Лиза в Треугольнике Паскаля, или Эффект скрытого Микки Мауса
Шрифт:
Блю положил фотографию в карман.
– А что вы можете нам рассказать о других? – спросила Пинк.
– О копиях, версиях, репринтах?
– Да.
– Знаю только, что их бесконечное множество. Я и по поводу себя не уверена…
– То есть? – Пинк смотрела на неё во все глаза.
– Ну… Был случай в 1911 году. Меня украли и увезли в Италию. Но кто может с точностью сказать, что вернули в Лувр именно меня?
– А вы сами не помните?
Лиза широко улыбнулась.
– Боже… О чём вы… Прошло более ста лет. Я не помню, что было пятьдесят лет назад, не то что сто лет или двести. Мой психолог говорит, что это из-за пережитых стрессов… То меня Леонардо перевозил из Флоренции в Амбуаз, а затем завещал своему ученику Салаи,
– Ясно… – Пинк тоже начинал пробирать холодок растерянности. Если сама Джоконда не была уверена, что она – это она, кто же был тогда на фото? Кто был в морге? И где им искать эту банду ушастого?
– Но, возможно, вы знаете хотя бы кого-то из ваших копий и версий, кто точно не вы?
– Да. Некоторых знаю. Прежде всего… копии и наброски Леонардо да Винчи. Ну… если и не самого Леонардо, то, по крайней мере, выполненные его учениками, в его мастерской, в его личном присутствии. Ещё одна находится в Петербурге в одной частной коллекции. Но она считается более ранней, чем мой портрет. Ещё есть так называемая Айзелуортская Мона Лиза из Цюриха. Её считают моей ранней версией, нарисованной самим Леонардо. Хотя есть ученые, которые утверждают, что она выполнена по памяти Рафаэлем Санти. Она принадлежала когда-то одному английскому коллекционеру. Но она лишь отдалённо напоминает меня. Я бы сказала, совсем не похожа на меня… Ещё одна, не принадлежавшая кисти Леонардо, но относящаяся к XVI веку, хранится в музее Мадрида. Ещё есть Обнажённые Джоконды… Среди них – Мона Ванна – предположительно кисти Джакомо Салаи… Возможно, убитая – одна из этих копий… А, возможно, из неизвестных никому копий времён Леонардо… Одна из бесконечных гипотез… Кто знает?..
Блю и Пинк растерянно слушали Лизу, с каждой секундой яснее осознавая, в какую бездонную дыру они проваливаются. Копий и версий возникало всё больше и больше.
– В ХХ веке был настоящий бум на изображение Джоконды, – продолжила Лиза. – Самые знаменитые – супрематическая Джоконда с композиции Малевича, Джоконда с усиками Марселя Дюшана, или L. H. O.O.Q., Джоконда Сальвадора Дали (тоже, между прочим, с усиками), Четыре Моны Лизы и Тридцать лучше, чем одна… Энди Уорхола. В XXI веке две Джоконды Бэнкси… на одной… боже… она показывает свой пухлый зад, – Лиза хихикнула, – а на второй, видите ли, целится из гранатомёта… Знаю ещё Джоконд Фернана Леже, Сигэо Фукуды, Роберта Сильверса (фотомозаическую Лизу, скомпонованную из множества портретов), La Gioconda Рене Магрита, где самой Джоконды нет, есть лишь очертание окна, напоминающее силуэт Джоконды… Знаю Джоконд в стиле поп-арт Роя Лихтенштейна и Ёкоо Таданори… Джоконды коллажистов Роберта Сгарры и Валерия Земцова… Ещё помню Джоконду Мелиссы Граймс, состоящую из множества падающих башен. Но это далеко не все…
– А знаете ли вы, кстати, саму Лизу, с которой вас писали? – спросил Блю.
– Лизу Герардини, в замужестве дель Джокондо?
– Да.
– Лично не знаю. Но слышала, где она живёт.
– Так-так… – сказал Блю, открывая блокнот.
– Она живёт вместе с мужем Франческо дель Джокондо, торговцем тканями, в центре Флоренции, на Via della Stufa.
– Прекрасно, – воскликнул Блю, – хоть что-то уже.
3
Соу Блю и Пинк оставили Лизу в кафе, где с минуты на минуту к ней должен был присоединиться психолог, и решили ехать прямо на Виа делла Стуфа. Соу Блю набрал номер констебля Моэма.
– Какие новости? – спросил инспектор.
– Отвёз Лизу в морг.
– Её хорошо устроили?
