Ллойд

Возвращение

Что-то взорвалось в голове, пронизав все тело жгучей болью, но зато я увидел свет. Собственно даже и не свет, а какой-то тусклый, серо-желтый туман, сквозь который так же ничего не мог рассмотреть. Но этой ужасной, всепоглощающей тьмы, уже не было. А это означало только одно - я вернулся. Вернулся в реальность. Вернулся, хотя это было абсолютно невозможно, по крайней мере, ранее никогда такого ни с кем не случалось. Сил удивляться этому, а тем более размышлять над ним, не было. Я и не стал. Зато я услышал шум и очень обрадовался тому, что узнал его. Это шумел океан,

Я, даже, явственно представил себе волны, лениво накатывающиеся на прибрежный песок, и с мягким шелестом убегающие обратно.

Ни воды, ни берега, я, по правде говоря, не видел, просто слышал, что он шумит где-то справа, совсем рядом, за полосой тумана. И еще я понял, что стою, вернее даже иду, или, еще вернее, пытаюсь идти, с трудом перебирая босыми ногами по рыхлому песку. Босыми ногами. Я осознал это с каким-то незнакомым ранее равнодушием. Босыми, так босыми. Рубашки, кстати, на мне тоже не было. Только непонятные холщовые штаны до колен. Но зато на мне был пояс, мой пояс, и на нем меч. Мой старый испытанный друг. Бесценный для меня, он был очень простым с виду, безо всяких украшений. Такой скромный и надежный. Очень надежный. Каким и положено быть лучшему другу. Украшать оружие, мне всегда казалось не только кощунством, но и святотатством. Даже две серебряные магические змейки, вплетенные в его рукоять, были скрыты полосками кожи, изрядно уже потертой. Но, зато клинку цены не было. Многие, очень многие, могли бы подтвердить это, если бы остались живы. Мой меч. Я обрадовался ему, наверное, даже сильнее, чем тому, что смог каким-то непостижимым образом выйти из-под власти Тьмы. Я понял, что не просто вернулся, а вернулся самим собой. И это я знал твердо.

Теперь я стал слышать и голоса, я даже чувствовал в них нескрываемую тревогу и удивление. И понимал, что именно я был их причиной. Меня это не беспокоило. Беспокоило равнодушие, владеющее мной. Это было что-то не мое. Чужое. Еще беспокоило неполное восприятие происходящего. Туман был не только в глазах, но и в голове. Должно быть, я еще не полностью вернулся, попытался успокоить я себя и сделал шаг вперед, в этот серо-желтый туман. Ого, каких усилий мне это стоило. Такого бессилия я еще никогда не испытывал. Жизнь во мне едва теплилась маленькой искоркой, грозящей в любой момент потухнуть. Я это осознавал, но страха не было, одно тупое равнодушие. Я мысленно махнул на все рукой и пошел. Просто пошел, потому, что надо было что-то делать, например, идти. Я и шел.

Потом прямо передо мной в тумане возникли три силуэта. Два больших и один маленький, тот который посередине. Я попытался обойти их. Получилось не очень ловко. Даже совсем неловко. В итоге я упал. Прямо лицом в песок. Голоса вокруг меня усилились. Стали громче, пронзительнее и тревожнее. И до того неясный смысл их стал совсем ускользать от меня и вскоре весь этот говор слился в сплошной нестройный гул. Потом множество рук подняли меня и куда-то понесли.

– Тяжеленный какой - послышался чей-то голос прямо у меня над ухом. Это была правда, я это знал, я действительно весил немало. Но меня продолжали нести. Потом, судя по голосам, меня занесли в какое-то помещение, какое-то время подержали на руках, потом на что-то уложили. И это было последнее, что я помнил, поскольку тут же провалился в какую-то темную бездну. Но это была совсем другая темнота, не та, из которой я так неожиданно вырвался. Эта была приятной и спокойной. Эта была обычным сном.

Потом потянулись эти нудные дни. Я лежал на какой-то расшатанной кровати, абсолютно как мертвый. Терпеть не могу высокопарные сравнения, но я действительно ничем не отличался от мертвого. Просто лежал и все. Не ворочался с боку на бок, не ел, не пил, не спал. Сейчас сомневаюсь даже, дышал ли. Глаз тоже не открывал. Ну чем не покойник.

