Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
Шрифт:
– А если мы ничего не увидим?
– Ничего страшного, продолжайте думать о цели и просить помощи. Главное – чтобы вас услышали. Если же вам удастся настроиться на определенного духа, первым делом спросите, что вы можете сделать для него. Поблагодарите духа за контакт. И только потом попросите его о переправе. Еще вопросы есть?
Ходоки молчали, поглядывая на море, на черное, ставшее абсолютно беззвездным небо, друг на друга.
– Если не верите в это – лучше
Илья расправил плечи.
– Верим!
– Тогда начали.
Все дружно закрыли глаза. Не закрыли только Георгий и Влад, вынужденные одновременно играть роль охранников отряда. Но они могли медитировать и в таком положении.
Илья сосредоточился на полной расслабленности тела, сфокусировал мысли на проникновении в космические бездны. Затем вспомнил о защите и оказался в зеркальном цилиндре, сквозь стенки которого к нему могли пробиться только лучи света, не несущие злых намерений. Этому его учил еще дед Евстигней, и подсказка Витязя – как выходить на высший уровень медитации – ему была не нужна.
Какое-то время он ничего не видел, кроме равномерно светящегося тумана, и не слышал, кроме гула крови в ушах. Потом за стенками защитного ментального цилиндра замигали серебристые искорки, стали собираться в эфемерные струйки и закорючки, то приближавшиеся, то отступающие. Мелькнуло вполне человеческое личико, исчезло.
Илья торопливо позвал его, «протянул руку».
Личико возникло вновь, печальное и удивленное одновременно, похожее на личико пятилетнего ребенка, а также на морду кошки.
«Кто ты?» – раздался в голове Ильи тихий прерывистый шепот.
«Я живой человек», – ответил Илья.
«Живым здесь не место. Зачем ты пришел сюда?»
«Мне поручено найти Обитель Властелина этого мира».
«Для чего?»
«Мы хотим, чтобы его слуги не посещали наш явный мир без нужды».
«Почему?»
«Мы от этого болеем, гибнем».
«Но вы – явные формы и не сможете пройти к Обители».
«И все же мы попробуем. – Илья спохватился. – Что я могу сделать для тебя?»
Кошачье-человеческое личико сморщилось, исчезло, возникло вновь, странное, как бы плачущее и смеющееся одновременно.
«Ты ничего не сможешь сделать для меня. Я служу Госпоже, дарующей смерть».
«Маре?»
«Так ее называете вы, живые».
«В чем же выражается твое служение?»
«Я растворяю собь».
«Что?»
«Сюда иногда приходят заблудшие души, осознающие свою собь».
«То есть не потерявшие чувств, что ли?»
«Да, они плачут и мучаются. Я помогаю им».
«Как?»
«Указываю им путь обратно, к Кромке».
«И они
«Не знаю, они больше не возвращаются».
«А сам ты можешь выходить за Кромку, в мир живых?»
«Нет».
«А хочешь?»
Таинственный собеседник Пашина исчез, вместо него на цилиндр бросилась крестообразная зловещая тень, мелькнула морда вурдалака. Но туман пронзил лучик золотистого света, и вурдалак рассыпался тающими вихриками. На его месте проявилось светлое детско-кошачье личико.
«Уходите отсюда, возвращайтесь! Вас хотят погубить! Вы станете такими же, как я».
«Мы не можем повернуть назад».
«Тогда прощай».
«Подожди, у тебя есть друзья?»
«Какое странное слово…»
«Те, с кем ты беседуешь и тебе радостно, такие же, как ты?»
«Да, нас много».
«Помогите нам, дайте корабль, чтобы мы могли пересечь море».
«Вы все разные, а просите одно и то же…»
«Мы хотим дойти до цели».
«Прощай, живущий иначе».
Личико растаяло.
Илья почувствовал, что ему не хватает воздуха, и очнулся, хватая воздух открытым ртом.
Остальные чувствовали себя не лучше. Приходили в себя, дыша, как вытащенные на берег рыбины, оглядывались, не узнавая друг друга, не зная, как прошли сеансы медитации у других.
– Смотрите! – вытянул руку к морю Данила.
Взоры ходоков упали на сгущающееся призрачное облачко, всплывавшее из водных глубин. Оно постепенно плотнело, твердело, приобретая некие зыбкие, но узнаваемые формы.
– Корабль! – прошептала Владислава.
Впрочем, кораблем это плавучее сооружение все же назвать было трудно, хотя ни у кого не оставалось сомнений, что оно предназначается для плавания. Больше всего оно напоминало округлое корыто с парусами.
– Шхуна? – неуверенно оглянулся на старших товарищей Максим.
– Целый фрегат, – скептически хмыкнул Антон. – Посудина «а-ля детский тазик». Похоже, на нем уместится только пара человек.
– Все разместимся, – коротко возразил Георгий.
Парусник приблизился к берегу, продолжая менять очертания. Теперь он стал больше походить на баржу с двумя бесформенными парусами, цеплявшимися за похожие на букву «V» мачты.
– А мотора у него случайно нет? – пошутил Ратников. – Я парусами управлять не умею.
– Мотором будем мы сами, – сказал Георгий. – Точнее, наши воля и целеустремленность.
– Это как?
– Залезайте.
Влад и Шурик беспрекословно полезли в воду.
Корабль остановился, вздрагивая и покачиваясь, как живой организм.