Лизочкино счастье
Шрифт:
Между тем наступало Рождество—самое трудное время для маленьких актеров, так как по большим праздникам детские спектакли давались ежедневно.
На Лизину долю выпадало особенно много работы, так как она готовила под руководством Григория Григорьевича новую роль из пьесы «Сиротка Маша», написанной самим Павлом Ивановичем. Это была уже не сказка, переделанная в феерию, какие обыкновенно игрались детьми, а настоящая трогательная комедия, героиней которой была маленькая девочка Маша.
— Ты должна отлично сыграть эту роль, — сказал как-то Григорий
Действительно, судьба выведенной в пьесе сиротки во многом походила на судьбу самой Лизы.
И Лиза сама сознавала это и, благодаря, должно быть, этому, отлично читала роль на репетициях, приводя в восторг своих учителей.
— Я говорю, что из этой девочки со временем выйдет очень хорошая актриса, — как-то раз сказал Григорий Григорьевич г-ну Сатпну.
Последний сочувственно покачал головой.
— Жаль только, что ей будет очень трудно пробивать себе дорогу, — отвечал он.
— О, я надеюсь, что мне поможет Господь! — хотелось крикнуть Лизе, которая была особенно счастлива в это предпраздничное время, так как она получила письмо от мамы из Петербурга, где та писала, что готовит Лизе радостный сюрприз, о котором её девочка вряд ли может догадаться.
Лиза долго ломала себе голову, что бы это могло быть, но, наконец, решила терпеливо ждать, не задаваясь никакими предположениями.
Сочельник наступил незаметно. Губернатор, желая побаловать маленьких актеров, сумевших доставить столько удовольствия всему юному населению города, пригласил детей и их начальство провести канун Рождества у него на елке.
Маленькие актеры знали, что добрый губернатор устраивает эту елку собственно для них, и заранее радовались тем подаркам, которые их ожидали. Особенно довольна была Лиза. Во время последнего спектакля, губернатор позвал ее в ложу, еще раз расхвалил ее и непременно велел ей быть у него на елке, так как ее ждала там такая приятная новость, какой она, должно быть, и не подозревала.
Лиза очень изумилась словам губернатора. Она едва-едва только успела успокоиться от радостного волнения, узнав из письма матери об ожидавшем ее сюрпризе, а тут ей обещают еще вторую неожиданную радость!
Придя за кулисы, она долго совещалась с Марианной, что бы это могло быть.
— Вероятно, какая-нибудь золотая вещь, — решила её маленькая подруга, ужасно любившая всякие золотые украшения и безделушки.
— Ну вот, что ты! Разве маленьким дарят золотые вещи? — заметил, услыша их разговор, Витя.
— Ну, тогда он ей подарит конфет, — решил сластена-Павлик, для которого важнее всего в жизни были лакомства, — так много конфет, что она их будет есть день и ночь целый год, не переставая.
— И тебе не даст ни одной штучки, — добавил Костя Корелин.
Но, видя, что Павлик скроил плаксивую гримасу, собираясь зареветь, поспешил его успокоить словами:
— Даст, даст, и ты будешь их есть, не переставая, круглый год, два года, три, четыре, — только не реви, пожалуйста, не
— Неправда, никаких сосулек у меня не будет, — сердито произнес Павлик и, лукаво подмигнув девочкам на Костю, как бы желая поддразнить его, добавил: — А про сюрприз, который губернатор сделает нашей Эльзе ты все-таки ничего не знаешь!
— Что тут отгадывать и мучить себя понапрасну, — решила красивая Роза, — вот придет вечер и все узнаете в свое время.
Но детям не суждено было узнать губернаторского сюрприза, приготовленного их общей любимице.
Павлик, объевшийся сладким пирогом за обедом, почувствовал сильную боль в желудке.
Анна Петровна Сатина, уехавшая на неделю праздников в Москву к родным, что она делала ежегодно, оставила Павлика на попечение отца. Павел Иванович, баловавший Павлика без меры, не мог ему отказать ни в чем, и Павлик до того объелся, что заболел. Видя мученья мальчика, Павел Иванович совсем было потерял голову. Пригласили доктора, который, после тщательного осмотра, сказал, что хотя у Павлика нет ничего серьезного, но что он должен полежать остаток дня в постели и принимать микстуру.
Услышав эту печальную новость, Павлик горько заплакал.
— Как! Все вы поедете на елку к губернатору, будете, наверное, веселиться, слушать музыку, танцевать и есть такие вкусные вещи, какие только можно видеть во сне, а я буду лежать в постели и глотать противную микстуру? О, это слишком жестоко!
— Что делать, Павлик, ты сам виноват, — произнес Павел Иванович, гладя сына по головке.
— Хоть бы мама была дома, все-таки мне было бы веселее, — прошептал бедный Павлик, собираясь плакать.
— Павлик, не плачь, — вмешалась в разговор малютка Валя, — тебе не будет скучно: я останусь с тобою.
Как ни улыбалось Павлику пробыть целый вечер со своей маленькой подружкой, но он, вспомнив, как радовалась малютка поездке на губернаторскую елку, не решился лишить ее такого громадного удовольствия.
— Нет, нет, поезжай, пожалуйста, — поспешил он отказаться от её жертвы, — а то кто же мне расскажет обо всем, что было на елке? И потом ведь папа остается со мною.
— О, нет, дитя мое, — произнес Павел Иванович, — я не могу на этот раз остаться у твоей постели: я должен быть на губернаторском празднике, как директор и представитель труппы.
— Ну, хорошо, — храбро произнес мальчик, хотя две непрошенные слезинки при этом выкатились из его глаз. — Я останусь тогда с Матреной, потому что уж Матрену губернатор, наверно, не пригласил на свой праздник.
— Конечно, не пригласил, дитя мое, ты можешь остаться с Матреной.
— Ах, нет, — внезапно вмешалась в разговор Лиза, — не оставляйте Павлика с Матреной. Она очень добрая, хорошая женщина, но она так страшно храпит ночью, что наверное не даст ему уснуть. И потом она не сумеет давать ему лекарство по часам. Нет, нет, пусть Матрена ложится спать у себя на кухне, а я побуду с Павликом.