Меня каждый день пытались кормить, но я только изо всех сил стискивал зубы. То же самое было и с питьем. Эти наивные попытки меня нисколько не раздражали, потому, что в них явственно чувствовалась какая-то трогательная забота обо мне. Вместе с тем, они и не радовали, поскольку вынуждали использовать последние крохи, оставшейся во мне энергии.

И еще, я потерял память. Вернее не то, чтобы совсем, все позабыл. Наоборот, во мне постоянно всплывали какие-то воспоминания, но тут, же затухали, или точнее сказать растворялись во все еще окружающей меня, тьме. Иногда, откуда-то извне в глазах выплывали образы знакомых мне людей, иногда незнакомых, но и в этом случае я понимал, что все они имеют какое-то отношение к предыдущему периоду моей жизни.

Из обрывков фраз, я понял, что лежу в хижине приютивших меня, местного рыбака Самуэля.и его жены, которую звали, как я понял, Ия. Хозяева хижины редко называли друг друга по именам, все больше ворковали, как голубки. Да и дома Самуэль бывал тоже не часто, большая часть жизни его проходила в океане, вернее на побережье. Зато, то, что дочь их звали Алина, и что на днях ей исполнится шесть лет, я усвоил в первый же день.

Иногда, я недоумевал, зачем я им, этим далеко не богатым людям. Совершенно незнакомый человек. Лишние хлопоты, теснота, и все такое. Иногда все происходящее, казалось мне вполне естественным. Человек упал, значит, нужно его поднять, как же иначе. Но чаще всего, я вообще об этом не думал, Я просто воспринял их как своих, и все, вопросы, как говорится, отпали. Должно быть, с их стороны произошло нечто похожее.

Право, не знаю, как долго бы все это тянулось, Ведь от меня ничего не зависело. Но тут, в один день, произошли эти два события. Вернее две части одного события. Впрочем, какая разница.

Я, как обычно лежал, закрыв глаза, и стараясь ни о чем не думать. Так вот по крохам накапливая в себе энергию. Рядом, Алина разговаривала со своей куклой. Куклу, я ни разу не видел, что и понятно с закрытыми то глазами. Но сомневаюсь, что она была очень уж шикарной.

Сейчас Алина учиняла ей форменный разнос за испачканное платье. Кукла, видимо полностью признавая свою вину, стыдливо молчала. От этого подслушанного, своеобразного диалога, на душе было как-то тепло и просто хорошо.

От стука, вызванного резко открытой дверью, и последовавшего за ним испуганного вскрика Алины, я открыл глаза, Впервые, с того времени, как упал там на берегу. Обстановка в хижине была еще беднее, чем я себе представлял. Намного беднее. Впрочем, сейчас все мое внимание было сконцентрировано на тех двоих, что вошли в хижину. Один из них, тот, который был высоким и толстым, пренебрежительно огляделся вокруг. Очевидно обстановка его не впечатлила.

– Ну и куда ты меня привел, Лопоухий?
– недовольно покосился он в сторону своего товарища, маленького и остроносого, с оттопыренными ушами.
– И скажи-ка мне на милость, чем это ты тут собрался поживиться? Да тут и на грош ломаный не наскрести.

– Ну, не скажи Пузран - спокойно возразил второй бандит - Поживиться чем-нибудь всегда найдется. Вон, меч у стены, паршивенький правда, но сойдет. Опять же девчонка, спрячем где-нибудь до вечера. А там продадим. Сегодня ночью один корабль из порта уходит, Есть на нем у меня один человек. Много, конечно не даст, но тоже хлеб. К тому же время у нас есть, пошвыряемся. Вдруг, найдем, что-нибудь. Может быть, Ия припрятала, где-нибудь, кой-какую мелочишку.

– А ты уверен, что хозяева не появятся?
– небрежно поинтересовался толстый.

– Вполне. Самуэль на баркасе на промысел ушел, Раньше вечера не появится, а хозяйка его в город поперлась, врача для этой дохлятины искать.

– А, кто он такой?
– Пузран ткнул пальцем в мою сторону.

– А, кто его знает - Лопоухий пожал плечами.
– Его Самуэль на берегу подобрал. Зачем он ему понадобился, в толк не возьму. Но ты на него внимания не обращай, он уже больше недели здесь лежит, и говорят, ни разу даже не пошевельнулся.