Лия
Шрифт:
– Сам правитель? – в удивлении вскинула брови Эффа, - но зачем ему это?
– Ты не уследила Эффа за тем, что светлая и темная сторона воюют между собой. Темные испытывают неприязнь к светлым, и наоборот. Вместо того, что бы держать баланс, они его сами тоже нарушили. А Миросу осталось только сливки снимать. Так вот Жистан настолько поглощен своей ненавистью в светлым, и жаждой полной власти, что забыл про баланс, и что без него мир погибнет. Встал на сторону Мироса, который ему пообещал полное уничтожение и унижение светлых, в обмен на помощь ему и принятию его силы.
– Предатели, - зашипела Эффа, - как же я все это
– Видимо хорошо скрывали, или не придавали этому большого значения, - ответила я, пожав плечами, - поверь, больше мы не проглядим такого!
– Спасибо, - искренне поблагодарила меня она, - сейчас я пойду, навещу темного правителя, - решительно сказала она.
– Я с тобой, - сказала я, - не смогу успокоиться пока не будет в этом поставлена точка!
– Да, мне не помешает поддержка, - сказала она, и грустно улыбнулась, а я поняла, что сейчас ей очень больно. Но она умело скрывает это.
– Прошу вас, - перевела я взгляд на мужей, - не беспокойтесь за меня. Примите ванну, или душ. Закажите еду. И к тому времени я уже вернусь! Покушаем, я все вместе будем спать, пока не восстановим силы!
Они кивнули, а я вместе с Эффой растворилась в воздухе, что бы в следующую секунду появиться перед ужинавшим правителем темной стороны.
Я разглядывала его с интересом. Судя по всему, он был высоким мужчиной, так как он сидел, точно определить не могла. По красным глазам, поняла, что она вампир, но вот черные сполохи в его глазах, насторожили, видимо так проявляется магия Мироса. У него были тонкие черты лица, тонкие поджатые губы, тонкие изогнутые брови. Темные, средней длинны волосы, обрамляли его лицо, и делали вид еще более зловещим.
От разглядываний меня прервало ощущение зловещей чужой магии, на что я сразу же отреагировала, укутав нас с Эффой щитом, который захлопнулся вокруг нас с характерным звуком.
Жистан, не ожидавший ничьего появления, вздрогнул и поднял глаза. Первое что он увидел, была я, за щитом из темной и светлой магии.
– Кто ты? – нахмурился он, и принюхался, после чего его глаза загорелись голодом, - а, видимо будущая игрушка Регона, - ухмыльнулся он, - действительно, вкусно и аппетитно пахнешь. Но как ты оказалась в моем замке? И как тебе удалось построить этот щит? Он, конечно, упоминал что-то про то, что ты необычная, но я не думал что настолько, - он облизнул губы, и тут его взгляд наткнулся на Эффу, и он побледнел, насколько может стать еще бледнее вампир.
– Богиня Эффа? – хрипло спросил он, и судорожно сглотнул, - по какому поводу имею честь лично вас лицезреть? – и он, встав из-за стола, склонился перед богиней на коленях.
Эффа наморщила нос, потом кивнула мне и я сняла щит с нас. Она подошла к Жистану, чем вызвала дрожь по его телу, что не укрылось даже от меня, а Эффа довольно улыбнулась.
– Знаешь Жистан, когда тебя назначили правителем темной стороны, я была рада за тебя, верила в тебя, в твою внутреннею силу. Чувствовала тебя, чувствовала, что ты имел хорошие побуждения и намерения, восходя на трон. Так что же изменилось? – спросила Эффа, и щелкнула пальцами, от чего Жистан вскинул голову, скривился, словно ему невыносимо больно, и я заметила, что темные всполохи в его глазах исчезли.
– Ты думал я не смогу блокировать магию чужого бога
– Кто она? – прохрипел Жистан.
– Сейчас в нашем мире две богини, я создательница, и Лия хранительница баланса внутри мира, - сказала Эффа, наслаждаясь, как глаза правителя расширяются от удивления, - только благодаря ей, я узнала, что мои дети предали меня, что вступили в заговор против меня и нашего мира. И она, иномирянка, человек, смогла принять магию, смогла принять мир и посвятить себя ему. А мои дети, для кого Эйферия родной мир предали меня! И ради чего? Ради власти? – Эффа говорила зло, буквально била наотмашь своими словами.
– Он-на ч-ч-ее-ловек…? – заикаясь, спросил Жистан, и неверующе уставился на меня.
– Да, я человек, представитель той расы, которая давно исчезла из вашего мира, - сказала я, смотря ему в глаза, - той расы, чья кровь для вас была самой сладкой и насыщаемой.
– Не может быть, - сглотнул он вязкую слюну, - этого просто не может быть, все люди пропали, сгинули, умерли…
– Ты ошибаешься, - грубо перебила его Эффа, - раса людей не пропала, и не сгинула. Они ушли в другой мир, потому что вы вампиры открыли на них охоту как на дичь. Вы возомнили себя выше людей, и стали использовать их в качестве еды и удовлетворения своей похоти. Поэтому я помогла им уйти в другой мир, но не знаю в какой точно, вернее не знала, до недавнего времени. И не пожалела ни разу об этом!
У меня перед глазами все поплыло. Значит Эффа знала, куда делась раса людей, и хранила их тайну и секрет, для того что бы за ними не последовали вампиры. И что-то мне подсказывает, что мир, куда ушли люди был моим родным миром. Конечно, я не стала говорить сейчас об этом с Эффой, поговорим, как решим вопрос с Жистаном.
– А ты считаешь, что наша раса вампиров равна людям? Для нас они пища, ты сама так сотворила нас! – начал шипеть вампир, Эффа в очередной раз поморщилась и махнула в его сторону рукой, из-за чего голос вампира пропал, и он мог только открывать и закрывать рот.
– Для меня все дети были равны между собой, - сказала она, - я сотворила вас такими, только затем, что бы вы жили в тандеме. Люди должны были, делиться с вами совей кровью, а вы бы делились с ними своими накопленными многовековыми знаниями. У вас должен был быть тандем, я создала много парных душ среди вампиров и людей, но вы слишком высоко себя поставили, и все потеряли.
Жистан смотрел на нее неверующе, а потом перевел на меня изучающий взгляд.
– Так ли вкусна их кровь, как описывают наши предки? – спросил он Эффу.
– Для вас нет ничего лучше, - ответила она.
– Регон за обещанную каплю моей крови, согласился на смерть и выдал все ваши секреты, - сказала я.
Жистан сглотнул слюну, и посмотрел умоляюще на Эффу.
– Прошу, дай мне вкусить ее крови, - взмолился он, - этот запах невыносим, он накапливается в легких, сводит сума, мне так хочет вкусить ее.
– Ты не оборзел часом? – воскликнула я, - совсем ополоумел? Ты, значит, предаешь свой мир, свою богиню, и теперь имеешь наглость просить каплю самого вкусного, что ты испробуешь в своей жизни? За какие такие заслуги?