Лодка за краем мира
Шрифт:
Искренне Ваш,
Регент Его Императорского Величества
Ксиний Леон
– Когда они ждут ответа на это письмо? – спросил Макс плохо поворачивающимся языком.
– Как можно скорее, Ваша Светлость, – вежливо ответил секретарь.
– Хорошо, запишите пожалуйста мой ответ. Затем наберите его на машинке, я подпишу.
– Я готов, – секретарь достал небольшой блокнот и карандаш.
– Пишите…
Регенту
Да будет славна история Империи под дланью нового Имперского регента, и да не закончатся победы во славу знамен и достойнейших предков, отдавших себя великому делу. Пусть будет вечен великий союз царственного дома Империи и Герцогства Данэйского.
Макс помедлил:
– Записали?
– Да, Ваша Светлость.
– Продолжайте…
Герцогство Данэйское испокон века высоко ценит честь быть вассалом императорского трона.
Мы, руководствуясь волею Великого Неба и нашим разумением о судьбах этого мира, тщательно изучили Ваш призыв о вступлении в войну. Но положения небесных светил и предсказания наших прорицателей воистину ужасны. Исход войны приведет к краху мира и гибели живущих.
Учитывая все Нам известное и после долгих и тяжких раздумий, Мы вынесли свое решение, и оно таково – Великое Небо возбраняет Нам участвовать в разрушении созданного им мира, и мы подчиняемся воле Вечности, воспрещающей Нам выполнить Наши вассальные обязательства. Руководствуясь сим, мы оставляем Вас наедине с разумением Вашим и отдаем бремя решений в Ваши руки.
24 Алия, года сего,
Герцог Данэйский
– Велите послать за фельдъегерем, это письмо нужно срочно отправить в Холленверд – добавил Макс, закончив диктовать.
– Слушаюсь, Ваша Светлость,- склонив голову, ответил секретарь.
Макс услышал, как секретарь звонит по телефонам офицерам связи, потом колокольчиками зазвенели фельдъегерские шпоры. Воздух вокруг сгустился, превратившись в кисель, стало дурно, свет настольной лампы превратился в радужный, крутящийся на месте бублик, затягивающий в себя все сущее, комната потемнела, словно на негативном фотоснимке. Его душа легкой пушинкой оторвалась от мира, взмыла высоко в пространства, неведомые в нашем измерении, стало легко и покойно.
Он увидел растущее на острове в центре Океана, дерево – оно было соткано из света, и множество ветвей переплеталось в нем. Одна из них, почти засохшая, налилась новой силой на глазах его и потянулась вверх, к небу, к сотканной из звезд полосе Млечного Пути. И когда ему захотелось взмыть еще
– Жив?! – человек в сутане с силой отвесил Макс пощечину, – Очухивайся, разлегся тут.
Ему не было никакого дела ни до пощечины, ни до этого человека в сутане. Ему по прежнему казалось, что он видит кабинет герцога, так как будто он сам находится в нем. И видит того, другого, в кабинете – настоящего Мэйрена. Хотя кто из них был настоящим, уже вряд ли можно понять и разделить.
Тот сидел в кресле, потирая виски руками, стараясь прогнать не уходящий морок головной боли.
– Что за пережиток, носить эти побрякушки, когда все гонцы ездят на машинах, – сказал он себе под нос, и Макс услышал со стороны голос, который минуту назад был его собственным.
В кабинет, гремя сапогами, вошел фельдъегерский офицер в полной выправке.
– Жду приказаний, Ваша Светлость! – прокричал он.
– Тише, лейтенант, все же ночь на дворе. Вот что, мне потребуется доставить до утра в Холленверд вот этот документ. Документ должен быть доставлен в регентский дворец лично в руки Ксинию Леону. Вас там будут ждать. Никто иной, повторяю никто, не должен видеть содержимое пакета, – голос герцога был уже совсем уверенным.
– Все будет сделано в наилучшем виде, – тише ответил офицер.
Сев в кресло за столом, герцог взял позолоченную перьевую ручку из изящной чернильницы и быстрым движением поставил свою роспись под отпечатанным секретарем письмом. Потом взглянул на императорский бланк, где стояли подписи Ксиния Леона и Сонтеры – одно движение, и тот запылал в огне камина.
– Прости, отец… – прошептали его губы. – Прости, но таково мое решение.
Настольная лампа загорелась густым оранжевым светом, потом на несколько секунд неровно замигала и разгорелась вновь.
– Хватайте его, братья, за ноги, за руки, да держите крепче. Макс почувствовал, как цепкие руки ухватили его и, подняв в воздух, понесли.
– Тише, голову ему не проломите, пригибайтесь, не ленитесь, – ругался кто-то из носильщиков.
Макс не сопротивлялся, ему не было никакого дела до происходящего, все, что он мог, он уже сделал.
– Достаточно, поставьте его на землю, – голос отдавший команду показался знакомым.
Десятки пальцев ослабили хватку и быстро перевели его в вертикальное положение.
– Поздравляю, дорогой мой, поздравляю! – перед ним стоял господин Адано, собственной персоной. – Аплодисменты, братья мои! Вот он – тот, из-за кого мы собрались все здесь!
Он фальшиво захлопал в ладоши, и толпа одинаковых ряс подхватила, сотрясая воздух вороньим взмахами черных сутан и разрозненным, не в лад, шумом аплодисментов.
– Видите, братья, как случайная песчинка меняет ход жерновов Времени, делая непостижимое.