Лоцман
Шрифт:
– При узком фарватере это одновременно и достоинство и недостаток. Боюсь, что как раз сегодня, когда нам необходимо держать корабль в узде, оно обернется недостатком.
– Нам, наверное, придется все время нащупывать проход с помощью лота?
– спросил Гриффит.
– Нам пригодятся и глаза и лот, - ответил лоцман, а потом добавил, словно обращаясь к самому себе: - Мне доводилось входить и выходить отсюда и в более темные ночи, но никогда еще осадка не бывала больше двух с половиной саженей.
– Тогда, клянусь,
– воскликнул Гриффит.
– Плавая на судах с малой осадкой, вы не можете знать здешних вод; изучить проходы можно только при низко сидящем киле. Берегитесь шутить с опасностью, лоцман! Не играйте так рискованно перед лицом врага!
– Молодой человек, вы не знаете, чем и кому вы грозите, - сурово сказал лоцман, оставаясь по-прежнему спокойным.
– Вы забываете, что над вами здесь есть начальник, а надо мной - нет.
– Это будет зависеть от того, как вы исполните свои обязанности!
– вскричал Гриффит.
– Потому что, если…
– Тише!
– прервал его лоцман.
– Мы подходим к фрегату, поднимемся на борт его в добром согласии.
С этими словами он откинулся на подушки сиденья, а Гриффит, хотя и ожидал всяких бед из-за неопытности своего спутника или предательства с его стороны, все же заставил себя подавить свои чувства настолько, чтобы замолчать, и они поднялись на борт корабля с виду в полном согласии.
Фрегат уже покачивался на длинных волнах, которые катились с открытого моря, непрерывно следуя одна за другой и вздымаясь все выше и выше. Однако марсели все еще безжизненно свисали с рей, ибо порывы ветра, время от времени долетавшие с берега, не могли надуть тяжелую ткань этих парусов.
Поднимаясь по трапу, Гриффит и лоцман слышали только, как угрюмо шумели волны, разбиваясь о высокие борта корабля, и как пронзительно свистала боцманская дудка, призывая фалрепных, поставленных по обе стороны трапа, приветствовать первого лейтенанта и лоцмана.
И, хотя глубокая тишина царила на огромном судне, на борту которого находилось несколько сот человек, свет десятка боевых фонарей, расположенных в разных частях палубы, позволял не только различать лица матросов, но и читать на них озабоченность и любопытство.
Люди собрались большими группами на трапах, вокруг грот-мачты и на вантах судна, и в тени можно было заметить матросов, примостившихся на нижних реях и склонившихся с марсовых площадок. Все эти люди проявляли одинаково жадный интерес к прибытию катера.
Офицеры фрегата собрались на шканцах. Они расположились в порядке старшинства и были столь же молчаливы и внимательны, как и остальные члены экипажа. Впереди стояло несколько молодых людей, судя по их нашивкам, одного чина с Гриффитом, но ниже его по должности. А у противоположного борта видна была совсем зеленая молодежь - приятели мистера Мерри. Наконец, близ кормового шпиля стояло еще три-четыре человека. На
Быстро обменявшись приветствиями с младшими офицерами, Гриффит в сопровождении лоцмана направился к ожидавшему их капитану фрегата. Молодой человек обнажил голову и поклонился ниже, чем обычно.
– Мы выполнили поручение, сэр, - сказал он, хотя нам пришлось потратить больше труда и времени, чем полагалось.
– Но я не вижу лоцмана, - заметил капитан, - . а без него и вся ваша отвага и труды были напрасны.
– Вот он, - ответил Гриффит, отступая в сторону и указывая на человека, который стоял за его спиной, закутавшись до подбородка в свой грубый коричневый камзол и прикрыв лицо широкими полями шляпы, по всей видимости, много и честно послужившей ему.
– Этот?
– воскликнул капитан.
– Значит, произошла печальная ошибка: передо мной не тот человек, который мне нужен и которого никто не может заменить.
– Не знаю, кого вы ждали, капитан Мансон, - сказал незнакомец, - но, если вы не забыли день, когда впервые на ветру затрепетал флаг, совсем не похожий на эту эмблему тирании, которая полощется над вашим гакабортом, вы, вероятно, вспомните и руку, поднявшую его.
– Принести огня!
– поспешно приказал капитан.
Когда яркий свет фонаря осветил черты лоцмана, капитан Мансон вздрогнул, встретив решительный взгляд светлых глаз и увидев бледное, но спокойное лицо. Невольно сорвав с головы шляпу, покрывавшую его серебряные кудри, старик воскликнул:
– Это он! Но как изменился…
– Чтобы враги не могли узнать его, - тотчас договорил за него лоцман. Взяв капитана под руку, он отозвал его к борту и шепотом продолжал: -
И друзья тоже, пока не пробьет нужный час.
Гриффит отошел в сторону, отвечая на жадные расспросы товарищей, и поэтому ни один из офицеров не слышал этого короткого разговора. Впрочем, все тотчас поняли, что их командир увидел свою ошибку и что доставленный на борт корабля лоцман был тот самый, кого он ждал. Некоторое время капитан и лоцман прохаживались по шканцам, сосредоточенно о чем-то беседуя.
Так как Гриффит быстро исчерпал свои новости, любопытство слушателей было скоро утолено, и взоры всех присутствующих снова обратились на таинственного лоцмана, который должен был вывести их из этих мест, где опасность, возрастая с каждой минутой, становилась все более грозной.
ГЛАВА IV
… смотри на паруса,
Невидимым наполненные ветром,
Влекут они суда по бурным водам,
Прибой встречая грудью…