Логика прыжка через смерть
Шрифт:
Сейчас Березуха сидела в своей комнате и дрессировала котов: учила их ходить маршевым шагом. Комната была небольшой, очень облезлой, так как не ремонтировалась со времен, приблизительно, последней войны; пол не красился с тех же времен. Он состоял из голых досок с рудиментами древней краски, в основном у шкафов и под стенами. Шкафов было два – один для одежды, другой с книгами. Ни одну из книг Березуха не прочла, потому что читать она не умела. А деже если и знала буквы в детстве, то за пятьдесят лет одиночества она их забыла.
Разводить котов и кошек она начала несколько лет назад – опять таки из-за одиночества, которое неудобно даже сумасшедшему.
Коты тоже понимали, с кем имеют дело, поэтому не особенно старались слушаться. Сейчас Березуха построила шестерых котов в ряд и приказывала им маршировать. Коты, естественно, не двигались. В дальнейшем все непечатные слова, произнесенные Березухой, я буду обозначать точками.
– …… вперед………………,…….!
Недоумение.
– ………!………!…………………!
Недоумение и разброд.
– ………;…………!!!!!!
Ряды котов распались.
– Ах вы, ………………………………………………………… вы, ………………………………………………………………….
………………………………………………………………………
………………………………………………………………………
…………………!!!! Я вас …………………………………………
………………………………………………………………………
………………………………………!!!!!!!!!!!!!!!
Коты разбежались по комнате.
Двое самых любимых ее созданий, Васька и Джина стали заниматься любовью.
Березуха взглянула на них и начала орать. Говорить нормально она не умела. Она орала монолог о том, как стыдно должно быть матери заниматься любовью с собственным сыном. Но Васька слушал и продолжал. Действительно, ему должно было быть стыдно, но коты и кошки плохо понимают значение таких отвлеченных понятий, как стыд.
Оторвав одного от другой, Березуха посадила их на стол.
На столе они не расстроились и переключились на поедание запасов из тарелки.
Тарелка на весь дом была одна: из этой же тарелки ели все коты, все кошки и сама Березуха тоже. Обычно они ели одновременно, по-семейному.
Кроме книг в комнате был еще один культурный предмет – это фотография самой Березухи, щелкнутая дет двадцать назад, где она, по ее мнению лучезарно, улыбалась, но уже тогда было видно насколько она уродлива. Сейчас же ее уродство не поддавалось никакому описанию.
Периодически Березуха стучала шваброй в стену и что-нибудь кричала. Это делалось для того, чтобы показать, кто здесь в доме хозяин. Она стучала во все стены по очереди. Иногда она стучала даже в ту стену, за которой никто не жил.
Это она делала из очень хитрых и очень, как ей казалось, умных соображений: если бы за той стеной появились воры или какой-нибудь новый человек, то человек обязательно бы отозвался на стук и Березуха знала бы, что кто-то там есть и приняла бы свои меры.
Какие бы меры она приняла, трудно сказать. Во всяком случае в ее комнате был еще один предмет, специально предназначенный для принятия мер: большой железный прут с резиновой рукояткой. Прут имел примерно метр двадцать в длину и четыре килограмма веса. Этим прутом она собиралась отбиваться от грабителей или от насильников. К счастью, ни грабители, ни насильники до сих пор не заглядывали в ее квартиру.
Итак, Березуха постучала прутом в стену и подождала реакции. Реакция последовала.
– …………………………! – сказала Березухза.
За стеной кто-то снова заговорил.
– ………………………!!! – закричала Березуха победно и бросилась в бой с прутом наперевес. Она вбежала в соседний подъезд, взбежала на лестницу (трудное счастье военной борьбы придавало силы) и стала колотить прутом по дверям. Двери были заметно непрочны. Ударив трижды, она лишилась предпоследних сил, а последние решила растратить на ежедневную ораторию. Нечленораздельно оря, она прошла через двор, поднялась по лестнице, распугала полчища тараканов и вошла в двери. В дверях она получила легкий удар в висок и без чувств повалилась на пол.
70
Пристукнув кошмарную женщину, Коре подошел к шторе и вытер руку.
Прикосновение к ее телу было невыразимо противно. Он потер руку еще раз и гнилая штора оборвалась. За шторой был микрофон. Микрофон службы охраны.
Коре пришел сюда, чтобы встретить своих. Найти кошмарную женщину было делом, простеньким для профессионала. Если служба охраны активируется при любой угозе жизни М-кретинки, то стоит кретинку чуть повредить – и ты встретишь своих.
Конечно, они прийдут не с добром. Но любое недоразумение можно уладить.
Наконец-то реальная возможность контакта.
Он обыскал всю комнату, но нашел лишь несколько микрофонов. Ни одной камеры. Похоже, они ориентируются только по звуку. Березуха валялась посреди пола, с виду совсем дохлая. Но Коре умел правильно бить – кретинка обязательно очнется.
– А теперь я ее зарежу, – сказал он и щелкнул пальцами. Пусть гадают, что это был за щелчок.
– Нет, не теперь. Вначале будем пытать электричеством. Как ты думаешь? – спросил он сам себя.
– Нормально. Будем, – сам себе ответил.
Если служба охраны не спит, она быстро будет здесь. Ребята должны быть где-то поблизости. Остается ждать. В таких случаях приходят втроем. Двое – слишком мало. Четверо – слишком привлекает внимание. Их будет трое – трое одинаково одетых мужчин высокого роста.
Он сел на ободранный стул и посмотрел на тело, лежащее перед ним.
Историческое тело. Из крови этой старухи семь лет назад впервые выделили возбудитель совершенно новой болезни. Новой и старой. Болезни, которую носит в себе почти каждый. Каждый, кто хотя бы раз в жизни получал удовольствие от разрушения и зла. Я тоже. И все, кого я знаю, – тоже. Разница лишь в степени: как легкий насморк и тяжелая ангина. Ангина у нее, насморк – у всех нас.
За окном послышались голоса. Коре встал и подошел к окну. Мертвое корявое дерево со сломанной верхушкой мешало смотреть. Ага, вот они, показались.
Их было семеро мужчин. Трое и четверо. Четверо чужих. Трое пытались пройти, но четверо не пускали. Один из четверых показал значок и скомандовал что-то.
Повелительный жест. Один из троих бросился к воротам и был вполне профессионально сбит с ног. Еще двоих скрутили и ткнули лицом в грязь. Коре прыгнул через подоконник и повис на дереве. Сухая ветка обломилась и четверо повернули головы на звук. Один из них выхватил пистолет и быстро выпустил три пули в затылки лежащих. Четверо побежали к воротам.