– Не люкс, конечно. Но вполне нормальная одноместная холодильная камера.
– Присоединяйся к нам. Мы едем на Виа делла Стуфа. Дом торговца тканями Франческо дель Джокондо. Это во Флоренции. Недалеко от реки.
– Знаю. Скоро буду. Только предупрежу начальника полиции.
– Хорошо.
Они проехали через Понте-алле-Грацие и направились по Виа дель Бенчи к Виа Маурицио Буффалини и к Пиаццо ди Сан Лоренцо, затем свернули направо, на Виа делла Стуфа. На двухэтажный дом торговца тканями им указал пробегавший мимо мальчик лет семи с золотыми кудряшками.
Соу Блю вышел из машины. Становилось тепло, даже жарко. Солнце окрашивало стены домов, булыжники на мостовой, одежду прохожих в нежно-золотистые и оливковые тона. Блю снял пальто, остался в тёмно-синем пиджаке, синих брюках, коричневых туфлях и расстёгнутой на три верхних пуговицы белой рубашке. Пинк тоже бросила на заднее сиденье свою кожаную косуху и осталась в чёрных джинсах скини, кожаных армейских ботинках и чёрной майке с коротким рукавом, плотно обтягивающей её красивое накачанное тело. На поясе Пинк висела кобура, из которой выглядывал автоматический пистолет.
Они подошли к воротам и позвонили в домофон. На экране возникло лицо мужчины средних лет. Карие глаза смотрели недружелюбно.
– Ну кто там ещё?! – проворчал он.
– Инспектор лондонской полиции Соу Блю и лейтенант Вери Пинк.
Соу Блю протянул удостоверение ближе к видеокамере. Мужчина взмахнул руками и нецензурно выругался.
– Какого чёрта вам надо?! Я заплатил налоги ещё месяц назад! Кровопийцы несчастные! Я и так отдаю ровно пятьдесят процентов своего дохода на всяких бездельников, которые всё прут и прут благодаря вашей глобалистской политике… Когда вы уже оставите меня в покое! И кому я мог в Лондоне понадобиться?! Я с Лондоном не торгую.
– Сэр. Подождите минуту, – перебила его Пинк. – Вы нас неправильно поняли. Мы не из налоговой службы. Мы из криминальной полиции. Отдел убийств.
– Убийств?! – глаза мужчины расширились, рот скривился в гримасе удивления. – А я здесь причём?!
– Нам нужны совсем не вы, – сказал Соу Блю.
– А кто?
– Лиза дель Джокондо, в девичестве Герардини.
– Что?! – воскликнул мужчина. – Что вам понадобилось от моей жены? Она что-то натворила? Да она за всю жизнь и мухи не обидела!
– Нет… – сказала Пинк. – Сэр, позвольте нам войти. Не будем же мы говорить с вами через домофон и оповещать всю улицу.
Соу Блю повернулся и заметил, что на балконах и в окнах всех соседних домов уже собралась внушительная масса народа. Дети, старики, молодые женщины и мужчины оставили все дела, вынесли стулья, кресла, шезлонги и без стеснения прислушивались к разговору. Одна пожилая сеньора даже протягивала в сторону улицы внушительных размеров слуховой рожок.
Послышался писк, дверь калитки открылась. Соу Блю и Пинк вошли во двор и направились к дому по узкой дорожке, выложенной серым камнем. Повсюду росли розы и магнолии, в глубине сада виднелись апельсиновые и лимоновые деревья. У самого дома было расставлено множество горшков с цветами и деревцами разной величины. Около дома дети с няней перебирали фрукты. Они с интересом посматривали на Блю и Пинк, когда те проходили мимо. Смотрели, но молчали. Скорее всего, им было запрещено говорить с посторонними. Когда они замечали взгляд Пинк или Блю, то тут же переводили глаза на корзину с апельсинами и начинали с наигранным рвением копаться в горке оранжевых плодов.
– Итак, – послышался неизвестно откуда голос Франческо дель Джокондо. – И что вам понадобилось от моей жены?
Хозяин дома пробирался через заросли можжевельника и плодовых кустарников. Слышался шорох и хруст веток. Наконец Блю и Пинк заметили его. Франческо оказался небольшого роста, но мощного телосложения. С чёрных кудрявых волос струились капельки то ли пота, то ли воды. Он был одет в синие джинсы без пояса, ноги были босыми, голубая рубашка наброшена на голое тело. Вид у него был свирепый, как у разбуженного посреди зимы медведя.