государь, по решению ландтага в Вольмере, что был проведен в 1536 году, епископам эзельским запрещено укреплять Вердер, восстанавливать его замок в прежнем виде.
— Пусть засунут себе эти запреты в одно место, и поглубже. Нам самим решать, как защищаться от любого врага, так как орден уже не в силах обеспечить оборону собственных владений, не то, что наших земель.
— Я полностью согласен с вашим высочеством — пусть не вмешиваются со своими дурными условиями!
— Вот и хорошо, барон, — Магнус сцепил пальцы и внимательно посмотрел на комтура. — Однако нет необходимости отстраивать замок в прежнем виде. Увы, но привычные сооружения легко разрушаются орудийным огнем — каменная преграда сокрушается пушками за несколько дней постоянного обстрела. А потому следует делать иначе. Посмотрите сюда, барон, как вы оцениваете такие сооружения.
Магнус расстелил на столе свиток, где были схематичные изображения будущих укреплений, и, улыбнувшись, сдернул полотно, прикрывающее макет нового замка. Последний был сделан, под его «чутким руководством», как написали бы раньше, умельцами, которые с помощью глины, клея и щепок, сотворили настоящее чудо. У стен были даже фигурки людей и маленькая лошадка, размером в пару сантиметров.
— Великолепно! Я ничего подобного в жизни не видел!
Только и выдохнул барон, однако уткнулся взглядом в сооружения. — Так, башни можно не поднимать, а поставить на них пушки. Очень хорошо, разумно. Орудия стоят и на стенах, под них необходимо подвести площадки. Так, понятно — дальность стрельбы возрастет значительно — все же на высоте будут установлены.
— Я передам лучшие пушки из замка Аренсбург, и, кроме того, два десятка тяжелых орудий перевезут из Феллина — для них там мало пороха. Бывший гроссмейстер Вильгельм фон Ферстенборг, что ныне там комтуром, отправил мне посланца, с просьбой принять пушки — их отправят в Хапсаль. Но теперь половину орудий отвезут на Вердер. Вместе с канонирами — последние весьма опытны, и я надеюсь, что они согласятся перейти ко мне на службу — такие воины очень нужны.