Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
Шрифт:
Влад ухватился за какие-то ребра на борту парусника, полез вверх, как паук, перегнулся через низкий выступ наподобие балюстрады и оказался на палубе. Подал руку Шурику.
Корабль засветился изнутри, как полупрозрачное мутное стекло, закачался чуть сильнее, как бы «поежился».
Максим и Данила нерешительно посмотрели на Илью.
– Вперед! – подал он им команду.
Молодые люди ступили в воду, без особых усилий залезли на борт посудины.
Антон помог забраться женщинам.
За ними перелез на
Парусник был невелик, но по мере появления на его борту пассажиров словно подрастал, и отряд разместился на его светящейся, подрагивающей под ногами палубе без труда.
– Что теперь? – осведомился Антон.
– Кто может – пусть выйдет в ментал с просьбой, чтобы корабль направился к границе стихий. Остальные пусть мысленно присоединяются к общему целевому эгрегору.
Переглянувшись, ходоки сосредоточились на мысленном объединении, начиная привыкать к разговорам с духами, и уже не удивились, когда парусник, «передернув плечами», двинулся прочь от берега. Вскоре он, раздув паруса – в безветрии, мчался по воде с приличной скоростью, которую Антон вслух оценил в двадцать узлов.
Какое-то время пассажиры настороженно приглядывались к унылому однообразному водному пространству, осматривали корабль, напрягаясь, когда он вдруг начинал шевелиться, затем притомились и расселись по палубе.
Ратников уснул первым. Он еще не восстановился полностью «после операции» и был слаб. За ним, свернувшись калачиком, уснули Максим и Данила. Прилегли и Шурик с Владом. Антон долго крепился, с трудом разлепляя веки, потом опустил голову на колени уснувшей раньше Валерии и тоже уснул.
Еще через несколько минут сон сморил и остальных. Даже Георгий, клюнув носом пару раз, закрыл глаза в полудреме, пока сторож организма не подал сигнал, что спать в таком положении не следует.
Витязь встрепенулся, кинув взгляд по сторонам.
– Мороки… – пробормотал очнувшийся вместе с Георгием Влад.
Георгий кивнул.
Вокруг корабля вились прозрачные серые вихрики, складываясь в подмигивающие, скалящиеся, злобные и презрительные физиономии, мгновенно возникающие и мгновенно распадающиеся. На самом деле эти образования имели другие формы, а человеческое к ним пририсовывала фантазия зрителей. Но они были опасны, и именно под их воздействием отряд и погрузился в сон.
Георгий достал уморь, вычертил им в воздухе светящийся иероглиф, своеобразную «мудру», играющую роль оберега. Жезл силы, используемый колдунами секты Морока, сердито зашипел, пустил струйки искр, и серые вихрики отпрянули, стаей вознеслись в небо.
Дышать стало легче.
Проснулся Илья, поднял голову, не понимая, где он и что происходит.
– Дьявольщина! Уснул, как младенец! Где мы?
– Все там же, – ответил Влад.
– Разбудить остальных?
–
– Долго еще нам плыть?
– Может быть, час, может быть, год.
Илья вопросительно поднял бровь:
– Все снова зависит от нас? Я правильно понял?
– Наша миссия – это преодоление, причем в первую очередь – самих себя, своих стереотипов и заблуждений. Если нам удастся вместе создать дивосвет– Навь пропустит нас.
– Что такое дивосвет?
– Нечто вроде сферы божественной этики.
– Существует и такая?
– Иногда даже православные храмы создают такие сферы. Кстати, вы тоже создали нечто подобное – небольшой нравственный эгрегор, когда подошли к реке. Мост ведь появился только после того, как вы пожелали этого?
– Точно! Значит, если мы снова создадим этот эгрегор… сферу этики… мы пересечем море быстрее?
– Ты сам ответил на свой вопрос.
– В таком случае надо поднимать всех.
– Намерения наши обозначены, мы едины, этого пока достаточно. Не спеши, пусть поспят.
Илья посмотрел на спящих, заботливо поправил рюкзак под головой жены. Потом сел на носу корабля (относительном, конечно, так как корпус его был почти круглым), и стал смотреть вперед. Захотелось еще раз побеседовать с духом границы, с которым он познакомился на берегу моря. Однако мечте не суждено было осуществиться.
Мир Нави наконец отреагировал на движение живыхлюдей и начал меняться. Море посветлело, изменило цвет с голубого на мутно-белый, как разведенное молоко. В нем появились прозрачные прожилки и струи, а также потоки пузырящейся воды. Вскоре вода закипела вся, до горизонта, будто снизу в нее начал проникать газ.
Люди проснулись от шипения пузырьков, сгрудились на середине палубы, вглядываясь в воду, тревожно посматривая на Георгия.
– Мы не сваримся? – со смешком сказал Ратников. – Может быть, это вовсе не море, а котел для грешников?
– Мы приближаемся к границе стихий, – негромко сказал Влад.
– То есть впереди нас ждет стихия воздуха? – уточнил Антон. – А этот наш парусник умеет летать?
Влад неуверенно оглянулся на молча стоявшего впереди всех Георгия.
– Не знаю…
– Что молчишь, поручик? – не выдержал Антон, взглядом попросив поддержки у Ильи.
– Нам помогут, – бесстрастно сказал Георгий.
– Кто?
– Увидите.
Парусник продолжал скользить по кипящему морю к неведомой границе стихий среди треска и шипения, накрываемый иногда волнами тумана. При этом он становился все более прозрачным и менее осязаемым, словно сам испарялся потихоньку, таял, как леденец, собираясь испариться полностью.