Лодка и Я (сборник)
Шрифт:
Мари ответила:
— Я ее не видела.
— Что ты имеешь в виду, как это — не видела?
— Я думала только о «Конике»! Я все время думаю о «Конике», и, что бы я ни видела, все проходит мимо!
— Ты злишься!
Юнна обеими руками протянула свою камеру:
— Твоя акула находится здесь, здесь — внутри! Когда мы вернемся, ты сможешь увидеть ее столько раз, сколько пожелаешь, и когда угодно. В сопровождении музыки.
Ничто не могло бы доставить Юнне большую радость, чем если бы она нашла цирк, а еще лучше парк «Тиволи» [14] воскресным днем где-нибудь на городских окраинах. Они шли туда вместе с «Коникой», слушали издалека запыхавшееся стаккато [15] карусели, Юнна включала
14
Название увеселительного парка с аттракционами и ресторанами в скандинавских странах.
15
Staccato — отрывистое воспроизведение музыкального звука или звуков (итал. муз.).
— Мы начинаем вот так, этот звук должен слышаться все ближе и ближе… Ожидание. И наши шага. Затем пойдет изображение.
Они никогда не катались на карусели.
А потом, много позднее, в своей мастерской, Юнна повесила экран, направила туда проектор и погасила свет. Мари сидела в ожидании, приготовив бумагу и ручку. Проектор начал урчать и выбросил прямоугольник света на экран.
Юнна сказала:
— Запиши, что надо вырезать. И повторы.
— Да, да! Я знаю. И когда слишком темно. Путешествие двинулось им навстречу. Мари отмечала: голову долой изображение прыгает забор добавить слишком длинный берег ненужн. ландш. люди уходят слишком быстро цветок — смутный…
Она все писала и писала, а потом почти не узнавала те места, где они побывали.
Юнна объяснила:
— Вырезать — еще труднее, чем снять фильм. Когда я закончу, мы сможем наложить музыку, но не сейчас. Музыка помешает нам работать.
— Юнна, как раз теперь мне так хочется увидеть хоть что-нибудь в сопровождении музыки. И при этом ничего не записывать.
— Что ты хочешь увидеть?
— Мексику! Безлюдный береге аттракционами! Всех тех, кто был слишком беден, чтобы прокатиться на карусели!.. Ну ты знаешь!
Юнна вставила кассету… бесконечно грустные звуки ксилофона. Изображение было расплывчатым. Сначала неразборчивое мелькание, но внезапно длинной полосой проступил сумеречный ландшафт; пустое, безлюдное поле у Масатлана [16] . Водосточная канава спускалась прямо к морю, где на воде отражались последние отблески солнечного заката словно длинная лента пылающего золота, лента, которая быстро растаяла. Потом появились бараки, кладбище автомобилей, а позже, вдалеке, большое колесо обозрения с разноцветными лампочками, которые то поднимались, то опускались, все вокруг поднималось и опускалось… «Коника» приблизилась к колесу, и стало видно, что все эти маленькие лодочки-сиденья — пустые. Камера придвинулась к карусели, которая также весело кружилась и также была пуста. Все искрилось, и манило, и готовилось одарять радостью, но люди, что медленно бродили по парку аттракционов, не принимали никакого участия в этих развлечениях, они всего лишь наблюдали. Кроме нескольких юнцов, стрелявших в мишень; Юнна сняла крупным планом их строгие лица. По мере того как фильм продолжался, сумерки все глубже сгущались над Масатланом, парк с аттракционами опустел, но колесо обозрения кружилось по-прежнему, теперь лишь в виде круга пляшущих лампочек. Почти ночь. Ксилофон не умолкал. Задняя сторона цирковой палатки… неясно… несколько собак, роющихся в куче отбросов…
16
Город в Мексике на берегу Тихого океана.
— Ужасно! — сказала Мари. — Ужасно хорошо! Все эти люди, которым пришлось уйти домой, не… Но, во всяком случае, они это видели, ведь так? Ты сняла в конце водосточную канаву, ту, что искрилась?
— Подожди, это еще будет.
Изображение почернело, экран довольно долго оставался черным. Несколько слабых проблесков, ничего больше, и экран опустел.
Мари сказала:
— Это лучше вырезать, никто не поймет. Слишком темно.
Юнна отключила кинопроектор и зажгла лампу на потолке, она промолвила:
— Как раз здесь и должно быть абсолютно черно, графически черно. Но теперь там побывала ты, разве не так?
— Да, — ответила Мари. — Я там побывала.
О кладбищах
В тот год, когда Мари и Юнна совершили свое великое путешествие [17] , Мари вдруг чрезвычайно заинтересовалась кладбищами. Куда бы они ни приезжали, она узнавала, где находилось кладбище, и не успокаивалась, пока не видела его. Юнна была удивлена, но смирилась с этой странной манией и думала, что, пожалуй, это пройдет, прошлый раз был музей восковых фигур, и этого хватило не очень надолго. Она послушно следовала за Мари по дорожке вверх и по дорожке вниз меж тихими ухоженными рядами гробниц, немного снимала то тут, то там, хотя, по правде говоря, Мари до этого не было дела, она предпочитала неподвижность, определенность. Было очень жарко.
17
Очевидно, имеется в виду путешествие в Америку. Кроме того, у Янссон есть новелла «Великое путешествие» в сборнике «Игрушечный дом». См.: Янссон Т. Путешествие налегке. СПб.: Амфора, 2007.
— Разумеется, это красиво, — сделала было попытку Юнна, — но кладбище у нас дома гораздо красивее, а туда ты не ходишь.
— Нет, — ответила Мари, — там только те, кого мы знаем, те, что здесь — куда дальше от нас. — И она заговорила о другом.
Те могилы, что Мари искала, были заброшены и покрыты дикорастущей зеленью. Там Мари стояла подолгу, абсолютно удовлетворенная посреди всей этой неукротимой растительности, изображавшей джунгли на священной земле.
То было абсолютно такое же ощущение покоя, как на кладбище lie de Seine [18] — последнем клочке суши по направлению к Атлантическому океану, могилы, утонувшие в песке, который постоянно скапливался, и его тут же сдувало ветром; можно было еле-еле различить текст, который пытались уничтожить соленая вода и ветер.
— А Помпея? — предложила Юнна. — Там ведь целый город — одно-единственное сплошное кладбище? Совершенно пусто и бесстрастно.
18
Не de Seine — Остров на Сене (франц.).
— Нет, — возразила Мари, — вовсе не пусто. В Помпее кладбища есть повсюду.
Они приехали на Корсику.
Юнна спросила:
— Мы можем продолжить наш путь автобусом? Тогда не надо брать номер в гостинице на ночь.
Юнна некоторое время смотрела на Мари, а потом сказала:
— Ну ладно! Как хочешь! Пусть будет кладбище!
В номере отеля Мари попыталась объяснить:
— Это было ужасно. Ведь здесь их осталось гораздо больше, чем где бы то ни было!
Юнна сидела с картой и расписанием автобусов, разложенными перед ней на столе; она думала, составляла планы, а когда Мари повторила, что это было ужасно, она отбросила от себя бумаги и разразилась:
— Ужасно… ужасно! Оставь в покое мертвых и веди себя как человек! Будь спутницей!
— Извини! — сказала Мари. — Я не понимаю, что на меня находит!
И Юнна сказала:
— Надо просто подождать! Все будет хорошо.
Вечером Юнна снимала камерой на узкой улице городской окраины. Все окна и двери были из-за жары открыты настежь.