Лоцман и Берегиня
Шрифт:
— Уже! — усмехнулась я. — Мы с Игорем Витальевичем ещё в прошлом году познакомились, когда озеро у браконьеров отбивали.
— Да-а-а? А что тогда ничего про это не рассказали? — попытался обидеться змей.
— Как же, не рассказали? — возмутилась я. — Боцман полгода на всех углах распространялся.
— Что-то я про Гряз… Грозного ничего не помню, — напрягся Горыныч, пытаясь извлечь из памяти искомого субъекта, — клероз что ли…
— Видать, Боцман, о нём не много рассказал… А я тогда не поверила Лукаве!
— Про что не поверила?
—
— Гыыыыы! — радостный рёв Баськи прервал моё осуждение Боцмана.
Василиск выполз из зарослей молодого ельника, доковылял до меня и доверчиво уткнулся мордой в грудь.
— Охальник! — прокомментировал Хмара. — Пользуешься отсутствием законного супруга?
— Гы, — выдохнул мне в бюст Баська.
Его круглые желто — зелёные глаза преданно заглядывали в мои. Я ласково гладила его голую макушку.
— Попрошайка! — продолжил журить его змей. — Охальник и попрошайка! Оставь барышню в покое.
Баська и не думал менять позу. Он благоговейно прикрыл глазки веками и не обращал внимания на воркотню Хмары.
— Ну, доставай уж гостинец, — не выдержал змей и поднялся.
— Хмара Горыныч, я что то не пойму, кто из вас двоих попрошайка? — съязвила я, но коробку с тортом достала. — Давно учуял?
— Ничего я не учуял, — надулся тот и отвернул от меня морду, — я и так знал, что без гостинца ты не придёшь. А что там? — не удержал он любопытства и сунулся в коробку. — Тортик?!!!
— Эх, я нож забыла!
— Люди, люди… — Хмара, здоровенным когтём, разделил торт почти пополам. — Что бы ты без меня делала! — Он довольно осмотрел результаты своей работы и облизал коготь.
Я подхватила больший (правда, несущественно) кусок и положила его Баське.
— Э-э-э! — возмутился Хмара. — Так не честно!
— Как раз так — честно!! Один режет, другой выбирает. Надо было ровнее делить! — остудила я праведный гнев Горыныча.
— Ну, так за работу, хотя бы… — жалостливо прогудел змей.
— Коробку оближешь.
— Что? Я! Коробку?! — начал он возмущаться. — Конечно, оближу, кто бы сомневался… — и начал смачно чавкать бисквитом.
Баська первым справился с лакомством и довольно облизал морду языком, жадно поглядывая на Хмару.
— И не фумай! — змей сгрёб лапой остатки торта и запихал их в пасть.
— Жадина, — я веселилась, глядя на измазанного кремом Горыныча.
— Гыы, — Баська согласился со мной.
— Злопыхатели, — не остался в долгу змей.
— Вкусно?
— Мало!
— Гы, гы-гы-гы!
— Ты прав, Баська. Нет, что бы спасибо сказать. А он «мало»!
— Спаси-и-ибо! Но в следующий раз два приноси.
Хмара облизал коробку и намеривался пристроить свою голову мне на грудь. Я едва успела её отпихнуть.
— Оближись хотя бы! Я тебе не полотенце! — и щёлкнула его по носу.
— Дожил! Простые девки по носу бьют! — он снова растянулся на траве.
— Я не простая девка, я особенная… — и я заняла прежнее
Я представила, что бы было с моими знакомыми, если бы они увидели это лежбище, например, на фотографии. Скорее всего, списали бы всё на спецэффекты. А жаль… А ведь есть ещё единороги, и Лютый…
В моё поле зрения попал возвращающийся Май.
— Вот ты и дождался, — злорадно произнёс Хмара, тоже увидевший Андрея, — сейчас он вызовет тебя на бой! Коварный соблазнитель чужих жён!
— Привет, Баська! — радостно поздоровался Май и потрепал василиска по голове. Баська в ответ радостно гыкнул.
— О времена, о нравы! — продекламировал змей. — Коварный искуситель прикинулся лучшим другом!
— А что случилось? — не понял Май.
— Хмара ревнует меня за тебя к Баське, — путано объяснила я.
— А-а, — он ещё немного подумал. — А-а-а-а! И что?
— Хочет, что бы ты василиска на бой вызвал.
— На бой? Баську? В такую жару? Не хочу! Подвиньтесь, — Май блаженно растянулся рядом со мной.
— А я то надеялся… — сокрушённо покачал головой Хмара и плюхнул голову в траву.
— Лежи уж, Яго доморощенный. Страстей ему не хватает!
— Как ты сказала, — встрепенулся змей, — Яго? Красивое имя…
— Эстет, — сонно пробормотал муж и поудобней устроил голову на моём плече.
Вечером к нам в гости нагрянул шевалье Симон. У них с Маем было намечено культурное мероприятие, они разбирали кассеты с фильмами. Ещё зимой Андрей неосторожно пообещал домовому пополнить тому коллекцию, а потом кинул клич друзьям, знакомым, соседям. Я никак не ожидала, что будет такое количество желающих избавиться от старых кассет. Нас завалили видеопродукцией. Сначала Андрей их разбирал и сортировал, потом просто складывал в сумку, а потом… распихивал, куда придётся, под диван, на подоконники, на и под стол. Хорошо, что у нас было две квартиры. Как мы выгребали эти сокровища, отдельная история. И вот сейчас Семён и Андрей посвятили вечер изучению кассетных залежей. Мне это было неинтересно, честно говоря, этот видеохлам надоел мне ещё дома, и я слова Семёну, слава богу, не давала. Отлынив, таким образом, от культурно — массового мероприятия, я отправилась на огород печь картошку, где ко мне присоединился Рыська. Киноманом он тоже не был, и благоразумно отказался от сомнительного удовольствия.
Вечер был чудный, вид с огорода сказочный, картошка пеклась. Меня потянуло на лирический лад.
— Рыська, ты не обидишься, если я спрошу? — я ждала, что он скажет что-то вроде «смотря о чём», или «не обижусь», или ещё что-то, но он молчал, глядя на далёкие горы. А мне самой повторять вопрос было, почему-то, неудобно.
— Мне так проще, — после пятиминутного молчания выдал парень.
— Я что-то пропустила?
— Нет, — Рыська вздохнул и поворошил тлеющие угли. — Мне кажется, я знаю, что ты хотела спросить… Почему я один? Почему у меня нет… подруги? Так? — он искоса посмотрел на меня.